Сентябрь - Ежи Путрамент

Бурда быстро закрыл дверь, на цыпочках подбежал к письменному столу, быстро нырнул в кресло и разбросал по столу бумаги. Когда вошел Вестри, Бурда успел уже придать лицу озабоченное выражение и улыбнулся в меру доброжелательной, в меру снисходительной улыбкой. Это стоило ему немалых усилий. В голове уже мелькнула неясная догадка о цели его визита: неужели он связан с аферой «Пекары — Полония»?

3

Вестри долго не мог решиться на визит. В сущности, только беседа в британском посольстве склонила его к этому.

Посол Сноу оказался хорошо информированным о предпринятых Вестри несколько месяцев тому назад действиях. Правда, для Вестри это не было большой неожиданностью. Он догадывался, что за его деятельностью будет наблюдать именно такой человек, как Сноу. Однако Сноу вовсе не скрывал своего недовольства. Как-то обманутый сокрушенным выражением лица Вестри, Сноу увлекся и приоткрыл уголок своих карт; он предложил Вестри договориться о разделении сфер влияния. При этом он даже вспомнил о традиционных узах дружбы, связывающих Соединенное Королевство со Скандинавскими странами, подсказав, таким образом, какие именно категории объектов он хотел бы включить в британскую сферу влияния.

Вестри сделал вид, что готов обдумать это предложение и склонен полюбовно разрешить эту проблему. Прощаясь, Сноу сморщил свой крохотный красный носик, поправил очки, длинная его физиономия еще больше вытянулась. Хотел, видно, сострить, но допустил явную бестактность, спросив, не собирается ли Вестри к Бурде. Вздох облегчения, которого Сноу не сумел скрыть, получив отрицательный ответ, предрешил сегодняшнюю встречу.

Вестри неплохо подготовился к беседе с «почти министром» этой «почти державы». Он без труда разгадал смысл намека Сноу на скандинавско-британскую дружбу и секрет его вздоха облегчения при прощании. Несколько лет тому назад Бурда получил солидную ссуду от одного шведского металлургического концерна и выкупил в Силезских Пекарах шахту. Хозяева этой шахты объявили себя банкротами, а Бурда модернизировал ее и пустил на полный ход. Возможно, что общественное мнение и не заметило бы такого стечения обстоятельств, если бы в печати не появилось несколько заметок, в которых анонимный автор обращал внимание на тревожные факты приобретения отечественных предприятий иностранными капиталистами с помощью подставных лиц из «почти правительственных кругов».

Эти материалы дали возможность Вестри уточнить и связать между собой всем хорошо известные детали политической географии Польши. В кругу десятка лиц, ненавидевших друг друга по личным и групповым мотивам, но вместе с тем составляющих верхушку Лагеря национального единства, не последнюю роль играли взаимоотношения Бурды с неким Ромбичем-Тримером, «серым кардиналом» армии. Поговаривали, будто тут замешаны женщины. Однако Вестри убедился в существовании более глубоких причин вражды, так как именно Ромбич пустил слух о Пекарах. Интересно, откуда он все узнал? Во всяком случае, Бурде был нанесен серьезный удар. Под угрозой оказался далее его портфель министра.

В конце концов Вестри решил поехать к Бурде, Он не все понимал в игре Сноу и не совсем еще продумал собственную тактику. Но Вестри достаточно долго вращался в промышленных кругах и достаточно часто соприкасался с политическими деятелями, поэтому он усвоил, что в иных случаях уместно делать только то, чего не хочет твой противник.

Бурда принял его холодно. У Вестри появилось даже подозрение, что Сноу успел предупредить Бурду об этом визите. Но уже через несколько минут понял, что у вице-министра имеются другие причины для недовольства и что он еще не вполне осведомлен, какой вес за последние несколько месяцев приобрело имя Вестри. Это было на руку Вестри и позволяло нарисовать более широкие перспективы и выдвинуть государственно-патриотические аргументы. Одним словом, заглушить присущий такого рода беседам неприятный душок.

