В пути - Буджолд Лоис Макмастер

— Тут есть смысл, по-моему, — согласился Вит. Он откусил от куска хлеба с сыром, который держал в руке. — А есть у тебя… ну, как это… один из… самоубийственных ножей?

— Незаряженный нож, связанный узами со мной? — предположил Даг.

— Ну, он же должен быть незаряженным, верно? — сказал Вит. — Так получается. Потому что если бы он был заряжен…

— У меня и в самом деле такой был. Я носил его с собой двадцать лет — на всякий случай. Так делают многие дозорные.

— Можно мне посмотреть? Ох, нет… Что с ним случилось?

Даг посмотрел на Фаун. Та слегка помотала головой. «Нет, до этой части мы не доходили».

— Несчастный случай.

— Ох… — Вит заморгал, усмиренный — как надеялась Фаун. Однако, как выяснилось, усмиренный недостаточно, потому что он тут же с любопытством спросил: — А чья то была кость?

— Каунео. Она завещала одну кость мне, а другую — одному из своих братьев. Моему брату по шатру в Лутлии.

Вит посмотрел на Дага со смесью искреннего интереса и сомнения.

— А кто?.. — Ему пора научиться задавать вопросы с осторожностью, подумала Фаун. И с осторожностью выслушивать ответы.

Даг глотнул родниковой воды и сумел ответить достаточно сдержанно:

— Моя первая жена.

Фаун бросила на Дага тревожный взгляд.

«Тебе не тяжело говорить об этом?»

Даг ответил ей кивком. Да, теперь он мог говорить о Каунео; им удалось уйти от прошлого. Даг откашлялся и объяснил вполне добродушно, поскольку даже бесцеремонное любопытство Вита иссякло, когда он услышал последние слова Дага.

— Она тоже была дозорной и погибла в схватке со Злым в Лутлии. Она оставила мне нож, пронзивший ее сердце, так же как и кость для того, чтобы сделать предназначенный для меня. Мы думаем, что она бросилась на свой нож, когда поняла, что не выживет. Ее брат говорил… — Даг резко втянул воздух. — Говорил, что она, должно быть, проделала это очень быстро, потому что не могла долго находиться в сознании после того… после того как была изранена.

— Это там ты?.. — Взгляд Вита переместился на левую руку Дага.

Новый короткий кивок.

— В той же схватке. Меня ранили раньше, чем ее, поэтому есть только догадки. Она была тогда… совсем девчонкой. На пять лет моложе меня.

«Совсем девчонкой, — подумала Фаун. — Даг ведь не случайно выбрал именно эти слова».

— Ох, — выдохнул Вит и смущенно добавил: — Мне… э-э… жаль.

Даг снова кивнул и повторил свою коронную фразу:

— Это было давно.

«Тебе иногда кажется, что все случилось только вчера, верно? — с любопытством подумала Фаун. — Как мне встреча со Злым… только что в пещере. Да. Теперь я понимаю, откуда ты все знал». — Фаун снова принялась жевать хлеб с сыром, чтобы заглушить спазм в животе. Вит нахмурил брови.

— Ты и в самом деле собирался вонзить костяной нож в собственное сердце?

— Да, если бы так случилось.

После этих слов Вит не сразу вспомнил, что нужно жевать и глотать. Наконец, почесав ухо, он спросил:

— А другой раздобыть ты можешь?

— Вит! — с возмущением воскликнула Фаун.

Даг сделал жест, говорящий: «Все в порядке».

— Это не от меня зависит. Нужно, чтобы кто-то завещал мне кость. Или передал незаряженный нож — тогда его и меня можно было бы соединить узами. Я очень хочу получить нож. Я ужасно мучился бы стыдом от мысли, что моя смерть окажется бесполезной из-за отсутствия ножа.

Фаун поняла, что, как ни хорошо знает она Дага, ей о нем известно не все. Вит мог теперь только моргать — молча, слава богам.

Втянув в себя воздух, Вит все же сказал:

— Люди всего этого не знают. Они говорят, что Стражи Озера — людоеды. Что вы грабите могилы… и поедаете своих мертвых ради магической силы.

Даг мягко ответил:

— Ну, теперь ты знаешь правду.

— Ага! — Вит повеселел. — Но ведь я всего единственный крестьянский парень, который кое-что узнал!

— Один узнал, — вздохнул Даг, — тысячи на очереди. Главное — начать.

