Белое пламя дракона - Илья Крымов

– А, вот и наш новый маг! Про этого юношу я тебе и говорил, господин Гофер. Подойдите, чар Тобиус, здесь все свои, и со всеми, как мне кажется, вам придется работать.

– Очень приятно, будем знакомы! – пропыхтел усач, сжимая протянутую руку Тобиуса сильными толстыми пальцами. – А это мой старший сынок Тобиуш…

– Знакомы, – кивнул волшебник.

– Это господин Мартин Гофер-младший, староста и просто очень хороший человек, – порекомендовал усача Бейерон. – С остальными вы уже знакомы, как я знаю.

Пожилой слуга возвестил о том, что стол накрыт и можно садиться.

Обильная трапеза не поражала изощренностью кулинарных шедевров, столь любимых, к примеру, архаддирскими чревоугодниками. Дичь, вареная и жареная; тушенная в вине баранина и говядина, большие глубокие тарелки с ягодами, несколько бадей с соленьями, горячие караваи, испеченные на замковой кухне. Запивать еду предлагалось пивом и элем. Также на столе присутствовали старые, почерневшие от времени кувшины с марочным вином долгой выдержки, привезенные из Виноградной долины Архаддира и с Аримеадского архипелага. Пожалуй, лишь вина и могли назваться роскошью на этом ужине, особенно архаддирское «Когалье».

Сначала Тобиус пытался расслышать, о чем говорили во главе стола, но быстро бросил это дело, так как король с трактирщиком беседовали слишком тихо. Генерал и принцесса молча ужинали, при этом ее высочество демонстрировала высокий этикет, а генерал Бальден кромсал своего несчастного рябчика охотничьим тесаком с какой-то яростной решимостью. Можно было расслышать громкую косноязычную речь Мартина Гофера-младшего. Напротив Тобиуша пустовало одно накрытое место.

Волшебнику выпало сидеть рядом с молодым вилланом, и он слушал, как тот предавался не столь далеким воспоминаниям о делах минувшего дня, о каменном колесе от жернова, которое скатилось с пригорка и так там до сих пор и лежит, например. Внимательный волшебник замечал редкие и краткие взгляды, которые молодой виллан нет-нет да и бросал в сторону принцессы Хлои. А ведь Тобиуш тот еще акселерат, подумалось Тобиусу, ровесник ее высочества, едва вышедший из подросткового возраста. Лет шестнадцати-семнадцати, но на вид – ни дать ни взять двадцатипятилетний бугай.

– Слушай… эмм… тезка, – Тобиус указал на пустое место через стол, – кто там обычно сидит?

– Там? Это всегдашнее место бра…

Двери малого чертога медленно раскрылись, и Тобиуш указал на вошедшего:

– А вот он и сидит. Здравствуйте, брат Марк!

Невысокий сутулый монашек в серой рясе из некрашеной шерсти, висевшей мешком на его костлявой фигуре, кивнул в ответ. Лицо его казалось крайне невыразительным и сонным, нос-картопля и тонкие губы тоже не добавляли красоты, а под ермолкой наверняка пряталась тонзура. Его живот обхватывали сразу два пояса – кусок веревки, положенный по уставу, и широкий кожаный пояс с кольцами и крючками для ношения инструментов – долота, стамески, небольшого рубанка и много чего еще. Также там помещалось несколько тубусов из бычьей кожи, удобных для ношения чертежей. До поры Тобиус надеялся, что ряса монаха была серой из-за пыли, но тот подошел поближе к столу, и стало ясно, что грубая материя изначально имела этот мышиный цвет.

Брат Марк передал тяжелый плотницкий пояс слуге, омыл руки и лицо в поднесенной медной чашке, затем уселся за стол, поприветствовав всех молчаливым кивком, и молитвенно сложил руки. Беззвучно помолившись, он так же молча сотворил над столом знак Святого Костра.

– Это брат Марк, – прошептал Тобиуш на ухо волшебнику. – Духовник ее высочества. Я слыхал, он прибыл к нам из Ордерзее, а в Ордерзее его послали из самого Астергаца!

– Он петрианец?

– Чего?

– Он монах ордена святого апостола Петра?

– А мне почем знать? – шепотом удивился сын старосты.

Действительно, откуда бы ему знать? Хорошо, если в такой глуши бродячего священника видят хоть раз в полгода, что уж говорить о клириках из Астергаца.

Монах принялся жевать сырую зелень с солью и хлебом, а беседы постепенно возобновились.

– …С этим нужно сделать что-то, иначе… – донеслось до Тобиуса. – …Эта крыса заходит слишком далеко!

Томас Бэйн в приступе гнева потряс сжатым кулаком, а Бейерон согласно кивнул ему и перевел взгляд на волшебника.

