Её последнее желание - Ирина Версадисс

– А то, что когда я надел шубу и закурил первый косяк, кто-то стал шептать мне на ухо, чтобы я бросил – это делать. Я обернулся и никого не увидел. А потом на могиле венки стали ходуном ходить, я хотел было убежать, но подумал, что мне это мерещится и выкурил ещё косяк, а потом и ещё, и уже очнулся утром, завёрнутый в шубу, словно та гусеница в кокон. Открыл глаза, понял, где нахожусь и дёрнул оттуда, сверкая пятками. Думаю, бабка ещё покажет мне «кузькину мать». Просто, наверное, дала мне передышку.

– Ну да, может и есть в этом смысл, – вдруг согласился Кирилл, только вот Сергей не очень понял, про какой смысл говорил тот.

«Чёрт, чуть не засыпался» – подумал он и решил, что надо сказать Ольге, чтобы что-нибудь выдумали «эдакое» для него.

Вечером, следующего дня, друзья собрались у Артёма и долго обсуждали старуху, которая разошлась не на шутку. Артём странно посматривал на друзей, он пытался объяснить им, что это чья-то игра, но они были уверены, что такое невозможно.

– Да ты подумай сам, кому это нужно? – говорил Кирилл. – Если кто и знает про то, что это мы её грохнули, то почему занимается фигнёй? Зачем все эти шарады? Насколько я знаю, – сказал Кирилл деловито, – в таких случаях требуют выкуп, а не мелочь в виде телека да шубы. Или кто нас спалил – это – сопливые малолетки, поэтому такие нелепые запросы. И, сто пудово, там есть тёлка!

– А может, это? – вдруг призадумался Артём, не обращая внимания на доводы друга. – Это те тёлки, что хоронили её? Лаваш, ты, вроде, говорил, – это Ольга Алёхина с трёхэтажки и её чокнутая подруга?

– Ну да, говорил. Просто тёлки клали вещи старухи в гроб. А потом эту трость я видел у старухи в церкви. С ней ещё тёлка какая-то шепталась, стрёмная такая, как моя жизнь!

– С кем шепталась, с тростью? – усмехнулся Сергей.

– Да нет! Чё подкалываешь? Тебя там не было! Она шепталась с бабкой, у которой «Паркинсон». Бабку так колбасило! Трость чуть не выскакивала из рук. Так вот, в церкви мне показалось, что за нами кто-то следил.

– Да, мне тоже так показалось, – поддержал его Артём, почёсывая затылок. – Да и старуха эта странная была, ходила за нами, словно познакомиться хотела. Извращенка, короче!

– Ну, ты даёшь! – вскрикнул Кирилл и взорвался смехом, его тут же поддержал Сергей.

– Это точно! Вот умора! – смеялся он, нарочито, громче всех, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку и увести ребят от основной версии. «А то не ровен час, – думал он, – девчонок разоблачат».

– Мальчики, мальчики! – закричала мама, вбежавшая в комнату. – Что за веселье, Артём? Это кощунство! Папа в таком состоянии, а ты что тут устроил?!

«Фу, – вздохнул с облегчением Сергей, – мама, прям, кстати».

– Ладно, мам, извини, они уже уходят!

– Я думаю, это будет сейчас разумно, – сказала мама, чуть понизив тон, наделяя подростков надменным взглядом. – У вас, мальчики, элементарно, не хватает воспитания! Думаю, сейчас, вам не стоит отвлекать Артёма от того, что происходит у нас в семье, и буду очень признательна, если вы поймёте меня правильно, и покинете нас.

«Ну, ничё себе, мама задвинула, – подумал Артём. – Наверное, переживания за отца сказываются».

Артём покраснел до кончиков ушей. Сейчас ему было неудобно перед друзьями. Мама вела себя довольно надменно, откровенно намекая подросткам, что «гусь свинье не товарищ».

– Нет, ты видел, как она на нас? Я даже прибалдел, сколько гонору! – высказался Кирилл, выйдя на улицу.

– Ну да, такая важная стала! – словно у неё муж не в коме, а в президентских выборах участвует.

– Всё, забили, забыли, – сказал Кирилл, затягиваясь сигаретой. Я вот чё думаю, с кого мне начать извиняться, – остановился Кирилл и посмотрел на Сергея, ища в его глазах, наверное, какую-то поддержку. – Слушай, а может забить мне на это её тупое пожелание?

– Как хочешь, я бы на твоём месте забил, чего она сделает? Только если в гости может прийти. Ты же сам говорил, что она на скамейке сидела и скалилась.

– Да нет, Чиж, это мне мерещилось, я так-то знал, что это – глюк, я в эту ночь забил пару косяков с забойной иранской шмалью, вот – меня и глюкануло.

– Ну, теперь понятно, тогда, можешь прокатить бабку, ведь надо чего удумала, извиняться перед лохами!

– Ну, а я о чём? – подорвался тот, – я уже и не помню, кого оскорбил или, как она там сказала – обидел!

– Ага, вроде так, – поддакнул Сергей и громко рассмеялся. – Пойду я, мать последнее время вообще озверела, до десяти – это потолок, потом орать начинает, как потерпевшая.

