Барочный цикл. Книга 7. Движение - Нил Стивенсон

Ньютон отвечал в том же тоне:

— Из каждой партии монет часть отбирают и помещают в ковчег. Я покажу, смотрите. — Он достал кошель и высыпал на ладонь несколько пенсов и гинею (разумеется, все свежеотчеканенные). Потом взял у писаря лист писчей бумаги, разложил на нём монеты и загнул углы, так что получился аккуратный конверт. — Сейчас я делаю это при помощи бумаги, на Монетном дворе используют кожу. Синфию, как мы называем такой конверт, зашивают. Работник пишет снаружи дату взятия образца и ставит печать, используемую только для этой цели. Затем… — Сэр Исаак вставил синфию в прорезь. Механизм сработал, и она упала внутрь.

— И время от времени, как хорошо известно великому знатоку денежных вопросов, милорду Равенскару, ковчег по приказу Тайного совета вносят в Звёздную палату и открывают, — сказал Болингброк, — после чего коллегия золотых дел мастеров, избранная из достойнейших представителей Сити, пробирует его содержимое.

— О да, милорд. В прежние времена это совершали четыре раза в год. Теперь не столь часто.

— Когда было последнее испытание ковчега, сэр Исаак?

— В прошлом году.

— Вы хотите сказать, примерно в то время, когда военные действия на континенте закончились и Собственный её величества блекторрентский гвардейский полк возвратился в Тауэр?

— Да, милорд.

— Значит, на двадцать второе апреля сего года в ковчеге содержались образцы монет, отчеканенных за то время, что Блекторрентский полк охраняет Тауэр?

— Э… да, милорд, — отвечал Ньютон, гадая, что бы это могло означать.

— Мистер Чарльз Уайт полагает, что нападение на Тауэр подстроили люди, которым скомпрометировать ковчег было выгоднее, чем похитить сокровища! Как такое возможно, сэр Исаак?

— Я не желаю предаваться домыслам, милорд, поскольку ковчег не скомпрометирован.

— Откуда вы знаете, сэр Исаак? Джек-Монетчик провёл рядом с ним час.

— Как вы видите, он заперт на три замка, милорд. Я не могу ручаться за два, ибо они принадлежат смотрителю Монетного двора и лорду-казначею, но третий — мой. Ключ существует в единственном экземпляре и всегда находится при мне.

— Я слышал, что можно открыть замок без ключа, при помощи… есть какое-то слово.

— Отмычки, милорд, — подсказал кто-то.

— Уж вигам ли не знать! Так вот, мог ли Джек открыть замок с помощью отмычки?

— Такие — не исключено. — Ньютон провёл рукой по двум первым замкам. Потом нежно взял в руку третий, словно Роджер Комсток — грудь своей любовницы. — Этот замок взломать практически невозможно. Взломать за час все три — невозможно абсолютно.

— Итак, ловкий малый, если бы у него был ваш ключ, открыл бы ковчег за час, взломав два других замка. Однако без вашего ключа такое исключено.

— Совершенно верно, милорд. — Ньютон краем глаза приметил какое-то движение и, повернувшись, увидел, что Равенскар изо всех сил машет руками и чиркает себя пальцем по горлу. Однако для Ньютона его жесты были так же непонятны, как ярмарочная пантомима.

Болингброк тоже их заметил.

— Милорд Равенскар вновь перепил кофия и у него приключились судороги, — предположил он, затем снова обратился к Ньютону: — Прошу вас, снимите свой превосходный замок, сэр Исаак. — Затем манием руки подозвал двух джентльменов, которые стояли в углу, нервно теребя по ключу каждый. — Смотритель Монетного двора явился на наши слушания, и даже лорд-казначей удосужился прислать своего представителя с ключом. Мы увидим содержимое ковчега.

Ящик оказался на три четверти заполнен кожаными мешочками. Ньютонов бумажный конверт завалился в угол. Тот нагнулся, чтобы его достать, и, хотя сам этого не видел, все остальные заметили, что Уайт и Болингброк следят за директором Монетного двора, словно рассчитывают поймать его на каком-нибудь мошенничестве.

— Это ли вы ожидали увидеть, сэр Исаак? — осведомился Болингброк.

— На вид всё как должно, милорд. — Исаак снова нагнулся над ковчегом, вытащил синфию, осмотрел её и бросил обратно. Он вынул вторую и на этот раз задержал её перед глазами.

— Всё ли в порядке, сэр Исаак? — спросил Болингброк тоном искренней джентльменской озабоченности.

Сэр Исаак повернул синфию к окну.

— Сэр Исаак? — повторил Болингброк.

В палате стало очень тихо. Болингброк метнул взгляд в смотрителя Монетного двора. Тот шагнул вперёд и, встав на цыпочки, заглянул Ньютону через плечо. Ньютон не шевелился.

Глаза смотрителя расширились.

Ньютон бросил мешочек, словно тот жёг ему пальцы, и попятился к Равенскару, как ослеплённый дуэлянт, ищущий защиты друзей.

— Милорд, — проговорил смотритель, — что-то не совсем так с последним пакетом. Надпись выглядит поддельной.

