Бумажный грааль - Джеймс Блэйлок

– Сандвич с ветчиной вас устроит? – осведомился он. Говард никак не отреагировал. Просто стоял взбешенный и озадаченный.

– Считайте это задержанием для проверки документов, – продолжал мистер Джиммерс. – Вообразите, что только-только пересекли границу в Восточную Европу, и власти вас задержали, чтобы изучить ваши бумаги. У него все в порядке, спрашивают себя они, или надо побить его резиновыми дубинками?

Мистер Джиммерс со смехом закрыл оконце, послышался звук спускающихся по лестнице шагов. Потом наступила тишина. Говард подождал, думая, что дверь вот-вот откроется. Ну, конечно, это еще одна шутка. Такое, как у мистера Джиммерса, чувство юмора отточить можно только среди сумасшедших.

Однако, когда десять минут спустя оконце открылось снова, мистер Джиммерс явно не намеревался выпускать Говарда. Он протолкнул в отверстие бутерброд с ветчиной, потом пакет чипсов и перезрелый банан. За ними последовал уголок лоскутного одеяла, и Говард не без благодарности втянул его в комнату, точно фокусник, вытаскивающий огромный платок из горлышка крохотного пузырька.

– Поосторожнее с обогревателем, – предупредил мистер Джиммерс. – Иначе пробки выбьет.

На том оконце закрылось, и он ушел.

Судя по всему, его, Говарда похищают. Нет, уже похитили. Но ему-то что теперь делать? Угрожать? Вопить? Бить в дверь жестяной кружкой? Но у него нет жестяной кружки. И вообще все происходящее – сплошь чудовищное безумие, и он почти уверился, что не видит картины в целом. Мистер Джиммерс замыслил какой-то хитрый трюк. Еще несколько минут и…

Он ждал, но мистер Джиммерс не возвращался. Ушел совсем. Говарда и правда похитили, заперли на чердаке старого каменного дома над богом забытым обрывом. На него вдруг напал страх. Накатил, точно океанская волна. И подойдя к двери, он принялся барабанить в нее кулаком.

– Эй! – закричал он. – Какого черта!

Собственный голос показался ему громким и каким-то чужим, и он тут же замолчал – шум ему не понравился. Он прислушался, но не разобрал ничего, кроме биения волн о рифы. Злясь на Джиммерса, он заметался по комнате, сжимая и разжимая кулаки от совершеннейшей иррациональной беспомощности и всем сердцем желая снова очутиться дома, сидеть у себя в гостиной, слушать проигрыватель. И с какой стати он сюда приехал? Что на него нашло?

Он снова попытался кричать, но это ни к чему не привело, и когда по прошествии получаса мистер Джиммерс так и не появился, Говард смирился со своей участью. Кричать, размахивать руками, чего-то требовать – слишком унизительно. Лучше всего разыгрывать гостя, полностью в себе уверенного, но уже начавшего немного уставать от проказ. Не станет же Джиммерс долго держать его в заключении. Какой в этом толк? Говард уже начал казаться себе Алисой, потерявшейся в Стране Чудес северного побережья.

Вскочив, он подергал обе двери в восточной стене. За одной оказался полупустой шкаф, другая вела в ванную с туалетом и раковиной. Он несколько раз повернул кран, включая и выключая воду. На краю раковины имелись мыло и стакан для питья, а под ней – обогреватель, который Говард выволок в комнату и включил в единственную розетку, какую смог найти. И плевать, что пробки вылетят, зато он не умрет от холода.

В общем и целом, чердак был оборудован неплохо. Тут можно было с комфортом провести не один приятный месяц, если, конечно, мистер Джиммерс станет проталкивать в отверстие еду. Говард поспешно подошел к окну, дернул раму вверх. Потянуло туманным воздухом с запахом мокрых камней и океана. Проскользнуть в окно труда не составит, вот только до камней было сто пятьдесят с лишним футов. Задняя стена дома как будто вырастала из отвесной скалы. Если придется туго, можно разорвать – зубами, что ли? – лоскутное одеяло на полосы и связать из них веревочную лестницу. Он исхитрится украсть ложку, заточит ее о каменную стену и тем самым получит оружие. Конечно, если кормить его будут только бутербродами, ложку ему никогда не заполучить…

Рассмеявшись и закрыв окно, он закутался в одеяло. Слишком все странно, рассказать кому – не поверят. Он пошаркал к двери. Хвала небу за мелкие радости жизни, подумал он, забирая от двери бутылку и разглядывая наклейку. Почти сразу его настроение снова упало. «Вино из дикой ежевики, – гордо значилось на ней. – Ферма солнечной ягоды». Ниже имелся рисунок в стиле Нормана Роквелла, на котором женщина в сшитом из цветных лоскутов платье собирала ягоды со стеблей, растущих из капота «студебекера», превращенного в своего рода садик. На заднем сиденье вились розы, а крыша заросла маргаритками. Крылья проросли лезвиями неостановимого аспарагуса, вылезающего из шин. Крышку багажника приподымало персиковое деревце, ветви которого гнулись под тяжестью плодов. Под рисунком была надпись: «Натурально и полезно для здоровья».

– Все чудесатее и чудесатее, – сказал Говард вслух. Потом собрался с духом и, поднеся бутылку к губам, попробовал вино. Скривившись, он снова поставил бутылку у двери, во рту остался кислый привкус сорняков и неспелых ягод. Очевидно, еще одна шуточка Джиммерса. Никакое это не вино; такой жидкостью только дно сковородок натирать.

Он пошел в ванную напиться воды из-под крана. Потом сел в старинное кресло, чтобы все обдумать. Даже тогда он почти еще верил, что дверь распахнется и Джиммерс его выпустит. Его планы рушились с ошеломляющей быстротой, уступая место странно тревожным совпадениям, недоразумениям и намекам из снов, и он чувствовал себя, как рыба, которая плыла себе по темной реке и только-только с удивлением заметила, как вокруг нее медленно стягивается сеть. Подыскивая объяснение поведению мистера Джиммерса, он вдруг вспомнил океанский «фольксваген» и каким маниакальным он ему показался. Вместе со всем прочим – витражом, наклейкой на винной бутылке, вездесущим «студебекером», кражей вещей из бардачка – «фолькс» как будто подтверждал, что северное побережье – это мир, сокрытый непогодой, изоляцией и туманом и существующий по собственным законам. Сама мысль об этом выбивала из колеи.

Лет десять назад на побережье было немало страшных культов: поговаривали про насаженные на столбики заграждений отрезанные головы, про исчезнувших бесследно автостопщиков, про кровавые ритуалы на заброшенных пляжах. Он нервозно подумал, что сталось с паствой этих культов, нашли ли они работу и трудятся теперь на лесопилках или остались где были, затаились в глубине леса.

И кто все-таки обчистил его бардачок? Как назвал их Джиммерс? Клейщики? Это еще кто такие, черт побери? И если уж на то пошло, кто такой мистер Джиммерс? Может статься, верховный жрец какой-нибудь замшелой религии. Нет, подумал Говард. Это маловероятно. Он, кажется, прочно тут осел – книги, телескоп и все прочее. Он тут уже давно живет, а старый Грэхем не стал бы мириться ни с какими сумасбродствами своих жильцов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});