Пари на пятьдесят золотых - Тата Орлова

– А вот это было обязательно? – вспылила я, развеивая защиту.

– Что именно? – настороженно склонил он голову к плечу.

– Влетать! Бить об стену! Нельзя было спокойно войти?! – распаляя себя, говорила я все громче и громче.

– Мишель, ты чего? – Оттолкнув де Риньи, в комнату стремительно ворвался Агжей. – Он тебя…

– Что здесь происходит?! – рявкнул де Борей. Этот ворвался в библиотеку третьим.

Как оказалось, не последним. Герцог де Корсото неожиданно ловко протиснулся между ними и, схватив меня за плечи, развернул к свету. Смотрел при этом не просто внимательно, а так, словно видел впервые.

– Ты прав – отходняк, – наконец произнес он, непонятно к кому обращаясь.

Поняв, что еще немного и я просто разревусь им на потеху, дернулась, отступила. Взгляд наткнулся на книгу, которую я нашла лежавшей на столе. Буркнула первое, что пришло в голову:

– Там какое-то письмо. С него не так давно снимали копию.

– Что? – непонимающе переспросил де Корсото.

– Письмо, – послушно повторила я, старательно глядя на изящное кружево его воротника, чтобы успокоиться. – Его светлость предупреждал, чтобы я не использовал в библиотеке заклинание копирования, оно плохо влияет на старые книги. А там… Когда – точно не знаю, но прошло меньше месяца.

– Он всегда такой? – Де Корсото повернулся к продолжавшей стоять у дверей троице.

– Обычно еще хуже, – пожал плечами брат.

– Куда уж, – тяжело вздохнул де Риньи.

Де Борей промолчал, тут же направившись к столу.

– Стоять! – гаркнул де Корсото.

Не знаю, как остальные, но именно в этот момент я поняла, что такое страх. И каковы могут быть его последствия.

Вот только на меня это действовало прямо противоположно. Дядя говорил, что я – как маленькая собачонка. Боится, но кидается. Не потому, что смелая, а как раз оттого, что страшно.

– Кто дал вам право? – мягко, создавая словами музыку, чуть слышно спросила я.

Нет, я не заклинатель, но, когда у тебя брат с утра до вечера тренируется правильно произносить звуки, чему только не научишься.

– Что? – Де Корсото был занят самоуправством де Борея, так что мой демарш едва не пропустил.

– Кто дал вам право кричать на нас? – повторила я, но уже с нажимом.

Брат замахал руками: мол, что ты творишь? Де Риньи предпочел отвернуться, но его плечи вздрагивали, показывая, что маркграф не без труда сдерживает смех. Эдгар просто смотрел на меня, явно не узнавая в обычно сдержанном молодом человеке подобное чудовище.

– И что мне с этим делать? – Несмотря ни на что де Корсото продолжал сохранять самообладание.

– А давайте я его…

– Стоять! – заставив меня отскочить, вновь заорал де Корсото. – Я приказал принести бульон. Здесь что, никто не помнит, как исполнять приказы?!

– Прошу меня простить… – Господин Дорсэ, появившийся так своевременно, был сама невозмутимость. – Куда я могу поставить поднос?

Де Корсото недовольно покачал головой, огляделся и указал на второй, стоявший почти в самом углу стол.

– Господин Лонье, – проходя мимо меня, произнес дворецкий, – вам нужно выпить бульон и съесть пирожок. Вы потеряли много сил.

Переглянувшись с братом – главное, чтобы все это не дошло до дяди во всех красках, – сделала шаг, но тут же остановилась:

– А письмо?

– Сначала бульон и пирожок, – одарил меня тяжелым взглядом де Корсото. – А вы…

Последние слова относились уже не ко мне, поэтому я посчитала благоразумным отправиться за дворецким.

– Вы не беспокойтесь, – поставив на стол большую глиняную кружку и тарелочку с тремя пирожками, чуть слышно произнес Дорсэ, – его светлость вас в обиду не даст.

Шмыгнув носом – такая забота была приятна, – искренне поблагодарила. Потом вцепилась в кружку. Ладони обдало теплом, а в желудке так заурчало, что я чуть окончательно не сгорела со стыда.

– Кушайте, кушайте, – сделав вид, что ничего не заметил, ласково поторопил меня господин Дорсэ. – Надолго их терпения не хватит.

Это я и сама понимала, поэтому отпивала торопливо, хоть и хотелось продлить удовольствие. А пирожки сами таяли у меня во рту, оказавшись такими вкусными, что, дай мне возможность, съела бы значительно больше.

– Как ты понял, что ловушка вот-вот сработает? – подошел ко мне де Борей.

