Лорд поневоле - Эдгар Уоллес

– Маркиз Пальборо, – задумчиво проговорил мистер Джарвис, – и без гроша в кармане! Гм!

Он помчался домой кратчайшим путем, прошел в библиотеку и стал рыться в газетах.

«Служит в конторе мистера Лейзера, известного агента страхового дела», – он присвистнул.

Во время войны не раз случалось, что ему почему-либо было неудобным заключать контракты на свое имя. Лейзер за полпроцента комиссионных не раз выступал подставным лицом в сделках Джарвиса и был ему многим обязан.

Мистер Джарвис тотчас позвонил в Лондон.

– Да, он здесь, – сообщил Лейзер, понижая голос, – он в соседней комнате, мистер Джарвис.

– Что он из себя представляет?

– О, он – ничего! Он – как следует быть…

– Молодой?

– О, да!

– Женат?

– Нет, ей-Богу, нет!

Мистер Джарвис глубоко задумался.

– Не смогли бы вы прислать его сюда на несколько дней, Лейзер?

– Конечно, – ответил тот, прикидывая. – Я пошлю его по делам страхования.

– Отлично, пришлите его сегодня же! И слушайте, Лейзер, вы можете рассказать ему целую историю обо мне, о моих капиталах и о том, сколько я стою… Понимаете?

– Конечно, – ответил Лейзер, недоумевая.

– Двести тысяч фунтов для моего зятя.

– О! – воскликнул Лейзер. – Я понимаю!

– И пять процентов комиссионных тому, кто провернет это дело, э?..

– Я вас понял, мистер Джарвис… Да, да, я понимаю! Я отправлю его, если не сегодня, то завтра наверное!

Мистер Джарвис повесил трубку. Он заложил фундамент – миллионы, а завершить остальное должно «обаяние». Особенно большая ответственность возлагалась на «обаяние».

Он просмотрел утреннюю прессу.

– Он даже оратор, вдобавок ко всему, – удовлетворенно хмыкнул он, потирая руки.

В это время Чика беспокоило здоровье Сэмюэля.

Вчера вечером Чик никак не смог его успокоить.

Гвенда и миссис Фиббс долго совещались между собой, обнаружив маленькие красные пятнышки на грудке Сэма, после чего был приглашен доктор. Он явился и изрек коротко и ясно: «Корь!».

Гвенда узнала эту новость, вернувшись из театра.

– Не нанять ли сиделку? – спросил Чик.

– Глупости! – Это практичная миссис Фиббс вошла в комнату как раз вовремя, чтобы дать ответ. – Зачем вам понадобилась сиделка?

На второй день болезни Сэмюэля Чик завтракал с Гвендой на Стренде.

– Я отправляюсь в Глостершир, – объявил ей Чик, – и буду отсутствовать дня два или три.

На ее вопрос о цели этой поездки он ответил со всей обстоятельностью:

– Один из наших клиентов желает ознакомиться с деталями нового вида страхования, введенного недавно страховым обществом «Лондон – Нью-Йорк – Париж», и мистер Лейзер желает, чтобы я поехал к нему и рассказал все, что надо…

– И на это требуется два или три дня, Чик? – спросила Гвенда, подумав о мистере Лейзере. – Кто этот человек?

– Это джентльмен, сделавший большие деньги на военных поставках. Очень щедрый человек.

– Кто это вам сказал?

– Мистер Лейзер. В самом деле, этот мистер Джарвис положил в банк на имя своего будущего зятя двести тысяч фунтов!

– Вот как! – проговорила Гвенда. – А кто его зять?

– Не знаю, – ответил Чик, покачав головой. – Думаю, что очень счастливый парень, если, конечно, девушка хороша.

Гвенда взглянула на него с любопытством.

– Предположим, а если эта девушка вовсе не хороша, Чик?

– Она должна быть хороша, иначе он не захотел бы на ней жениться!

Гвенда повертела обручальное кольцо на своем пальце.

– Хотелось бы мне знать, какими качествами должна, по вашему мнению, обладать девушка для этого? – спросила она лукаво.

– Какими? – Чик медлил с ответом. – Ну… например, если она похожа на вас, Гвенда, если она миловидна, и если у нее добрый нрав…

– Итак, дорогой Пальборо, – напутствовал его Лейзер, – надеюсь, вы отлично проведете время у моего старого приятеля Джарвиса. Что это за человек, Пальборо! – продолжал он в каком-то экстазе. – Какой хозяин! Какой щедрый и благородный друг! Двести тысяч фунтов своему зятю, а?

– Надеюсь, что он заслуживает этого, – ответил Чик.

– О, я в этом убежден! Подумайте, ведь это миллион долларов! Десять миллионов франков по нынешнему курсу! Десять тысяч фунтов годового дохода, считая из пяти процентов годовых! Все это – зятю!

– Как его зовут? – поинтересовался заинтересованный Чик.

Мистер Лейзер кашлянул.

