Рыцарь Семи Королевств (сборник) - Джордж Мартин

Но вот послышались шаги и звяканье ключей. Дунк слез, и дверь открылась. Вошли двое стражников, один с масляной лампой. Следом слуга тащил поднос с едой. Замыкал шествие Эг.

– Оставьте лампу, поднос и уходите, – приказал он. Все послушно удалились, оставив, однако, тяжелую дверь приоткрытой. Запах съестного напомнил Дунку, как он проголодался. Здесь был горячий хлеб и мед, миска гороховой похлебки и вертел с жареным мясом и луком. Дунк сел перед подносом, разломил хлеб и запихнул кусок в рот.

– Ножа нет, – заметил он. – Они, видимо, боятся, что я зарежу тебя?

– Мне они этого не говорят. – На Эге был черный облегающий камзольчик с длинными, подбитыми красным атласом рукавами и вышитым на груди трехглавым драконом Таргариенов. – Дядя сказал, что я должен смиренно просить у тебя прощения за свой обман.

– Дядя – это принц Бейелор?

– Я не хотел тебе врать, – с несчастным видом сказал мальчик.

– Однако соврал. Взять хотя бы твое имя. Никогда не слыхивал о принце Эге.

– Это сокращенное от Эйегона. Так меня звал брат Эйерион. Теперь он в Цитадели, учится на лекаря. Дейерон тоже иногда зовет меня Эгом, и сестры.

Дунк взял вертел и впился зубами в мясо. Козлятина с какими-то чудодейственными, незнакомыми ему специями. Жир потек по подбородку.

– Ну конечно, Эйегон. Как тот, Дракон. Сколько Эйегонов были королями?

– Четверо.

Дунк прожевал и отломил себе хлеба.

– Зачем ты это сделал? Хотел подшутить над глупым межевым рыцарем?

– Нет. – Глаза мальчика наполнились слезами, но он мужественно удержал их. – Я должен был служить оруженосцем Дейерону. Он самый старший из моих братьев. Я выучил все, что полагается знать хорошему оруженосцу, но Дейерон – не слишком хороший рыцарь. Он не хотел сражаться на турнире, поэтому мы, выехав из Летнего Замка, оторвались от эскорта, но назад не вернулись. Он поехал дальше на Эшфорд, думая, что там нас не будут искать. Это он обрил мне голову. Он ведь знал, что отец пошлет за нами людей. У Дейерона волосы обыкновенные, темно-русые, а у меня – такие же, как у отца и Эйериона.

– Кровь дракона. Серебристо-золотые волосы и лиловые глаза – это всем известно. – Темен ты, Дунк, как погреб.

– Ну да. Вот Дейерон меня и обрил. Он хотел, чтобы мы скрывались, пока турнир не кончится. А потом ты принял меня за конюха, ну и… – Эг опустил глаза. – Мне очень хотелось стать оруженосцем. У Дейерона или у кого-то другого, мне все равно. Я сожалею, сир. Правда сожалею.

Дунк задумчиво посмотрел на него. Он знал, что это такое, когда хочешь чего-то так сильно, что готов лгать напропалую.

– Я думал, ты такой же, как я. Может, так оно и есть – только по другой причине.

– Мы ведь правда оба из Королевской Гавани, – с надеждой сказал мальчик.

Дунк не удержался от смеха.

– Да, только ты с вершины Эйегенского холма, а я снизу.

– Не такое уж это большое расстояние, сир.

Дунк набил рот жареным луком.

– Как же мне теперь тебя называть – ваша милость или ваше высочество?

– Только при дворе; а в другое время зови меня Эгом, если хочешь… сир.

– Что со мной сделают, Эг?

– Мой дядя хочет тебя видеть. Когда покушаете, сир.

Дунк отодвинул поднос и встал:

– Я уже поел. Одного принца я уже пнул в лицо, незачем заставлять ждать другого.

* * *

Лорд Эшфорд предоставил свои покои принцу Бейелору. Туда-то Эг – нет, Эйегон, надо привыкать – и препроводил Дунка. Бейелор читал при свете восковой свечи, и Дунк опустился перед ним на колени.

– Встаньте, – сказал принц. – Хотите вина?

– Как будет угодно вашему высочеству.

– Налей сиру Дункану сладкого дорнийского, Эйегон, – распорядился Бейелор. – Да не пролей на него – ты и так уже много ему навредил.

– Он не прольет, ваше высочество, – вступился Дунк. – Он хороший мальчик и славный оруженосец. Я знаю, он не хотел причинить мне вред.

– Не обязательно хотеть – довольно и того, что он это сделал. Эйегон должен был прийти ко мне, когда увидел, что его брат вытворяет с теми кукольниками. А он побежал к вам, и ничего хорошего из этого не вышло. На вашем месте, сир, я, возможно, поступил бы так же… но я принц, а не межевой рыцарь. Не стоит бить королевского внука, каким бы праведным ни был ваш гнев.

Дунк угрюмо кивнул. Эг подал ему серебряный кубок, полный до краев, и он отпил большой глоток.

– Ненавижу Эйериона, – с жаром произнес Эг. – Мне поневоле пришлось бежать к сиру Дункану, дядя, – замок слишком далеко.

