Убийство к Рождеству - Дмитрий Дубинин

Щелкнув по имени Михаила, я вызвал окно почтовой программы с электронным адресом написавшего комментарий. Немного подумав, набрал текст сообщения и нажал кнопку «отправить немедленно».

— Кому пишешь? — спросила Наташа, которая ненадолго удалилась, пока я все это изучал, а заметив, что я стучу по клавиатуре, решила поинтересоваться.

— Одному мужику, который еще в прошлом году заподозрил, что против Дины замышляют какую-то пакость. Может быть, удастся с ним побеседовать… Пока меня не взяли к ногтю.

— А, ты говорил, что есть еще какие-то опасения?

— Поговорим в подсобке, — тихо сказал я.

Тихо мурлыкнул компьютер — пришло сообщение. Мне ответил робот: адрес, по которому я только что отправил сообщение, содержал «постоянную фатальную ошибку», то есть, попросту отсутствовал на просторах Рунета. Не иначе, Михаил писал свой комментарий с временного ящика из какого-нибудь интернет-кафе.

Мы зашли в подсобку, где обычно время от времени вправляли компьютерам мозги, составляли документы и вели конфиденциальные переговоры. Здесь я и рассказал Наташе более подробно про исчезновение сестер, а также про то, что мне рассказал сегодня Виктор. Про его советы. А заодно и про «Винтер». Наташа выслушала и сделала не очень довольное лицо.

— Странный тип этот Виктор, — заявила она.

— Но он натуральным образом предлагает мне серьезную помощь, — возразил я. — И при этом даже готов немного подставиться сам.

— Все равно странно, — Наташа немного покривилась. — Что-то здесь не так. Ну какой ему смысл тебя прикрывать?

— Смысла, если честно, и я особого не вижу. Но почему бы не исходить из того, что в нашем городе есть и неплохие люди. Возьми ту же бабульку с Глушанинского.

— Ты не собираешься еще раз заглянуть туда?

— Вообще, хотелось бы. Но мне страшно встречаться с отцом Дины.

— Тогда я сама съезжу туда.

Я изумился. Ай да Наталья!

— Слушай, я просто не знаю даже…

— Не знаешь, тогда лучше молчи. И еще. Если что-нибудь сам выяснишь, неважно, от меня, или еще кого-то, прежде чем рассказывать Виктору, посоветуйся со мной. Я ведь теперь тоже в этой истории завязла, — с улыбкой, правда невеселой, произнесла Наталья.

* * *

В агентство «Винтер» меня опять не пустили, заявив, что Дина Ткачева сейчас у них не работает. Я возразил, сказав, что знаю точно о ее пребывании в этих стенах поздно вечером двадцать четвертого января. Мне сказали, что я ошибаюсь.

Салон «Эль Торо» находился недалеко от метро «Рязанский проспект», на Зеленодольской. Я с трудом нашел место для парковки, втиснувшись на место только что отъехавшего «порше» и подошел к стеклянной двери, рядом с которой имелось переговорное устройство.

Нажав кнопку, я подождал. Женский голос из динамика осведомился на предмет того, кто тут и какого черта ему здесь надо. Я ответил, что мне крайне необходимо переговорить с фотографом Игорем Авдеевым.

Здесь я попал в цель. Меня впустили и направили к нужному человеку, сидевшему в лаборатории.

Игорь Авдеев мне не очень понравился — парню лет двадцати трех очень хотелось казаться завзятым «клубнем», потому он и был прикинут в наряд, который вызывал ассоциации не то со стареющим поп-певцом, не то с невысокого пошиба сутенером. Да и его речь коренного москвича не всегда была понятной из-за нарочитого псевдоанглийского акцента и неприятной манерности. Однако его хватило ненадолго — минуты на две-три, после чего он сбился, видимо, сам того не заметив, на нормальный язык. Тем более что речь зашла сами понимаете о ком. О девушке, чье фото на распечатке я показал Игорю после обмена формальностями.

— Я сам плохо понимаю, что случилось тогда, — говорил Игорь. — Мы, в общем-то, часто проводили время вместе. Конкурс ее этот подкосил — прикинь, не успела отметить первое место, и сразу же в больницу. Приступ аппендицита. А ей уже типа ангажемент сделали по модельной теме.

— Сроки подкачали?

— И сроки тоже. Хорошо, что контракт с «Севериной» она не успела подписать, так еще бы и на деньги попала.

— А потом?

— А что потом? Понта никакого. На животе шрамы — а у нее почти все фотосессии в бикини, да в топиках.

Походило на то, что Михаил, говоря о происках врагов Дины, слегка заблуждался — никто «мисс» специально гадостей не делал. С аппендицитом я и сам в свое время неудачно свалился — так бы сейчас, может, в Германии жил…

— Но ведь модели не только телом работают. Лицом же тоже можно — косметика там, шампуни.