– Собственно говоря, я не знаю, есть ли у него зять. Я даже не знаю, помолвлена ли с кем-нибудь мисс Джарвис. Но какая это удивительная девушка! Какие глаза! Какая прелестная маленькая фигурка!..

Мистер Лейзер никогда не видел Минни, иначе ему пришлось бы как-нибудь обойти эту щекотливую тему.

– Она, должно быть, очень хороша собой, – заметил Чик. – Надо будет застраховать и ее…

Мистер Джарвис оказал честь, встретив его на станции. Но эта честь была единственной и последней.

Мистер Джарвис принадлежал к тому сорту людей, которые не считают целесообразным признавать кого-либо стоящим выше себя.

– Мы не сделали для вас никаких приготовлений, старина, – сообщил он, – и вам придется валяться кое-как.

– Не беспокойтесь, – ответил Чик, воображая себя лежащим в конюшне. – Я думал, что мистер Лейзер сообщил вам о моем приезде…

– Ну да, он мне говорил, что вы приедете… Что вы думаете об этом автомобиле, а?

Они только что вышли из здания вокзала, перед которым стояло несколько машин.

– Мне он нравится, – отвечал Чик. – Правда, «форд» многим не нравится…

– Совсем не этот! – грубо перебил Джарвис. – Другой, самый большой! Одно шасси стоило свыше трех тысяч!

Чик издал звук, который должен был выразить восторг и удивление.

– Я хочу, чтобы вы познакомились с моей дочерью, – решительно заявил мистер Джарвис, когда они уселись в лимузин. – Она очень милая девушка.

– Мне говорили об этом, – вежливо ответил Чик. – И уже помолвлена. Я поздравляю вас, мистер Джарвис!

Джарвис вопросительно посмотрел на него, а Чик продолжал:

– Быть может, это не совсем подходящий момент для того, чтобы затрагивать такую тему, когда молодая леди стоит, так сказать, на пороге своей новой жизни, – не найдете ли вы предусмотрительным, ради нее самой, оформить на ее имя страховой полис? Есть один вид страхования, который я мог бы порекомендовать вам. – Он порылся в карманах. – Он страхует против болезни, несчастных случаев и смерти. Этот вид страхования имеет еще и то преимущество, что распространяется на всю жизнь первого ребенка вплоть до девятилетнего возраста!

– О! – пробормотал мистер Джарвис, приходя в себя от изумления. – С чего это вы взяли, что моя дочь помолвлена?

– Я так понял, – смущенно пробормотал Чик. – Я очень сожалею, если выдал секрет мистера Лейзера…

– Это может быть только моим секретом, и никого другого, – отрезал Джарвис.

– Вы правы, мистер Джарвис.

– Она очень, очень милая девушка, моя дочь…

– Да, мне говорили. Очень хорошенькая, если будет позволено так выразиться. Это должно быть приятно, мистер Джарвис, быть отцом красивой дочери…

– Ну… с первого взгляда вы не назовете ее красивой, – заметил мистер Джарвис. – Правда, первый взгляд бывает ошибочным, что делать… Но у нее есть то, что я назову «обаянием».

– А! – неопределенно произнес Чик.

– И обаяние лучше, чем красота.

– Уверен в этом, сэр, – вежливо согласился Чик. – Ведь большинство красивых людей вместе с тем и обаятельны, не правда ли?

– Что нужно для нашей страны, – рассуждал мистер Джарвис, – так это союзы между сильными и здоровыми дочерьми народа и сыновьями гордой, но истощенной аристократии!

– Вы совершенно правы, – согласился Чик серьезно. – Я сам скорее демократ, мистер Джарвис, и в глубине души никогда не признавал аристократию, за исключением аристократии ума и таланта. Я часто думал, когда бывал в сельской местности: как жалко, что все эти прекрасные девушки обречены на жизнь в маленьких деревушках, не имея возможности…

– Я говорю вовсе не о прекрасных девушках, живущих в деревне, – перебил его Джарвис. – Я говорю о моей дочери!

Чик вежливо улыбнулся.

– Ваша шутка, мистер Джарвис, напомнила мне снова о том, что я взял с собой все те схемы и проспекты, с которыми вы желали познакомиться. Мистер Лейзер полагает, что форма «А» полиса, только что выпущенного обществом «Лондон – Нью-Йорк – Париж», как раз подходит для вашего случая.

– Я не желаю говорить о страховании. Меня интересует обсуждение вопроса о браках между аристократией и тем, кого я назову богатым, очень богатым, – сказал он с ударением, – средним классом. Я намерен дать двести тысяч фунтов тому молодому джентльмену, который женится на моей дочери. Как вы это находите?

– Я думаю, что вы очень великодушны, – заметил Чик убежденно. – Это чрезвычайно щедрый дар! Но вы, конечно, хорошо знаете своего зятя. Я убежден, что вы бы не стали рисковать, давая все эти деньги в руки какого-нибудь расточителя. Мне бы хотелось с ним познакомиться.