Пароль «Стрекоза» - Владимир Лукьянович Разумневич

Правильно, — снова согласился папа. — Одну оставлять опасно. Ты еще ребенок. Мало ли что может случиться!

— Со мной тигр. Волки испугаются.

— Глупый ты ребенок, — сказал папа. — Твоим тигренком даже мышь не испугаешь. Пошли!

— Не пойду!

— Ну и не ходи! — сказал Олег. — Мы пойдем с папой одни. А тебя волки загрызут. Останутся одни косточки и бантик на песке.

— Ну и пусть загрызут!

— Вот упрямая! — всплеснул руками папа. — Придется тебе, Олег, с ней остаться. Покарауль, пока я из дому вернусь. Ты же как-никак у нас старший. К воде, смотри, не подпускай близко.

— Ладно, не подпущу. Возвращайся скорее. А то она убежит на все четыре стороны.

Оставшись наедине с Олей, Олег положил палку, поднятую с земли, на плечо, как боец винтовку.

— Не смей шевелиться, — предупредил он, по-солдатски вышагивая вокруг сестренки, — не то плохо будет.

— Палка не стреляет! — показала язык Оля. — Вот возьму и убегу!

— От караульного не скроешься…

— Нет скроюсь!

И Оля со всех ног припустилась к реке. Брат едва догнал ее.

Туча надвигалась все ближе и ближе.

— Будет дождь, — сказал Олег. — К воде не подходи!

— Нет пойду, нет пойду! — вырывалась Оля.

— Заладила: нет да нет… Все знают, что ты не́калка.

— А ты — да́калка.

— Лучше быть дакалкой, чем некалкой.

Брат с сестрой, пожалуй, разругались бы на всю жизнь, если бы в разгар их спора из черной тучки, которая мрачно распласталась на небе, не упали им на головы холодные дождинки.

Первой вздрогнула Оля. Затем вздрогнул Олег. Потом они оба, ежась, посмотрели на небо и разом смолкли: тут не до спора!

Часть вторая,

в которой появляется добрый волшебник Степан Кудесников и одним взмахом руки прогоняет тучку с неба

— Эй, люди! Где вы там? — донесся откуда-то сверху громкий голос.

— Слышишь? Нас спрашивают, — сказал Олег, смахивая с носа прозрачную капельку.

Они огляделись по сторонам и увидели, что к берегу спускается высокий человек. Одной рукой он опирался на ручку черного зонта, а другой придерживал перекинутую через плечо брезентовую куртку. Дяденька кого-то искал глазами, то и дело поворачивая свою огромную взлохмаченную голову вправо и влево. Дети, прячась от дождя, забрались под зеленую скамейку на берегу, примолкли.

— Куда же вы запропастились? — снова крикнул человек. — А ну подайте голос!

— Будем подавать голос или не будем? — шепотом спросил Олег.

— Нет, не будем. Дяденька в милицию отведет. Скажет — заблудились…

— Не скажет. Мало ли чего нам здесь надо? Может, мы просто отдыхаем под скамейкой?

— Как же отдыхаем, если у нас нет папы?

— Откуда он знает нашего папу? Он ничего не знает. — Олег вылез из-под скамейки и встал в полный рост. — Вы нас зовете?

Человек с зонтом обрадовался и проворно спрыгнул с крутояра на песок:

— Конечно, вас, кого же еще! За версту чую — здесь прячутся люди, которым нужна моя помощь.

Он подошел ближе, раскрыл зонт и подал его Олегу:

— Держи крепче!

Оля встала под черный купол зонта рядом с братишкой. Теперь дождик не страшен.

Олег спросил незнакомца:

— А как вы нас разыскали?

— Для меня это пара пустяков! Найду кого угодно. А еще могу сделать то, чего другие не могут.

— Сделайте, чего другие не могут, — попросил Олег.

— Пожалуйста…

Дяденька взглянул на реку. Волга, покрытая мелкой студеной рябью, выглядела неприветливо. По реке навстречу друг другу плыли два больших парохода.

— Хотите — сейчас буду говорить с пароходами? — Незнакомец сложил ладони рупором и во весь голос крикнул: — Пароход-пароходище, скажи, как зовут эту курносую девочку?

Белый пароход замедлил ход, выпустил из трубы густые черные клубы дыма и басовито пропел:

— О-о-ой-я-я…

Эхо протяжного гудка пробежало по берегу и смолкло где-то далеко-далеко, за лесом.

— Интересно, а какое имя у твоего братца? А ну-ка спрошу у встречного судна…

И второй пароход, поравнявшись с тем, который шел ему навстречу, неожиданно ответил двумя вздохами, гулкими и глубокими:

— О-о-лг… О-о-лг-г…

— Ну вот, мои юные друзья, таким образом мы с вами и познакомились — Олег и Оля, брат и сестра… И оба — Булкины. Не так ли? А меня, между прочим, зовут дядей Степаном — Степаном Кудесниковым. Прошу любить и жаловать!

— Откуда вы знаете, что мы Булкины? — удивилась Оля. — Пароход подсказал?

— Чайка помогла. Слышали, как она, блеснув крыльями над моей головой, что-то выкрикнула? Это она вашу фамилию назвала.

— Вы волшебник? — спросила Оля.

— Разве не видишь? — вмешался Олег. — Запросто с пароходами разговаривает. Ты бы так смогла? И фамилию угадать никто бы не смог. Только волшебники. Так ведь, дядя Степан?

— Раз ты так считаешь, то, должно быть, так оно и есть. Сам-то я над этим, признаться, не задумывался. Живу — в ус не дую. Но чувствую: все у меня как-то по-чудному получается. Сам удивляюсь.

— Ничего удивительного, — сказал Олег. — В вас волшебная сила сидит. А вы и не знаете…

Рассуждая так, Олег с завистью посматривал на волшебника Степана Кудесникова. Повезло же человеку! Живет и не знает, что ему волшебная сила помогает.

С таинственной силой не пропадешь, в любой момент выручит: ни в воде не утонешь, ни в огне не сгоришь, в лесу не заблудишься и под дождем не вымокнешь.

Хорошо бы подружиться с дядей Степаном! Вот бы жизнь была! Одно чудо сменялось бы другим. Допустим, захотел Олег в солнце превратиться. Раз — и превратился. Сияло бы над землей сразу два солнца — мальчишки вдвое быстрее загорать бы стали, ходили бы черные, как негры. И ночи бы тогда вовсе не было — пока настоящее солнце за горизонтом дремало бы, он, Олег, все собой освещал. Вот радости людям! Или еще — задумал бы Олю в лягушку превратить. Раз — и превратил! Прыгала бы эта лягушка по траве и квакала, но квакала не те слова, которые ей хочется: «Не-ет, не-е-т», а те, которые Олег прикажет: «Да, да, да!» Скажи волшебнику, чего хочешь, — и он все сделает!