Вестри начал с декларации: в трудный исторический момент польские (он подчеркнул это прилагательное, чтобы сразу устранить малейшие сомнения относительно его собственных национальных чувств) промышленные круги стремятся всеми силами помочь отечеству…

— И именно поэтому, господин министр, я позволил себе отнять у вас немного вашего драгоценного времени, чтобы с вашей помощью предложить вниманию правительства одну, на мой взгляд, весьма плодотворную идею. Коммунисты, как известно, резко обвиняют международный капитал, особенно американский и отчасти английский, в том, что именно он дал возможность Гитлеру захватить власть и по сей день продолжает его финансировать. Национал-социалисты в свою очередь утверждают, будто они уничтожили у себя капитализм, и при каждом удобном случае ругают американскую плутократию. Где тут истина? Истина, как всегда, посредине. Нет сомнения, что некоторые американские банкиры действительно поместили значительные капиталы в Германии. Они рассчитывали, что Гитлер спасет страну от коммунизма и таким образом сбережет их вклады в немецкую, и особенно в прирейнскую, промышленность…

— Гм, — буркнул Бурда, — приятно слышать, что банкир разделяет мнение коммунистов…

— Частично, господин министр, частично. Коммунисты тоже иногда бывают правы, поэтому-то они особенно опасны. Разве мы самоотверженно боролись бы… ну, скажем, с анархистами?! Глупый враг иногда даже помогает…

— Ну-ну, прошу извинения, продолжайте, пожалуйста…

— Но коммунисты забывают, что финансовый мир — пресловутый «международный капитал», все эти «Сити» и «Уолл-стриты» — на самом деле далек от той сплоченности и единства, которые ему приписывают коммунисты. В сущности, на Олимпе финансового мира происходит яростная борьба, в которой любые средства хороши… И если можно сказать, что значительная и влиятельная часть американского капитала серьезно заинтересована в успехе Гитлера, то с такой же уверенностью можно утверждать, что другая, хотя и более слабая, но все же вполне достойная внимания часть этого капитала стремится сорвать ее планы.

— Очень любопытно! — Бурда бросил взгляд на Вестри, и в этом взгляде, казалось, уже было меньше холода. — Продолжайте, пожалуйста, я слушаю вас!

— Ну что же, господин министр, самое главное я уже изложил. Вся стратегическая концепция, так сказать, как на ладони. Впрочем, с моей стороны было бы высокомерием думать, что вы слышите ее впервые. Зато необходимо обмозговать возможные тактические ходы и приложить все усилия, чтобы соперничающие с немецко-американскими сферами группы американских капиталистов заинтересовались Польшей…

— Ну, Гарриман и так хватанул у нас немало…

— Да, да! — Вестри махнул рукой. — Гарриман — это очень хорошо. Кроме того, у нас имеются еще и всякие французики, бельгийцы, швейцарцы… Но, к сожалению, приходится отметить, что международный капиталист не грешит чрезмерной привязанностью к стране, в которую он вложил свой капитал. Для вас, наверное, не секрет, что с начала года наблюдается довольно значительное падение польских акций в Брюсселе, Париже, Цюрихе… Небольшие французские концерны распродают свои паи в польских железных дорогах, шахтах, фабриках. Я буду откровенным: иногда продают их немцам…

— Вы преувеличиваете… — Бурда поморщился, будто у него начиналась мигрень.

— Вам, наверно, известно, что сейчас ведутся переговоры относительно передачи немцам французских паев железной дороги Хербы — Гдыня.

Это было сказано таким тоном, что ни удивляться, ни перечить было попросту неудобно. Оставалось лишь развести руками или пренебрежительно отмахнуться.

— Тем лучше, нам будет легче выжить оттуда немцев.

— Не думаю. — Вестри вздохнул и холодно заметил: — В отношении Польши французы всегда будут держаться хозяевами.

— Вы же знаете, что мы давно уже перестали увлекаться Францией.

— Может быть, вы и правы. Итак, моя идея проста: нужно организовать новый приток иностранного капитала в Польшу…

— Э, мой дорогой!..

— Знаю, знаю, это дело нелегкое! Но имеются по крайней мере два благоприятных момента. Во-первых, решительная антикоммунистическая позиция польского правительства. Американский капиталист будет спокоен за свои деньги, здесь они не пропадут из-за какой-нибудь революции. С этой точки зрения чрезвычайно полезна позиция польского правительства по вопросу о советской помощи. В Америке английские маневры, предпринятые с целью втянуть Россию в антигитлеровскую коалицию, не встречают поддержки. Во-вторых, Польша всегда пользовалась репутацией страны, где можно потерять, но можно и выиграть, причем выиграть быстро и много. Наметившийся еще в прошлом году в Америке новый кризис весьма благоприятствует подобным, скажем, несколько авантюристическим, планам…