Гамбит искусного противника - Ария Тес

какому-то их знакомому, а сейчас то и дело ездят с утра пораньше по магазинам. Выбирают все для внутренней отделки, а Крис, как их дизайнер, им помогает. Пусть эта девушка и училась на экономиста, но дизайн — ее истинное призвание.

— Почему ты так одета? — пройдя в комнату, Крис опускается на подоконник, но не сводит с меня обеспокоенного взгляда, от чего внутри все ворочается и противиться.

Потому что ей бы понравилось!

— Просто так.

— Просто так? Ты в бальном платье.

— Оно не бальное, — кривлюсь, — Просто платье. Или в Москве нынче дресс-код?!

— В Москве «нынче» не говорят «нынче», — усмехается Арай, почесывая волосатое пузо с четырьмя кубиками, и от созерцания этого я слегка улыбаюсь, мотнув головой.

— Лучше бы дресс-код был в этой квартире. Например футболка. Неплохо было бы ее одеть.

— Ну рядом с такой леди скорее всего.

— А что за цветы? — Крис снова переводит внимание на себя, с интересом поглядывая на бутоны.

— Да вроде розы, не узнаешь?! Араю стоит дарить тебе их по чаще в таком случае.

— Остроумно. Откуда они?

— Из магазина.

Я стою на гране, чтобы не послать всех на хер, чего совсем не хочу. Тем более Кристину — я действительно ее люблю, и быть с ней грубой мне не нравится. Поэтому необходимо взять себя в руки, пусть это и дико сложно. Глубокий вдох, потом выдох, снова вдох. Раз-два-три-четыре-пять… Не полегчало ни капли. Злость ворочается внутри, как клубок змей, перерастая в ярость. В кухне, кроме света, нет ничего хорошего. Висит премерзкая пауза, липкая такая, стыдливая. Настороженные взгляды оставляют следы на моей коже, которые не смыть — они жгут, как уголек сигареты покрывало, если случайно уронить ее в постель. Мне мягко говоря некомфортно, и единственно правильное, что я решаю — это сказать…

— Простите, я не очень готова сейчас разговаривать. Меня ждет такси, а вам удачи в магазине. До вечера.

Безжалостно сгребаю розы в охапку разом, рывком, да так быстро, чтобы не услышать и попытки задать мне хотя бы еще один вопрос, который точно сорвет все замки моего самоконтроля…

* * *

Мы живем фактически напротив метро «Славянский бульвар» в высоченном доме-точке на последнем этаже. Мне, можно сказать, фортануло — до моего места назначения долго ехать не приходилось, и уже через полчаса я стою в точке Б.

«Новодевичье кладбище» — гласит вывеска на каменных, красных воротах.

«Места захоронения» — рядом огромная, черная табличка.

Место 34 — единственное место, где логичней всего вспомнить.

Со стороны я точно выгляжу, как блаженная. Медленно отбивая тонкими шпильками своих лодочек по залитой солнцем аллее, я аккуратно несу цветы, придерживая их снизу. Честно? Я всегда завидовала тем, кто может просто взять и прийти на могилу к близкому человеку. У меня такой возможности не было и никогда не будет — могилы моей сестры не существует даже в Новосибирске, потому что ее так и не смогли найти. Моя конечная точка — могила Булгакова.

Ну вот. Сказала это в слух — сразу внутри все сжалось, а слезы брызнули из глаз. Теперь бы не свалиться с этих дебильных шпилек…

9; Апрель

— …Ты самая красивая на свете!

Маленькая девочка с открытым ртом уставилась на высокую, красивую девушку в свадебном платье. Ее волосы цвета пшеницы были откинуты назад, а янтарные глаза светились, как тысяча самых ярких звезд. Пусть ее свадебное платье и было совсем простеньким — чуть расклешенная юбка, тонкие бретельки и небольшой шлейф, — но ей и не нужно ничего помпезного. Ее глаза были лучшим украшением.

Роза была самой счастливой. Она разглядывала себя в зеркало и представляла, как ее любимый человек будет на нее смотреть. Как ему понравится. Она все делала ради него — так сильно любила, что казалось, ее сердце разорвется от этих чувств. Они были сродни урагану. Иногда ей становилось страшно — так сильно нельзя любить! Нельзя! — но страх проходил, когда она вспоминала его. Он всегда был уверен, никогда не давал ей поводов для ревности, любил ее каждую секунду. Роза это знала. Чувствовала. Женское сердце не обманешь! А сейчас бояться и вовсе было нереально.

Ее любимая, маленькая сестренка всегда могла ее развеселить. Роза посмотрела на малышку, — а она была именно малышкой даже для девяти лет! — и звонко рассмеялась. Опустившись перед ней на корточки, девушка нежно провела по пухлой щечке и мотнула головой.

— Спорю на что угодно, что когда ты будешь на моем месте, ты превзойдешь меня, моя маленькая Бель.

Она всегда называла ее так. Амелия без книжки не Амелия. Мили читала постоянно, зарывалась в выдуманные миры с головой, а потом восторженно пересказывала все то, что узнала. Они с Ирис часто смеялись над этой очаровательной чертой, которая до странности смешивалась с озорством. О да, Амелия никогда не была ангелом. Временами Роза завидовала ее храбрости, находчивости и остроте ума — пусть она и малышка, но могла уделать любого парня! Странная, противоречивая смесь… Роза никогда не считала себя смелой. Она всегда была податливой, покорной, спокойной — по-настоящему спокойной. Ничего в этом удивительного не было: Ирис всегда говорила, что Амелия похожа на своего отца гораздо сильнее, чем кто-либо еще. Даже, возможно, он сам не был так на себя похож, как она.

— Возможно так и будет, — важно ответила девочка, выдернув Розу из этих мыслей, — Но я уж точно не рожу ребенка до брака! Это моветон!

А еще она была ревнива. Экая собственница. Конечно по-доброму, но Амелия жутко ревновала, что все внимание любимой сестры теперь принадлежало новорожденной Камилле. Она любила племянницу, разумеется, но при этом старалась обратить на себя внимание изо всех сил. Выдумывала разное…Роза тихо прыснула, когда вспомнила их вчерашний, семейный ужин, когда Амелия намеренно отодвинула люльку с ребенком поближе к отцу, а сама села поближе к Розе. Ирис только закатила глаза — бессмысленно мешать, лучше делать вид, что ничего не случилось, как бы очевидно не было. Амелия не умела притворяться.

— В этом нет ничего страшного, Мили, а…

— Это неправильно! Могла бы и подождать, а не отдавать свой цветок! — резко перебила ее девочка, на что Роза аж рот открыла, а та еще и припечатала, — Медовый месяц на что?!

— Амелия! — стараясь не засмеяться, девушка попыталась хотя бы казаться строгой, но сестренка лишь дернула плечами и мотнула головой.

— А что?! Я знаю, что такое секс, я не ребенок!

Тут то смех сдержать было просто невозможно. Новый взрыв звонкого, чистого хохота разнесся по помещению,