Космический ключ - Яков Левант

Эверетт кивнул. Раздражение его понемногу улеглось. Дерзкие замыслы американца, вопреки рассудку, всколыхнули его воображение.

– Кстати, – заметил Блер. – Я слышал, вы недурно владеете русским?

– С сорок третьего – я участвовал тогда в совместной англо-советской противосаранчовой экспедиции в Иране. – Эверетт с любопытством посмотрел на Блера. – А что, это важно?

– Весьма.

Из вделанного в стену сейфа американец вытащил большую фиолетовую папку, протянул Эверетту.

– Часть материалов здесь на русском языке, – пояснил он. – Я ведь тоже владею им.

На лицевой стороне папки значилось:

Профессор Боровик

ВЗГЛЯДЫ И ОПЫТЫ

ГЛАВА 6

Космический ключ

«...Да, это было одним из наиболее загадочных явлений природы. Катастрофические, ничем казалось бы необъяснимые вспышки массового размножения прожорливых насекомых периодически обрушивались на страны Ближнего Востока и Индостана. В конце сороковых годов нам удалось установить зависимость этих вспышек от цикличности солнечной радиации. К тому времени многочисленные исследования доказали, что и живая и мертвая природа в течение сотен миллионов лет отражала извечные ритмы солнечной активности. Было выяснено, что по всей тропической зоне нашей планеты одиннадцатилетняя цикличность вызывает усиление и ослабление муссонных осадков в различные годы цикла. Эти-то ритмические изменения условий среды обитания и выработали в процессе эволюции у шистоцерки способность к грандиозным массовым размножениям в периоды, наиболее для нее благоприятные.

Итак, причина таинственных вспышек найдена, но то лишь первый шаг. Многое оставалось еще неясным, и главное – поразительная синхронность явления. Вспышка массового размножения щистоцерки на огромных территориях от западных берегов Африки и до Восточной Индии начиналась, как по сигналу. И вот тут-то впервые возникла мысль о «Космическом ключе...»

– «Космический ключ?» – задумчиво повторяет Эверетт. – Любопытная догадка...

– Читайте, читайте дальше, – откликается Блер. – Сейчас будет ясно.

«Термин этот родился позднее, а тогда... Тогда мы только подивились, что догадка не пришла к нам раньше. Во время исследований она напрашивалась не раз. Откуда, например, как не из космоса, мог подаваться сигнал, поднявший в конце двадцатых годов чудовищную волну паранской шистоцерки в Аргентине, одновременно с волнами пустынной саранчи в Восточном полушарии? Начались поиски, многолетние и почти безрезультатные. Сказать по правде, то были горькие годы. Хотя мы и накопили обильный материал, подтверждающий гипотезу «ключа», но все попытки поймать его, зафиксировать, были тщетны. Мы даже не решались публично, вне стен лаборатории употреблять само выражение «Космический ключ». Это был как бы наш пароль. А в печати, в дискуссиях мы могли говорить лишь о «неизвестной составной части солнечного излучения, обнаруживаемой по ее биологическому действию». И только недавно последние опыты, поставленные с учетом добытых астрофизиками данных, увенчались, наконец, успехом. «Космический ключ» был получен искусственно в нашей маленькой лаборатории под Минском».

Эверетт переворачивает страницу.

– Дальше другое. Вырезка из какого-то журнала.

– Это вы почитаете на досуге, Джордж. Дайте-ка мне ее на минутку... – затянутая в перчатку рука ловко подхватывает раскрытую на середине папку. – Вот, смотрите, здесь он опять говорит о своем «ключе».

«...Нет, это не было сенсацией. Работы наши опубликовывались, но не привлекли тогда внимания. Оно и понятно – характер применения «ключа» был слишком специфичен. В лабораторных условиях преобразовывали одиночную разновидность шистоцерки в стадную. Затем опыт был повторен с успехом у вас, в Туркмении, и тут... Тут мы оказались на распутье. В самом деле, чем заниматься саранчеведам, когда разгаданы все тайны? Один из наших молодых товарищей настойчиво выдвигал предложение об искусственном массовом размножении саранчи на удобрения. При всей кажущейся фантастичности идея безусловно содержала рациональное зерно. Но впереди уже открылись новые, неизмеримо более широкие перспективы. Мы решили испытать «Космический ключ» на других формах жизни. Признаться, к этому времени мы все чувствовали себя скорее биофизиками, чем энтомологами. Кое-кто уже открыто упрекал нас за «измену», а представленный проект вызвал настоящий переполох в отделе Министерства сельского хозяйства, которому подчинялась тогда лаборатория. Но совесть наша была чиста. Многолетняя работа по саранчовым полностью завершилась, позади не оставалось недоделок.

Да, мы воссоздали их – «лучи жизни». Воссоздали, но пока еще не полностью овладели ими. Что, собственно, представляют они собой? Это целая гамма элементарных частиц, лишенных электрического заряда и обладающих колоссальной проникающей способностью. Решающую роль играют здесь нейтрино, истинная природа которых совсем недавно раскрыта нашими физиками.

Есть основания полагать, что в далеком геологическом прошлом они изливались на матушку-Землю в значительно больших количествах. Однако и сейчас, в годы усиления солнечной активности, в экваториальной области «лучи жизни» продолжают еще оказывать свое воздействие. Оно очень слабо, еле уловимо, но некоторые виды прямокрылых, как мы убедились, все же воспринимают сигналы космоса. Такой же примерно фон создавали и наши излучатели при опытах с шистоцеркой. Мы рассчитывали, что при увеличении мощности начнут отзываться и другие организмы. Трудность заключалась в том, что никак не удавалось избавиться от сопутствующих жестких излучений, которые при повышении мощности прогрессивно возрастали. Опять наступила пора поисков и разочарований. Опыты над животными разных видов провалились. Ничто не могло уберечь их от губительного действия всепроникающих гамма-излучений. Несколько иначе обстояло дело с представителями растительного мира. Здесь нам приходилось строить не на пустом месте. Многочисленные работы по стимулированию роста и развития растений малыми дозами ионизирующих излучений давали обнадеживающие результаты. Неясным оставался лишь механизм воздействия, и тут мы имеем сейчас возможность многое прояснить. Днями я направляю Вам подробный отчет о последних опытах...»

Эверетт прерывает чтение, поднимает на собеседника недоумевающий взгляд:

– Откуда эти отрывки?

– Первый – из стенограммы выступления перед молодежью. Второй – из письма фронтовому другу, некоему Асперу Кулиеву. Отчет, на который он ссылается, тоже здесь. Вы найдете позднее – вырезка из Вестника Академии наук.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});