— Ну, это не совсем по ее части. Хотя, зря она гусей погнала — могла бы влегкую переквалифицироваться. В истерики впадать начала, говорила, что жизнь пошла пустая. Работать отказалась, портфолио забрала. Опять же в клубы любила ходить, потом почти перестала — куда с такими шрамами? Пирсинг у нее был в пупке — вытащила. Знаешь, я даже раньше с ней конкретно ругался — че, типа, выставляешься, а потом жалко стало. А тут еще ее веселая семейка — мачеха, как я слышал, только радовалась — модели, говорит, все типа шлюхи, так что оно и к лучшему — учись, выходи замуж, работай как все.

— Ты знал ее родителей?

— Видел пару раз. Вообще, меня там не принимали, я это чувствовал, и мы встречались либо у меня, либо еще где… Нет, мы не трахались, если ты об этом. Короче, не хочу ничего вспоминать, тем более, у нас почти все дела кончились… И сестре ее, Тамаре, отдельное спасибо. Та вообще змея. Для нее любой успех Дины — личное оскорбление.

— А ты ее тоже видел?

— Да тоже раз или два… Слушай, а ты случаем не из МУРа?

— Нет. Просто я знаю, что девушки исчезли, а с Тамарой у нас были дела, — начал я на ходу сочинять.

— Я знаю. Родители вроде как в полном отпаде от таких дел.

— Ясно. А ты случайно не знаешь никого из знакомых Дины по имени Михаил?

— Михаил? — переспросил он меня. — А ты сам хорошо Тамару-то знал?

— Ну, не близко, если ты это имеешь в виду. Я же говорю — у нас были небольшие дела, связанные с ее работой.

— Ты тоже рисуешь, что ли?

— Нет. Я с художниками работаю.

— Выставки организуешь? — с надеждой спросил Игорь.

— Нет, картинами торгую, — продолжал я сочинять.

— Подожди… Так почему же ты тогда ко мне пришел?

— Потому что я уже многих обошел насчет Тамары. Никто не знает, куда она пропала, а ты же работал с ее сестрой.

— Слушай, а ты давно заходил в «Пикник на обочине»? — произнес Игорь. — Спросил бы у Галки. Или у Оскара, на крайняк.

— Был я там, — сориентировался я. — Но про Тамару мне и там ничего не сказали. Поэтому я и обратился к тебе.

— Понятно… Времени сколько?

— Без пятнадцати шесть.

— Ты на машине?

— Да.

— Поехали, — вдруг сказал он. — Я покажу тебе этого отжатого придурка.

Забавный круг знакомых, ничего не скажешь…

— Поехали, — согласился я.

— А потом забросишь меня на съемку, там это рядом. Годится?

— Годится.

— Тогда подожди немного.

Игорь быстро сложил весь свой фотографический скарб — два внушительных кофра, три штатива и два светоотражателя. Затем оделся, мы вышли на улицу и сели в машину.

Я запустил двигатель и спросил, куда ехать.

— Бывший завод «Мосэфир». Давай прямо к проходной.

Минут за десять мы добрались до указанного места, и пока ехали, Игорь мне объяснил, что этот завод уже несколько лет как приватизировали, и хозяева не видят ничего плохого в том, что сотрудники работают по шесть дней в неделю. По слухам, сверхурочные оплачиваются лучше, но кто не желает работать по субботам, с теми быстро расстаются. Москвичей, к слову, в этой шарашке — раз-два и обчелся. В основном из области ездят. Каждый день по три часа на электричке — только в одну сторону.

— Но Михаил — москвич?

— Михаил — дебил, — коротко ответил Игорь. — Мне Дина рассказывала, что он пытался к Тамаре шары подкатить. Не знаю, правда, или нет, но она вроде бы ему дала однажды. Видимо, от скуки, или чтобы отвязался. А он вообразил, что та замуж за него захотела. Блин, да он за месяц столько не заработает, сколько Тамара в день иной раз тратила. Да ты и сам, наверное, знаешь про ее запросы… Вот он, кстати.

Михаил был одет в шапку-ушанку и поношенную куртку, напоминающую вышедшие из моды где-то в восьмидесятые годы прошлого столетия «аляски». Молодому человеку на вид было чуть больше двадцати пяти, он выглядел вполне приличным, но при этом весьма заурядным субъектом. Обычный молодой человек, который по причине неосознанной лени и нерешительности не может однажды все бросить и начать трудиться на себя, вместо того, чтобы шесть дней в неделю торчать в стенах приватизированного предприятия за жалкую зарплату, которой брезгуют жители столицы.

— Кем он там работает?

— Механиком по какому-то оборудованию, если не ошибаюсь, — сказал Игорь. — А ведь мог в консерваторию поступить.