— Правильно, — мужественно заявил Вит. Он выглядел так, словно боялся, как бы Даг не расплакался.

Фаун тоже немного этого опасалась, но Даг только криво улыбнулся и поднялся на ноги, заскрипев суставами.

— Давайте-ка доберемся до Глассфорджа, ребятки.

4

Даже в конце дня на большаке, ведущем в Глассфордж, было много путников. Фаун заметила, как вертит головой Вит, разглядывая караван вьючных мулов, фургоны, ярко расписанные названиями перевозимых товаров и именами владельцев, огромную телегу для перевозки кирпичей, порожняком возвращающуюся откуда-то. Ее везла восьмерка мышастых тяжеловозов, неуклюже трусивших по дороге, радуясь близости конюшни; колокольчики на их сбруе рассыпали веселый звон, словно крупинки соли. Возница и его помощник тоже выглядели очень живописно в украшенных бахромой и маленькими зеркальцами кожаных куртках и с длинными красными шарфами вокруг шеи. Фаун подумала, что двое здоровенных грузчиков, сидевших, свесив ноги, на задке телеги, наверняка разразились бы игривыми воплями в ее адрес, будь она одинокой путешественницей, но присутствие ее спутников заставило их лишь смущенно кивнуть; Вит радостно ответил на их приветствие. Копперхед притворился испуганным этой шумной компанией, но тут же был призван к порядку своем усталым хозяином; даже кроткие Варп и Вефт поставили уши торчком, слегка смущенные соседством тяжеловозов.

Вит похлопал свою лошадку по шее.

— Ну, ну, Варп, не бойся этих огромных зверюг. Тебя же никто не собирается заставлять везти тонну кирпичей. — Парень вытянул шею, глядя вслед удаляющейся упряжке. — Вот это была бы жизнь, верно, Фаун? Держу пари: некоторые из этих фургонов отправляются в Трипойнт, а то и к Серебряным Перекатам. Только подумай! Где только не удалось бы побывать, с кем только не поговорить, да тебе еще за это и заплатят! Ночуют они небось каждую ночь в другом месте.

— Такая жизнь быстро надоедает, — чуть насмешливо попытался охладить его пыл Даг.

Бросив на него презрительный взгляд, ясно говоривший, что слова Дага он считает стариковским ворчанием, Вит продолжал:

— Я раньше об этом не думал, но ведь наверняка такой город, как Глассфордж, нуждается в лошадях. И в возницах тоже. Я умею управлять упряжкой… интересно, не удастся ли мне купить такую же нарядную куртку… — Вит умолк, но Фаун не сомневалась: колесики у него в голове продолжают вертеться, даже если временно оказались отсоединены от языка.

«Держу пари: ты больше в Вест-Блю не вернешься, — подумала Фаун. — Так же как и я».

Она улыбнулась, предвкушая удовольствие от показа Глассфорджа Виту, словно это она сама его придумала; не такое ли удовольствие испытывал Даг, показывая ей город? Даг никогда не уставал знакомить ее со всяческими новыми вещами… Нет, тут все было сложнее. Ее нескрываемая радость делала для него мир снова новым, так что усталость отступала. Это представлялось справедливым обменом.

Вит, к ее удовольствию, был должным образом впечатлен постоялым двором — трехэтажным зданием из местного кирпича, увитым плющом.

— Он больше, — изумленно воскликнул Вит, — чем новый амбар дядюшки Хаука!

Уголки губ Дага поползли вверх, когда Фаун принялась с жаром объяснять брату, почему дозорные и гонцы могут бесплатно останавливаться на постоялом дворе: так распорядился отец теперешнего владельца в благодарность за уничтожение в прежние годы Злого в окрестностях города. Вит нашел это очень удачным.

Фаун про себя сомневалась, распространится ли такой порядок на бывшего дозорного с сомнительным статусом и его спутников-фермеров, но когда они спешились во дворе перед конюшней, выяснилось, что ее здесь хорошо помнят как героиню-крестьянку, прикончившую Злого. Взволнованные конюхи обращались к ней по имени, а хозяйка постоялого двора рассыпалась в любезностях, когда они вошли внутрь. Даже еще приятнее для Фаун, чем немедленно предоставленные в их распоряжение лучшие комнаты, был ошарашенный вид Вита, когда он узнал, какой славой пользуется здесь его младшая сестра. Он даже не рискнул пошутить по этому поводу.