Рейтинговые книги
Читем онлайн Пособник - Иэн Бэнкс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 65

Ты волочишь его по бетонному полу, и его руки слабо шевелятся, наконец ты прислоняешь его к калитке одной из двух свободных вольер. Характер лая собак, когда они видят своего хозяина, меняется. Ты кладешь свой рюкзачок на бетонный пол, вынимаешь оттуда синтетические бечевки и, держа их во рту, пробуешь поставить его на ноги, но он слишком тяжел. Его веки подрагивают. Ты его отпускаешь, и он оседает и теперь снова сидит спиной к сетчатой калитке; его глаза начинают открываться, и ты оттягиваешь его голову за волосы вперед и снова оглушаешь. Он заваливается на бок. Ты засовываешь синтетические бечевки себе в карман. Думаешь. Гончие продолжают скулить и лаять.

Ты находишь шланг, подсоединенный к крану около входа; стаскиваешь шланг, перекидываешь один его конец через верх шлакобетонной стенки пустой вольеры, просовываешь через сетку и завязываешь у него под мышками. Он постанывает, когда шланг затягивается у него на груди; ты начинаешь подтягивать шланг, чтобы поднять его, но шланг обрывается, и он снова падает к калитке вольеры.

Ты чертыхаешься.

Внезапно тебя осеняет идея. Ты снимаешь с петель одну калитку и кладешь ее на пол рядом с ним. Затем перекатываешь его на калитку. Он издает звук, похожий то ли на стон, то ли на храп.

Синтетической бечевкой — по два куска в каждой из точек — ты привязываешь его запястья и коленки к металлической решетке. Ты сам опробовал эту бечевку; с виду она тонкая, но порвать ее тебе не удалось, и ты видел по телевизору, что полиция в США вместо наручников использует похожее приспособление. Ты только не уверен в прочности металлической сетки, а потому два куска бечевки, которые ты пропускаешь через разные ячейки в сетке, кажутся разумной предосторожностью. Собаки продолжают прерывисто лаять, но теперь как-то поспокойнее. Куском шланга, обернутым вокруг пояса, ты привязываешь его к прочной, уголкового профиля металлической укосине, укрепляющей калитку. Расстегиваешь на нем ремень и стаскиваешь с него брюки; он отдыхал на Антигуа в прошлом месяце, и у него хороший загар, правда уже начинающий бледнеть. Ты тащишь калитку по полу к стене пустой вольеры, потом садишься на корточки и поднимаешь калитку вместе с ним, ты дышишь тяжело, с хрипами, но поднимаешь ее еще выше, а потом опираешь ее верх о стенку вольеры, из которой ты вытащил калитку. Калитка стоит под углом примерно в шестьдесят градусов.

Он начинает приходить в себя. Ты передумал и теперь, передумав, решаешь, что говорить ему не к чему, достаешь из рюкзачка изоленту и заклеиваешь ему рот, обмотав лентой вокруг шеи и пропустив ее через ячейки, так что его голова теперь тоже плотно привязана к калитке. Из-под его светлых длинных волос появляется струйка крови, она стекает по затылку и капает на воротник рубашки.

Он стонет носом, а ты тем временем извлекаешь из рюкзачка две газетные вырезки и тюбик клея и приклеиваешь статьи на шлакобетонную стену прямо перед ним, по двум сторонам калитки. Собаки между тем встают на задние лапы, рычат и прыгают на сетку.

Заголовок первой статьи гласит: «Экс-министр замешан в скандале с поставками оружия Ирану», под ним шрифтом помельче: «Я считаю, что, если война между Ираном и Ираком будет продолжаться бесконечно долго, это только в интересах Запада».

Заголовок второй статьи гласит: «Персиммон поддерживает планы закрытия — „Интересы акционеров прежде всего“», а ниже: «Через пять лет после того, как субсидии израсходованы, сокращено 1000 рабочих мест».

Ты ждешь, когда он придет в себя, но он не торопится. Ты сделал выводы из того факта, что его дом расположен вдалеке от других, и теперь решаешь вместо принесенного тобой браунинга с глушителем воспользоваться дробовиком, который лежит у него в багажнике рейнджровера. Ты идешь к машине, берешь дробовик и коробку с патронами. Входишь на псарню и закрываешь за собой дверь.

Он пришел в себя, хотя глаза у него все еще мутные и смотрят в разные стороны. Подходя к нему, ты киваешь, потом встаешь перед ним, загоняя в магазин пару коричнево-красных патронов. Он пытается поднять глаза на тебя, но они его плохо слушаются. На тебе темно-синий комбинезон и вязаный шлем — шапочка вроде той, что ты пользовался в Лондоне. И черные перчатки. Высокочтимый Эдвин Персиммон, член парламента, что-то мычит под изолентой и по-прежнему пытается поднять на тебя глаза. Ты спрашиваешь себя, не слишком ли сильно шарахнул его дубинкой и не лучше ли тебе без лишних церемоний покончить с ним сразу выстрелом из дробовика и забыть обо всем остальном, потому что так будет быстрее и безопаснее для тебя, но все же решаешь держаться первоначального плана. Это важно; это показывает, что ты не какой-то псих, к тому же дополнительный риск поднимает тебя на новый уровень везения и удачи.