– А я и не понял, – мотнула я головой, с сожалением посмотрев на так быстро опустевшую тарелку. – Я почувствовал нарастающую опасность, – подняла я голову, встретившись с Эдгаром взглядом. На этот вопрос я уже отвечала, только другому герцогу. – И решил, что пора бежать.

– Но успел крикнуть и предупредить, – заметил де Борей.

Я вполне по-девичьи хлопнула ресницами.

– А разве можно было иначе? – удивленно промямлила я, не понимая, к чему это он сказал.

– Нет, – твердо произнес Эдгар и улыбнулся. Совсем чуть-чуть, но лицо стало другим. Мягче. Спокойнее. – Спасибо. – Он уже сделал шаг, чтобы отойти, но тут же развернулся: – Научишь ставить этот щит?

– Конечно, – кивнула я, тоже улыбнувшись. – А вы умеете плести лепестки?

– Конечно, – хмыкнул он. Посмотрел на мою опустевшую кружку. – Ну что, идем смотреть письмо?

На этот раз я ничего говорить не стала, просто последовала за ним.

Де Корсото и де Риньи разговаривали, стоя у одного из шкафов с книгами. У другого, прислонившись к боковой стенке, на полу сидел Агжей. В сердце кольнуло желание подойти к брату, обнять, поделиться своей любовью.

Агжей поднялся рывком, словно это не он только что растекался от бессилия, ударив ладонью о ладонь, сбросил с пальцев светящийся шар.

Де Корсото ухмыльнулся, но уже через мгновение кивнул, соглашаясь, что в нынешней ситуации любая предосторожность лишней не будет.

А сфера между тем повисла над книгой, затем начала вращаться, пока не раскрутилась, став похожей на сгусток света, раскрылась пылающим цветком и… потухла, оставив в воздухе несколько сияющих слов, написанных изящным, явно женским почерком: «Спешу поздравить. У тебя родилась дочь».

И чуть ниже – дата и витиеватый росчерк. То ли Жельен, то ли Эллиен…

Забравшись в кресло с ногами, я вместе с Бригиттой грызла орешки и делала вид, что читаю монографию по населяющим Верхние миры расам. Агжей спал, устроившись на тахте и укрывшись с головой собственным камзолом. И даже слегка посапывал, добавляя в атмосферу комнаты спокойствия и умиротворения.

Оба герцога и маркграф, оставив в доме охрану, отбыли во дворец, докладывать королю о происшествии. Три покушения, одно из которых с помощью неизвестного, но весьма сильного заклинателя, вполне стоили внимания его величества.

Пока они отсутствовали, нас с Агжеем попросили не только никуда не отлучаться, но и не покидать предоставленных мне комнат. Брат отнесся к требованию весьма благосклонно – ему был нужен нормальный отдых, а до своего дома он вряд ли бы добрался сам. Мне было все равно, лишь бы не трогали. В голове крутилось столько мыслей, что было счастьем просто спокойно посидеть и подумать. Два дня, а столько всего произошло. И ведь вроде как меня совсем не касалось…

После нападения в гостинице меня касалось все!

Дядя говорил, что, если хочешь разобраться, начинай с самого начала. Началом было обнаруженное в библиотеке письмо. И даже не оно само, хотя и указанные в нем сведения заслуживали самого пристального внимания, а тот факт, что с него снимали копию.

Кто именно снимал, понятно – бывший секретарь, его магический слепок у де Борея имелся, так что сравнили без труда. Когда именно, тоже установили – перед самым его исчезновением. Как письмо попало в книгу, Эдгар вспомнил: как раз вошел в библиотеку, когда там находился его помощник. Стоял спиной к нему, учебное пособие по щитам лежало на столе. Внешне не было ничего предосудительного, потому герцог и не придал увиденному значения. А то, что не ощутил действие заклинания… Вот это было уже плохо, потому что тот, кто создавал плетение, добавил в него и защитную структуру против конкретного мага. А для этого…

– Ты так громко думаешь, что мешаешь спать, – сбив с мысли, проворчал Агжей. Откинул камзол, потянулся.

– Это не я так громко думаю, это Бригитта так громко грызет, – улыбнулась я брату, погладив зашипевшую от обиды белку. – Кушать будешь?

– А есть что? – осведомился Агжей. Резко сел, пошатнулся…

Так хотелось броситься к нему, поддержать, но я даже не шевельнулась. Брат старше и опытнее, что не исключало заботы, но лишало его права на жалость.

– Есть! – Я, пересадив все еще дергавшую хвостом Бригитту с колен на подлокотник кресла, поднялась и отошла к столу. – Бульон, каша с мясом, жаркое с овощами, пирожки с потрошками, ягодный морс.

Брат посмотрел на меня так, словно я сообщила ему о выигрыше в пари, и радостно кивнул:

– Буду все!

– Тогда иди и умывайся, – засмеялась я. Поесть брат любил. Вкусно поесть – тем более.