– Эйерион – твой брат, – твердо сказал принц, – а септоны учат, что мы должны любить наших братьев. Оставь нас теперь, Эйегон, я хочу поговорить с сиром Дунканом наедине.

Мальчик поставил штоф с вином и церемонно поклонился:

– Как угодно вашему высочеству. – Он вышел и тихо прикрыл дверь за собой.

Принц Бейелор пристально посмотрел Дунку в глаза:

– Сир Дункан, позвольте спросить вас, насколько вы хороший рыцарь? Насколько искусно владеете оружием?

Дунк не знал, что ему сказать.

– Сир Арлан научил меня владеть мечом и щитом, а также попадать копьем в кольца и щиты на кинтанах.

Бейелора, видимо, не совсем удовлетворил этот ответ.

– Мой брат Мейекар вернулся в замок несколько часов назад. Своего наследника он нашел пьяным в некой гостинице, в одном дне езды к югу отсюда. Мейекар никогда бы в этом не сознался, если бы не надеялся втайне, что его сыновья на турнире перещеголяют моих. Вместо этого они оба его опозорили, но что ему остается делать? Родная кровь. Мейекар сердит, ему нужно на кого-то излить свой гнев, и он выбрал вас.

– Меня? – сокрушенно отозвался Дунк.

– Эйерион уже успел напеть отцу в уши. И Дейерон тоже хорош. Чтобы оправдать собственную трусость, он сказал отцу, что будто Эйегона похитил какой-то здоровенный рыцарь-разбойник. Боюсь, что он имел в виду вас. По словам Дейерона, он все эти дни разыскивал похитителя, чтобы вернуть брата.

– Но Эг должен сказать им правду, то есть Эйегон.

– Эг-то скажет, в этом я не сомневаюсь, но он уже один раз солгал, в чем вы имели возможность убедиться. Которому из сыновей поверит мой брат? Что до кукольников, то Эйерион представил их чуть ли не изменниками. Дракон – эмблема королевского дома, и представлять, как его убивают, как из него сыплются красные опилки… все это, конечно, совершенно невинно, но весьма неразумно. Эйерион выдает это за подспудные намеки на дом Таргариенов, за подстрекательство к бунту, и Мейекар скорее всего согласится с сыном. Брат раздражителен по натуре и все свои надежды возлагает на Эйериона, поскольку Дейерон горько его разочаровал. – Принц отпил глоток вина и отставил кубок. – Но поверит мой брат или не поверит, одно остается бесспорным. Вы подняли руку на отпрыска дракона, и за это вас следует судить, приговорить и покарать.

– Покарать? – Дунку очень не понравилось это слово.

– Эйерион потребует вашей головы, с зубами или без оных. Ее он не получит, это я вам обещаю, но в суде над вами я ему отказать не могу. Поскольку мой августейший отец находится за сотни лиг отсюда, судьями будем мы с братом, а также лорд Эшфорд, ибо это его владения, и лорд Тирелл из Хайгардена, как его вассал. В последний раз человека, которого судили за нанесение побоев члену королевского дома, приговорили к отсечению преступной руки.

– Так мне отрубят руку? – в ужасе вскрикнул Дунк.

– И ступню тоже. Вы ведь и ногой его ударили, верно?

Дунк онемел.

– Я, конечно, приложу все усилия, чтобы склонить суд к милосердию. Я десница короля и наследник трона, так что мое слово имеет некоторый вес. Но и слово моего брата тоже – вот в чем опасность.

– Я… ваше высочество, я… – «Никакая это не измена, а просто деревянный дракон, и никакого намека на королевский дом в нем никогда не содержалось», – хотел сказать Дунк, но слова не шли на язык. Он никогда не отличался красноречием.

– Однако есть и другой выбор, – сказал принц Бейелор. – Не знаю уж, что для вас лучше, но позволю напомнить вам, что любой рыцарь, обвиненный в преступлении, вправе требовать испытания поединком. Поэтому я снова спрашиваю вас, сир Дункан Высокий – насколько вы хороший рыцарь? Если по правде?

* * *

– Битва семерых, – с улыбкой произнес принц Эйерион. – Полагаю, я в своем праве.

Принц Бейелор хмуро забарабанил пальцами по столу. Лорд Эшфорд слева от него медленно кивнул, а принц Мейекар спросил сына:

– Но почему? Ты боишься встретиться с этим межевым рыцарем один на один и предоставить богам рассудить вас?

– Боюсь? Это его-то? Полно, отец. Просто я подумал о моем возлюбленном брате. Сир Дункан причинил вред и Дейерону, который также вправе требовать его крови. В испытании семерых мы могли бы оба сразиться с обидчиком.

– Обо мне не хлопочи, брат, – пробормотал Дейерон Таргариен. Вид у старшего сына Мейекара был еще хуже, чем когда Дунк видел его в гостинице. Теперь он, видимо, протрезвел, и на черно-красном камзоле не было винных пятен, но его глаза налились кровью, и лоб блестел от испарины. – Я охотно ограничусь зрелищем того, как ты убьешь негодяя.