Чарльз Уайт коленом поддел крышку ковчега. Она захлопнулась с громом пушечного выстрела.

— Я объявляю ковчег уликой в расследовании преступления, — провозгласил Болингброк. — Заприте его на замки и принесите мою печать. Я опечатаю его, дабы предотвратить дальнейшие фальсификации. Мистер Уайт водворит ковчег на законное место в Тауэре и будет держать под охраной двадцать четыре часа в сутки. Я сообщу обо всём лордам Тайного совета. Надо думать, что совет распорядится в ближайшее время провести испытание ковчега.

— Милорд, — сказал Титул, выступая вперёд, — из чего вы заключили, что неприкосновенность ковчега была нарушена? Смотритель Монетного двора утверждает, что один из пакетов выглядит странновато, но это не свидетельство. Сэр Исаак ещё ничего не сказал.

— Сэр Исаак, — проговорил Болингброк. — То, что очевидно большинству из нас, непонятно этому вигу. Он требует свидетельств. Никто не даст их лучше вас. Готовы ли вы присягнуть, что все монеты в ковчеге отчеканены в Тауэре, под вашим присмотром, и положены в него вашей рукой? Напоминаю, что каждая монета в ковчеге подлежит проверке при испытании ковчега, и вы, как директор Монетного двора, ответите за непройденное испытание по всей строгости.

— По древней традиции, — сказал Роджер Комсток, прикрывая рот ладонью, — недобросовестных монетчиков карают отсечением правой руки и кастрацией.

На каком-то этапе его тревога сменилась ужасом, теперь ужас уступил место завороженности.

Ньютон хотел ответить, но голос его не слушался; изо рта вырвалось только слабое блеяние. Наконец он, скривившись от боли, проглотил вставший в горле комок и с трудом выговорил:

— Присягнуть не могу, милорд. Без должного осмотра…

— Он будет проведён вскоре, при испытании ковчега.

— Прошу прощения, милорд, — снова встрял Титул, который из какого-то стадного инстинкта упрямо лез вперёд, обрекая себя на роль козла отпущения за всю партию, — но зачем проводить испытание ковчега, если имела место фальсификация?

— Чтобы изъять оттуда сомнительные монеты — тогда мы будет уверены, что все гинеи и пенни, положенные туда позже, суть истинные образцы продукции Монетного двора, а не фальшивки, подброшенные в ковчег с целью скрыть злоупотребления!

— Какая поэзия! — вскричал Равенскар, хотя его слова утонули в гуле, с которым обе партии стекались под знамёна вожаков и вооружались. — Сэр Исаак не смеет засвидетельствовать, что ковчег неприкосновен, ибо опасается фальшивок, подброшенных туда Джеком-Монетчиком, и не хочет брать на себя вину. Чтобы спасти руку и яйца, он должен признать, что ковчег был вскрыт — и таким образом навлечь на себя подозрение в недобросовестности и в нападении на Тауэр!

— Милорд, — вставил какой-то тори. — Вы предполагаете, что образцы монет за год исчезли — украдены Джеком-Монетчиком! Коли так, как мы докажем надёжность монет, находящихся в обращении? Наши враги за рубежом объявят, что Монетный двор более года пускал в обращение порченую монету.

— Вопрос чрезвычайно серьёзен, — признал Болингброк. — Это тоже забота государственного совета, ибо благополучие государства зиждется на торговле, а та, в свою очередь, на крепости государственной денежной системы. Если заговорщики и впрямь лишили нас ковчега, мы можем собрать образцы монет, находящихся в обращении, и проверить их.

Равенскар сказал Ньютону не поднимать носовых платочков, оброненных Болингброком; Ньютон, в спокойной уверенности человека, которому нечего скрывать, пренебрёг советом. Теперь ему поздно было менять привычки.

— Милорд, я протестую! — воскликнул он. — Описанный вами метод никогда не применяется, поскольку образцы денег, находящихся в обращении, неизбежно будут содержать какую-то — неизвестную — долю фальшивок, изготовленных такими, как Джек Шафто. Неразумно и несправедливо возлагать на меня вину за эти фальшивки.

Казалось, Болингброк оценил несгибаемое упорство Ньютона.

— Сэр Исаак, в ходе расследования я ознакомился с идентурой, которую вы подписали при вступлении в должность. Она хранится в Вестминстерском аббатстве, недалеко отсюда. Если вы хотите освежить её в памяти, мы можем туда пройти. Если я не ошибаюсь, в этом документе вы торжественно клялись преследовать и карать фальшивомонетчиков. До сих пор я полагал, что вы исполняете свой долг. Теперь вы свидетельствуете об обратном. Скажите, сэр Исаак, если мы проверим находящиеся в обращении монеты и обнаружим их порчу, будет это означать, что вы пренебрегли своим долгом, состоящим в искоренении монетчиков? Или что вы чеканили порченую монету ради обогащения себя и своих друзей-вигов? Или что вы сначала начали разбавлять золото неблагородными металлами, а затем позволили монетчикам расплодиться, дабы замести следы? Сэр Исаак? Сэр Исаак? А, он потерял интерес…