Ты поворачиваешь и идешь к вольере, полной гончих; они снова начинают лаять. Ты просовываешь оба ствола ружья в ячейку металлической сетки приблизительно на уровне пояса, потом направляешь стволы вниз, чуть наклоняешься, чтобы твое плечо плотно прижалось к прикладу дробовика, и разряжаешь оба ствола прямо в массу рычащих псов.

Дробовик отдает тебе в плечо. В выложенном шлакобетонными блоками пространстве выстрелы звучат оглушительно. Над вольерой стоит дымок — одна собака разорвана пополам, две другие лежат на бетоне и скулят, а остальные яростно лают, несколько носятся кругами по вольеру как безумные, разбрасывая солому. Ты переламываешь дробовик, гильзы вылетают из стволов, и одна из них ударяет мистера Персиммона в грудь. Его глаза широко открыты, и он что есть силы трясет калитку, к которой привязан. Ты перезаряжаешь дробовик, не вынимая его из ячейки, затем прицеливаешься получше и стреляешь поочередно из каждого ствола, убивая на месте еще двух собак и ранив трех или четырех. Дым на несколько секунд сгущается так, что ты чувствуешь горьковатый привкус в горле.

Теперь собаки просто взбесились, они воют тонко, жалобно. Одна собака так и продолжает бегать кругами, постоянно оскальзываясь на крови. Ты перезаряжаешь дробовик и стреляешь опять, убивая еще пару собак, остальные — их еще с полдюжины — по-прежнему бросаются на стены и лают. У той, что бегает кругами, из задней лапы течет кровь, но она не снижает скорости.

Ты поворачиваешься к мистеру Персиммону, приподнимаешь низ шлема, открывая рот, и кричишь, чтобы он услышал, невзирая на вой, визг и лай собак:

— Слушай, а они, кажется, получают удовольствие, — и подмигиваешь ему.

Затем перезаряжаешь дробовик и приканчиваешь еще пару гончих. Ты стараешься не попасть в ту, что бегает кругами, потому что решил: она тебе нравится.

Ты кашляешь от дыма. Кладешь дробовик и вынимаешь из правого носка «марттиини». Ты подходишь к мистеру Персиммону, который все продолжает бешено трясти калитку. Она начинает, скрежеща, соскальзывать вниз, но ты снова подтягиваешь ее наверх. Его глаза распахнуты во всю ширь. По лицу катится пот. Ты тоже здорово потеешь. Вечер стоит теплый.

Ты оставляешь край шлема приподнятым, чтобы ему был виден твой рот. Становишься вплотную к нему так, чтобы он мог видеть тебя только левым глазом, и, перекрывая вой, визг и редкий слабый хрипловатый лай, говоришь:

— В Тегеране, на главном кладбище, есть красный фонтан, фонтан крови, посвященный мученикам, погибшим на войне.

Ты смотришь на него и слышишь, как он силится что-то сказать или крикнуть, но из-под носа у него вырываются только какие-то глухие и как бы далекие звуки. Неясно, то ли проклинает он тебя, то ли молит о пощаде.

— Тех, кого признавали виновными в тяжких преступлениях на последних этапах войны, не расстреливали и не вешали, — продолжаешь ты. — Их заставляли внести свой вклад в общую копилку войны.

Ты держишь нож так, чтобы он мог его видеть. Его глаза распахнуты до предела.

— Им пускали кровь, пока не умрут, — говоришь ты ему.

Ты присаживаешься перед ним и делаешь глубокий надрез сверху вниз на левом бедре, открывая артерию. Он издает носом отчаянный вопль и трясет калитку. Алая кровь бьет фонтаном, пропитывает его трусы, попадает на твои руки в перчатках и устремляется яркой струей вверх, доходя до его лица, которое покрывается красными капельками. Ты перехватываешь нож, чтобы сделать надрез на другой ноге. Он трясет сетчатую калитку изо всех сил, но безрезультатно — калитка не может соскользнуть вперед, потому что там сидишь ты и стопоришь ее ботинками. Его кровь хлещет как из ведра, переливаясь в свете лампочек наверху. Она бежит по обеим его ногам и капает с трусов; она бежит на его брюки вокруг коленей и впитывается в них.

Ты встаешь, протягиваешь руку и вынимаешь из нагрудного кармана его пиджака аккуратно сложенный платок, встряхиваешь его и дочиста протираешь им лезвие «марттиини». Это финский нож, вот почему у него такое странное название. Раньше тебя не посещала эта мысль, но его национальность очень даже подходит к данной ситуации — шутка забавная, хотя и мрачноватая: «Finnish» — так обозначена страна его происхождения, и с его помощью был устроен финиш мистеру Персиммону.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 65
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Пособник - Иэн Бэнкс бесплатно.

Оставить комментарий