Второе первое впечатление - Салли Торн

Рути…

– Довольно, Мелани! – Я обрываю ее тоном, способным заставить золотистого ретривера сделать лужу. – Возвращайся, пожалуйста, к работе.

– Вас понял, – без тени обиды отвечает Мелани и, повернувшись к Тедди, добавляет: – Надеюсь, это не ты был тем человеком, который задел чувства Рути.

Тедди с удивлением смотрит на меня, но я целеустремленно иду к выходу и уже в дверях слышу, как Тедди с сожалением говорит:

– Да, со мной такое бывает. Я знаю, что иногда веду себя как безмозглый придурок.

– Не вздумай сделать это снова. – В голосе Мелани слышатся стальные нотки. – А не то я тебя убью.

– Пойдем! У тебя собеседование! – Я чувствую мстительную радость.

Надеюсь, Рената Парлони оставит от него мокрое место.

Я почти бегу по дорожке, однако Тедди меня легко догоняет:

– А как тут насчет животного мира?

Мы натыкаемся на двух золотистых черепах. Они спариваются. Я, конечно, за них очень рада, но все равно фу! Желая обеспечить им хоть какую-то интимность, я врезаюсь в Тедди и отлетаю к изгороди. Тедди хватает меня за руку, чтобы поддержать. Мы оказываемся лицом к лицу.

– Осторожнее, – назидательно говорит Тедди, словно я какая-то безмозглая туристка.

Словно я тут просто погулять вышла, а не рву задницу ради сохранения инвестиций его семьи. И я вне себя от ярости. «Провиденс» выпал из поля зрения владельца. О нас забыли. Прямо сейчас Джерри Прескотт на другом берегу озера фотографирует, дает поручения, строит новые планы.

– Может, они просто играют в какую-то игру. – Тедди показывает на тропинку, где трахаются черепахи. – Может, это совсем не то, что мы думаем. – Тедди явно хочет, чтобы я тоже стала более игривой.

– Особи с желтыми пятнами на панцире – вымирающий вид золотистых черепах. Ради бога, не наступи на них! А иначе мне придется их отскребать, а потом заполнять специальную форму.

А ты даже не будешь знать, где искать клипборд с формами, дружок.

Тедди, с шумом выдохнув, оглядывается на офис.

– Никогда еще не испытывал такого унижения. Медвежонок! – стонет он, снова вспоминая запись в блокноте Мелани. – Эй! Неужели мне удалось вызвать на твоем лице тень улыбки? – Тедди осторожно сжимает мою руку, которую почему-то продолжает держать.

Неужели я… паникую? Странная дрожь внутри – может, это оно и есть?

Заметив мою реакцию, Тедди медленно складывает руки на груди, словно я зверушка, которую он боится вспугнуть. Я вижу костяшки пальцев правой руки: на них написано «ДАЙ». «ДАЙ» и «БЕРИ». Боже мой, ну почему, почему мне так трудно подобрать нормальные слова и произнести их вслух?

– Я знаю, папа поставил тебя в реально трудное положение. Обещаю, что уберусь отсюда, как только подкоплю деньжат. Всего парочка месяцев. А «Провиденс» – это что-то, да?

– Это место действительно особенное. Ну ладно, нам пора.

– Угу. Погоди. – Тедди явно не торопится, что на него не похоже. – Дай мне вобрать это в себя.

«Провиденс» расположен вокруг естественного озера, которое питается ручьями, стекающими с крутой горы справа от нас. Неприветливый низкорослый лес не подходит для хайкинга и пикников на подстилке. Я пробовала и то и другое. В этом лесу лишь комары да экскременты снежного человека. Черепахи лениво пасутся на берегах озера, а весной берега покрываются колокольчиками и белыми тюльпанами, которые я сажаю.

Впрочем, Тедди любуется отнюдь не видом: он разглядывает таунхаусы.

– Эти дома вызывают у меня странное чувство. Будто что-то такое вертится на кончике языка, чего я не могу выразить словами. Ощущение дежавю. – Тедди переступает через спаривающихся черепах и осторожно идет вперед. – Может, мне это место приснилось. – Он смотрит на очки, висящие у меня на груди. – Последнее время мне снятся самые разные сны.

– Не сомневаюсь. – Чем суше я разговариваю, тем шире он ухмыляется. Я машу рукой в сторону домов. – Но ты не сможешь это развидеть. Обещаю.

Тедди останавливается перед таунхаусом номер 1, где проживает миссис Элисон Такмайр, и задумчиво подпирает подбородок кулаком. Он выглядит очень мило, когда размышляет. Ему не мешало бы делать это почаще.

– Дай мне подсказку. Все дело в архитектурном стиле?

– А ты что, интересуешься архитектурой?

– Мне нравится дизайн. – Тедди пожимает плечами.

Кто бы сомневался. Он с головы до ног в дизайнерских наколках.

– Архитектура колониального возрождения. Двойные колонны по обеим сторонам дверей и сводчатые окна с узорными наличниками. Деревянные ставни и крыша из шифера. Я уже давала тебе наводку, когда нахваливала это место. Оно построено в конце тысяча девятьсот шестидесятых.

Тедди со стоном разворачивается ко мне:

– Все, больше не могу. Расскажи.

– «Грейсленд», – говорю я, и Тедди смотрит на меня так, будто земля разверзлась у него под ногами.

– «Грейсленд», – повторяет он с искренним удивлением. – «Грейсленд» – это вынос мозга.

До смешного точное определение.

– Архитектор, разработавший проект «Провиденса», Герберт Сент-Айвс, был фанатом Элвиса. Здесь в общей сложности сорок домов с выносом мозга. – Я обвожу рукой гигантский квадрат домов по берегам озера. – В свое время они были суперсовременными и шикарными. А сейчас это просто… – Я пытаюсь придумать, как удачнее закончить фразу. – Просто поддерживается по мере возможностей.

Тедди виновато потирает шею:

– Прости, если задел твои чувства на автозаправке. Тяжелый случай словесного поноса. Меня действительно немного занесло, а ты тогда поразила мое воображение. Впрочем, ты тут ни при чем. Прости.

Странно, что я вообще могла хоть что-то зажечь в его душе. Мы стоим, молча уставившись друг на друга, и я понимаю, что мне не суждено услышать фразу, которую я ждала больше всего: «На самом деле ты вовсе не выглядишь старой».

Тишина явно начинает угнетать Тедди.

– Похоже, здесь живут супербогатые старики.

Я слышала различные вариации этого утверждения от самых разных людей.

Охрана резидентов – поднять щиты!

– Нам сюда. – Я прохожу вперед.

Я начинаю понимать, что некоторые парни могут заставить тебя остро чувствовать их… маскулинность. У меня такое чувство, будто за мной следует тираннозавр. Гранитная брусчатка выразительно поскрипывает под подошвами ботинок Тедди. Его тень тянется впереди нас, закрывая мою. Вообще-то, я не знаю, что происходит, когда чувствуешь чей-то интерес, но у меня почему-то сползает стягивающая волосы резинка, а колготки на пару дюймов съезжают с талии.

Ход моих мыслей нарушает мужской голос, низкий и хриплый:

– А могу я поинтересоваться, в чем будут состоять мои обязанности?

– Думаю, будет лучше, если ты спросишь об этом во время собеседования, – отвечаю я, осторожно обходя кругом как вопрос, так и черепаху на дорожке. – Сестры Парлони не мои боссы, а твои.

– Вот если бы ты меня о чем-нибудь попросила, я бы все для тебя сделал. – Не знаю