Ведьма в погонах (СИ) - Ирина Успенская

тут я с белым нагом согласна, меня сей момент тоже радовал.

— Вот ты и попался, серебряный, — довольно прошипели за стеной и зашуршали по полу. — Твоя ведьма отдыхает на озерах, а девушка очень похожая на твою ведьму только что пыталась получить яд нага. Совпадение? Не думаю… Что же, пора связаться с генералом и потребовать объяснений от него.

Да, да! Свяжись, наконец! А то у меня уже ножки устали стоять, и кушать хочется. А тут пахнет жареным мяском и пирогами, ах, как пахнет, прям слюнки текут, и перед глазами возникает желанный образ знаменитого на всю страну острого курника. Я, между прочим, с утра не ела!

— Генерал, это хан Шорриган.

И этот хан! Среди нас, плебеев, затесались хвостатые аристократы, придется помнить об этом, чтобы случайно не оскорбить их светлость отсутствием манер. Я улыбнулась, прикидывая, как именно можно изводить высокомерного нага, если он неосторожно обидит одну милую темную ведьму.

— Прибыла ведьма, — ехидно сообщил Шорриган невидимому собеседнику. — Да-да, вы не ослышались, именно ведьма. Как выглядит? Как девица весьма похожая на избранную хана Анвара, а ведь вас предупреждали…

На том конце громко рыкнули.

— Бу-бу-бу…

Даже без заклятия я услышала через стену, как ревет где-то в сотнях миль отсюда САМ, и тихо порадовалась, что в данный момент я для него недосягаема.

— Я так и передам хану Анвару, куда ему засунуть его же пожелания, я все понял, генерал. — В голосе нага слышалось изумление. — Ее бабку вы остерегаетесь больше, чем всех нагов, вместе взятых… Конечно, я буду защищать ее, как вы могли усомниться? А кто ее бабка?

Но, видно, генерал отключился, потому что я услышала только тихое шипящее ругательство. А так хотелось узнать, что САМ думает о ба. Говорят, когда-то между ними случился бурный роман, о котором год судачили все кому не лень… Интересно, правда ли?

Я отлипла от стены и пошла на шум толпы и аромат мяса. Обо всем, что услышала, я подумаю, когда поем! А то темная ведьма во мне, когда голодная, может анализировать только глубину и широту проклятий.

Спустившись вниз, я заняла столик и наконец-то исполнила свою трепетную мечту о еде. Заказала легендарный курник, а на первое — мясную солянку. О-о-о, моя прекрасная, моя наваристая!

Наивны те, кто считает, что самое острое наслаждение человек может получить от высоких чувств. Они просто не знакомы с прекрасной прилесной кухней! Какая к демонам любовь, если тут такие блюда подают… хм… и такие картинки показывают!

Я расположилась на открытой веранде, и еще несколько минут назад с нее открывался пасторальный вид на одну из улочек, по которой деловито сновали жители. Пока из-за угла с воплями не вынырнуло нечто круглое, в облаке не то пыли, не то искр, и истошно вопящее. По следам неведомого создания плавно и стремительно перемещался оборотень, хищный даже в человеческом облике.

— Спасите-помогите, грабят, последнего лишают, сиротинушку обижают! — орало неведомое «нечто» сферической формы. Остановившись посреди улицы и заметив стайку пожилых дам неподалеку, шарик вдруг взвыл: — Хулиган невинную сироту чести девичьей лишает!

— Это у тебя девичья честь что ли, ворюга? — поравнялся с начавшейся собираться толпой высокий мужчина, в котором я с задержкой опознала Мина.

— На моем счету чего только нет! — ответил шар с крайне препоганой рожей, а после опомнился и жалобно всхлипнул: — Бабоньки, да что ж это деется? Среди бела дня мохнатый подлец под юбку Марышке-рябой полез! А как я сказал, что на сеновал только после ритуала… кинулся! Бро-о-о-осился…

— Той самой Марышке? — усомнилась ближайшая к нам старушка. — Она же не только рябая, но еще и десять пудов весит.

Все дружно посмотрели на молодого и статного оборотня.

— Еще и извращенец, — осуждающе шмыгнул носом переставший светиться шарик. Он пару раз подпрыгнул, словно мяч, забросился на верхушку сложенных друг на друга бочек и завопил: — Доколе, люди?! Доколе, я вас спрашиваю, мы будем терпеть поругания от двуединых в сторону наших детей и женщин?!

— Женщин? — не на шутку заинтересовалась пара весьма зрелых вдовушек, поправив декольте.

— Детей?! — ужаснулся несчастный Мин.

Подперев щеку рукой и даже забыв о солянке, я наблюдала за прекрасным представлением. Что же это за существо такое забавное и языкастое? Я достала свое заговоренное зеркальце и вызвала самую умную среди нас — Унию.

— Твой наг не приезжал, — вместо приветствия буркнула подружка заклятая, что-то смешивая в прозрачной колбе. — Браслет у меня. Изучаю. Но уже могу сказать, что зря ты его отдала. На нем такая защита стоит, что ее хаосом не пробьешь. Может, назад передать?

— Нет! — качнула я головой. — Слушай, я тут столкнулась с одним неопознанным объектом. — И направила зеркало на орущий шар. — Не знаешь, что это такое?

— Ты глянь, где он спрятался, — фыркнула черная ведьма. — Это легендарный Колобок. Слышала? — Я снова помотала головой. — Это хлебобулочное недоразумение по пьянке на спор ведьмак по кличке Дед оживил, да еще и магии в него вбухал нечаянно.

— Погоди, Дед — это же глава воровского синдиката, — вспомнила я. — Они как-то обоз с кулинарными артефактами перехватили.

— Он самый. Когда его убили, Колобок перешел по наследству к его жене, но та не смогла удержать власть в синдикате, и наглое тесто перекатилось под руку волков. От них он тоже ушел, примкнул к зайцам, потом к лисам, а год назад исчез из поля зрения, утащив у альфы лис фамильные драгоценности. Оборотни пытались его выследить, но он удачно свалил от всех. Больше ничего о нем не знаю. — Уния нахмурила брови. — Нет, больше ничего. Если что-то узнаю, сообщить?

— Буду рада.

Подруга, не прощаясь, отключилась, а я продолжила наслаждаться бесплатным шоу. Надо сказать, что по сдобному авантюристу плакали театральные подмостки наравне с революционными окопами. Честное слово, даже я спустя несколько минут активной агитации начала паршиво относиться к оборотням! Словно они уже тронули моих гипотетических детей, отобрали надел земли, на котором я с трудом сводила концы с концами и траву — с коровой, а также не постеснялись рейдерским захватом отжать лавку, доставшуюся мне в наследство!

Оратор распалялся, народные массы бурлили.

— Ах ты наглая круглая сволочь! — рявкнул Мин изменившимся голосом, сверкнул желтыми глазами и одним ударом метко нарушил шаткое равновесие насеста из бочек, с которого вещал его оппонент.

Колобок пискнут что-то вроде «наших бьют» и скрылся из вида. А вот мохнатого сейчас, судя по всему, станут бить. Только мохнатого ли? Видела я, как волки двигаются — скачками, стремительно и быстро, Мин же передвигался плавно, скользя с