– Хорошо, так-то мне тоже надо домой, у тебя мать озверела, а у меня отец. Задолбал, цепляется ко мне по всякой мелочи. Кирилл развернулся и хотел уже уходить, как снова окликнул друга.

– Слышишь, Чиж?! Если так дело пойдёт, у Артёма в хате одни стены останутся, тогда мать его, точно, грохнет.

– Ага, это точно, – выкрикнул Сергей, и помахал тому рукой. – Пока, пока!

– Пока, – пробубнил Кирилл себе под нос и пошёл домой быстрым шагом. Парень задумался так, что не заметил, как оказался на пустыре. Покрутив головой, понял, что заблудился. Тут откуда ни возьмись на Кирилла, словно из-под земли, выскочила огромная кавказская овчарка. Зверина кинулась на парня и завалила того на землю. Кирилл уже и не вспомнит, когда орал так сильно, он цеплялся руками за шерсть, за ошейник, пытаясь удержать собаку, чтобы та не укусила его за лицо.

– Фу, Алабай, фу, ко мне! Фу, нельзя, псина непослушная! – кричал какой-то мужчина, оттаскивая собаку за ошейник.

– Эй, парень, ты там живой? – спросил спокойно собаковод.

– Живой кажись, – ответил Кирилл осипшим голосом.

– Ну, ты, брат, и орать! Голос-то вон сорвал, теперь будешь сипеть.

– А чего она у вас без намордника? – огрызнулся Кирилл шёпотом.

– Ну вот, голос сорвал, я же сказал! Мужик, казалось, издевался над парнем.

Единственное, что хотел сейчас Кирилл, это не слышать лай этой собаки-людоедки, которая рвалась из ошейника, брызгая слюной.

– Она у вас не бешеная? – сипел Кирилл, а то она мне руку прокусила, вон кровь хлещет.

– Нет, не переживай, всё нормально, просто она у меня с характером.

– Ага, я это заметил, да ещё с каким! – покосился он на собаку.

– А ты чё здесь делал-то? – интересовался мужчина, – может, Ваньку гонял?

– Чего? Какого Ваньку? А вы что делали? – ответил Кирилл вопросом на вопрос.

– А ты догадайся с трёх раз! – сумничал тот.

– Ладно, я понял. Ну, всё, я пойду, надо руку обработать зелёнкой, мало ли чего.

– Да не бойся, я же говорю, просто она не ожидала здесь встретить кого-то.

– Да понял я! Понял! – начинал уже психовать парень.

– Может, тебя проводить? – предложил мужчина, ехидно улыбаясь.

– Да нет, я чё, маленький?! Не надо меня провожать, я здесь недалеко живу, вон в той девятиэтажке, – показал Кирилл пальцем в сторону своего дома.

– Да знаю, где ты живёшь! Мой дом рядом. Вон тот, из жёлтого кирпича, №7 корпус 2.

– А… – протянул Кирилл, – ну хорошо, я тогда пошёл!

– А ты не хочешь передо мной извиниться? – вдруг неожиданно предложил незнакомец, продолжая держать собаку за ошейник.

– А есть за что? – спросил Кирилл, вроде это ваша собака мне руку прокусила, а не я ей.

– Ты её раньше успел обидеть, – заявил сейчас владелец собаки, голословно, – год назад ты эту собаку, будучи щенком, так пнул, что сломал ему два ребра, по твоей милости он ходил в корсете почти месяц. Это хорошо я в командировке был, а то бы ещё тогда тебе голову оторвал. А когда я вернулся, жена и дочь отговорили с тобой связываться.

– А вы меня ни с кем не спутали? Я чего-то не припомню такого.

– А вот она тебя припомнила, думаешь, она на всех так кидается? – Посмотрел он пристально в глаза подростку, потом перевёл взгляд на собаку, – Ну, так что?

И тут до Кирилла дошло, что пожелания старухи начинаться сбываться и решил не испытывать судьбу, мало ли что?

– Извините, пожалуйста, я был не прав, – выдавил из себя Кирилл, и чуть не заплакал от обиды.

– Ладно, иди, а то кровью изойдёшь, – хмыкнул мужчина. Потом неожиданно подошёл ближе и, с прищуром заглядывая парню в глаза, произнёс: – А извинения я твои принимаю, хоть и запоздалые, но всё же.

Кирилл уже направился в сторону дома, как услышал за спиной следующее:

– Ты подумай, может, ещё, у кого попросишь прощения, земля-то она круглая!

– Хорошо, я подумаю, – ответил Кирилл, чувствуя, как жар обжигает лицо, и потеют ладони. Парень был, конкретно, озадачен и, перестав оглядываться, надел капюшон и прибавил шаг.

Придя домой, он незаметно прошмыгнул в ванную и обработал рану. Голова болела, во рту сушило так, словно он был с глубокого бодуна. Хотя первое что сделал парень, когда зашёл домой, это залпом выпил два стакана воды.

– Ну, и где тебя носило? – вдруг услышал Кирилл голос отца за спиной. – Я тебе неясно, наверное, объяснил, чтобы ты вовремя приходил.