Рассказы художника-гравера - Владимир Фаворский

У Пушкина почти нет зрительных описаний. Он описывает больше психологию и характер героя. Так что иллюстрация, конечно, сыграла бы нужную роль, изобразила бы зрительно то, что Пушкин выразил как романист, писатель, словесно характеризуя своего героя.

Но в «Рассказах о животных», изображая все очень реально, Толстой не прибегает к зрительным описаниям.

И вот, прежде чем начать работать, я должен был найти зайца, настоящего зайца, а не кролика, которого всё мне подсовывали всякие изображения. Куда бы я ни обращался, всюду был кролик.

Наконец в зоопарке в вольере с павлинами я нашел зайца и поразился его строению. Он был гораздо серьезнее, чем кролик.

Я стал гравировать. И должен сказать, что гравюра, которая у меня получилась, мне не понравилась. У меня вышел заяц очень реальный, но чем-то он был нехорош. Мне казалось, что его можно разглядывать — шуба такая, строение такое. Но больше ничего.

Можно было сказать, что признаков отрицательных у него не было, но он никак не был поэтическим зайцем. А мне нужен был реально-поэтический заяц, который рассказывал бы о снежных полях, о морозах, о порослях осины, о морозных ночах.

И я награвировал другого, такого, который должен был жить в книге, в этой вот книге.

А книга как складывалась? Прежде всего шрифтом. Мне удалось получить великолепный шрифт в типографии Гознака. Это была так называемая «обыкновенная» гарнитура, то есть шрифт с тонкими усами и довольно черными штамбами — вертикальными основами букв, — так что книга вся была наполнена красивым черным цветом. И вот в таком книжном пространстве должен был жить мой заяц. Он должен был быть круглым и темным и вылепленным средством гравюры.

Так установил я для себя, как мне выражать реализм Толстого.

Теперь обо всей книге. Обложка — заяц среди кустов, гравюра в два цвета. Здесь довольно экономно взят второй цвет, и для спинки зайца и для фона. Как мне казалось, на обложке я имел право сделать большого зайца.

Затем титульный разворот. Здесь главные хозяева — буквы. И рядом с ними — животные и голуби и Толстой, который все это рассматривает. Широкий вход в книгу, а дальше текст (я уже говорил о красоте шрифта) был снабжен моими заголовками — тоже буквами, больших размеров. И здесь первая иллюстрация — «Пожарные собаки»; я ее не буду защищать, она мне не нравится.

А дальше «Воробей»; воробей реальный, которого почти что можно пощупать, он почти что скульптура, до того он входит в наше сознание как существующий.

Дальше — полет ласточек туда и сюда, живой, хлопотливый, над гнездом. Это было реально, особенно в книге, на странице.

Дальше — заяц с серебряной шкуркой, которую можно только гравюрой сделать. И потом — рассказ про зайца. На развороте — морозная ночь.

Каждый рассказ оформлялся по-своему, показывая по-своему своего героя, и тем не менее вся книжечка получилась цельной.

Дальше — «Орел»; рабочие кидают камни в летящего орла. Тут я должен сказать, что мне удалось сделать дерево очень большим, потому что я низ его выпрямил.

Кончил я этот рассказ виньеткой — орлиное гнездо с орлом. Это книжно красиво, в книге это живет.

Реализм иллюстраций усиливается еще изобразительным рассказом; так, например, в истории со слоном изображены все три состояния слона: как он рассердился, как он подчинился женщине и как он стал работать с мальчиком на шее в качестве вожака. Все изображено мною, как и в рассказе: все можно видеть, и в то же время все это по-книжному, со шрифтом вместе, так же цветно.

Наконец — «Акула». Тут я, с одной стороны, хотел поразить читателя видом этого чудовища среди волн, с другой стороны — в подробностях рассказать о выстреле. Я обратился к художнику Павлинову Павлу Яковлевичу, который когда-то служил во флоте, чтобы узнать все про корабль и про орудия. И на развороте использовал две страницы для иллюстраций.

Я рассказал всё в подробностях. Мне нужно было, с одной стороны, сделать это цельно, а с другой стороны, рассказать обо всем. Рассказ в этой иллюстрации доведен до предела, но таким способом он становится особенно реальным.

Кончается все рыбкой после страшной акулы. Эта маленькая рыбка — концовка всей книги.

Таким образом, я, как понимал, сделал толстовские рассказы.

И мои иллюстрации в связи с этим должны быть поэтическими, потом — жить в этой книге, существовать в ней в связи со шрифтом, с заголовками, со всем, что в книге есть.

Как я иллюстрировал «Слово о полку Игореве»

Я очень люблю «Слово о полку Игореве». Я оформил и иллюстрировал «Слово», потому что это произведение всегда меня восхищает. Трудно, по-моему, даже в мировой литературе найти эпическое произведение, равное «Слову».

«Слово о полку Игореве» очень древнее литературное произведение. Оно было написано в XII веке, когда Москва только-только зарождалась.

Центром Руси, ее столицей, был Киев, вся Русь делилась на отдельные княжества, которые должны были подчиняться великому князю Киевскому, но часто его не слушавшие и часто враждовавшие друг с другом из-за городов. Спорили о том, кто из братьев и родных старше, кто имеет право на лучшее место; собирались, делили между собой места, но часто, не договорившись, брались за оружие и решали спор битвой, шли войной брат на брата.

Русичи были народ рослый, сильный, живой и изобретательный в борьбе с природой, храбрый в защите своих границ от враждебных соседей. А это было необходимо, так как на юге лежали бескрайние степи, сплошь до Черного моря, а там с незапамятных времен кочевали разные народы; они городов не имели и переходили по степям со своими стадами с места на место. Когда у них накапливались силы, нападали на русские города и селения, жгли их, грабили, уводили жителей в плен и продавали пленных на берегу Черного моря, часто в очень дальние страны.

Когда русские князья ссорились между собой, то половцам — так назывался один из кочевых народов — это было выгодно, и они смело нападали на наши земли; но часто русские князья объединялись и шли в степи, усмиряли половцев и договаривались с ними, чтобы они на Русь не ходили и крестьян и города не грабили.

То, что рассказано в «Слове о полку Игореве», как раз касается половцев и борьбы с ними.

Получилось так, что был поход на половцев во главе с великим князем Киевским. Черниговский князь Игорь почему-то не пошел в этот поход, а спустя некоторое время решил идти сам, с братом своим Всеволодом. Они были храбрые и смелые, и дружина у них была — один другого лучше, и они решились одни, без других князей, победить половцев, но не осилили их и попали в плен, а дружина их была побита.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});