– Чар Тобиус, скажите, как вам понравился Каребекланд?

– Пожалуй, так же, как и другие великие уделы Ривена, в которых я побывал, сир.

– Вы были в Тефраске?

– Я видел его неприступные стены издали, сир, но мой путь шел мимо.

– А Хогсдальн? Вы были в этом городе?

– Провел там ночь по пути сюда.

– А когда вы углубились в чащу Хог-Вуда, никто не чинил вам преград?

– Ну, медведи и волки опасны по ночам, да всякая мелкая нечисть иногда рыщет невдалеке, но в целом я прошел спокойно.

– В наших лесах водится гнусь и похуже осклизгов, – сказал Томас Бэйн и посмотрел на бывшего короля, прося разрешения продолжить. – Альфонсо де ля Ратта, например.

– Крыса, – процедил Бальден сквозь зубы.

– Самая что ни на есть! – кивнул староста, утирая пропитавшиеся элем усы.

– Пора бы рассказать вам о некоторых наших проблемах, – решил отрекшийся король.

– Я весь внимание, сир.

Наступила почтительная тишина.

– Корень всех наших нынешних бед заключен в том, что я, даже изгнанный из Ордерзее и запертый в Хог-Вуде, продолжаю представлять опасность как законный правитель Ривена. Как считает узурпатор. По идее Валарик Вольферин, сместив меня с трона, должен был бы тихо избавиться от всех живых Карторенов – меня, моей дочери и моего племянника, который сейчас, к счастью, далеко за пределами страны. Но, отказавшись от борьбы за трон и полагаясь на любовь народа, я смог выторговать неприкосновенность для себя, дочери и тех моих сторонников, которые ушли вместе со мной. Защищать меня в изгнании вызвался генерал Бальден. Он же набрал полсотни верных ему солдат, в которых не сомневался. Теперь предоставленный мне Хог-Вуд есть не что иное, как аллод, в котором я могу жить как хочу, или, точнее, как могу, пока лорд Вольферин не пожелает окончательно избавиться от меня. Мы ожидаем, что рано или поздно он нанесет удар, посему я прошу вас простить поведение моей дочери этим утром. Она стремится защищать и оберегать своего старого родителя всеми силами, но по молодости и неопытности может перегнуть палку.

Уши принцессы вспыхнули. Сама она упрямо отказывалась стыдиться своего поведения, но, услышав, как отец извиняется за нее, едва не вскричала от стыда. Что-то подсказало Тобиусу, что теперь на добрую дружбу с миледи рассчитывать не стоит.

– Перехожу к сути. Не имея возможности приставить тюремщиков ко мне, Вольферин приставил тюремщика ко всему Хог-Вуду. Его имя Агастус Гогенфельд, лорд Каларуа, происходящий из довольно старого рода. У этого человека есть некоторые причины недолюбливать меня лично и желать мне зла, что он и делает исподтишка. Томас, тебе слово.

Трактирщик громко прочистил горло:

– Лорд Гогенфельд тайно нанял на службу человека по имени Альфонсо де ля Ратта, как он сам себя зовет, уроженца Армадокии.

– Далеко он забрался от дома, – хмыкнул Тобиус.

– И то верно. Под рукой у этого де ля Ратты сотня профессиональных наемников. Один раз генерал смог прижать их к ногтю, но, увы, не перебить… Так вот уже довольно долго эта, простите мой архаддирский, погань пьет нашу кровь! Де ля Ратта свил гнездо где-то в лесах и оттуда нападает на отдаленные деревни. На фоне этого беззакония сущей мелочью кажется то, что мерзавец либо разворачивает, либо опять же грабит бродячих торговцев, которые и раньше-то не так часто приезжали в нашу глухомань! Поставки пива и эля из Хогсдальна прекратились, и уж извините мне мой шкурный интерес, но скоро в «Под короной» нечего будет наливать. Торговля стала, так как раньше мы ездили торговать в Хогсдальн, а ныне этот город под властью лорда Гогенфельда.

– А генерал Бальден не может повторить свой успех?

В ответ на этот невинный вопрос военный перестал мучить ошметки птички и поднял голову.

– Не выйдет. – Голос генерала походил на густое клокочущее рычание. – У армадокийца почти вдвое больше людей. Но не это важно. Мои солдаты настоящие орлы! Каждый стоит четверых! У него есть боевые кони, а мои все пешие, поэтому у врага более широкий выбор тактики и маневров! Лошади дают возможность быстро нападать и отступать! У него – новенькие мушкеты, а у нас на весь замок только несколько арбалетов! В открытом столкновении я просто положу солдат, а второй раз застать врага врасплох мне уже не повезет. Но опять же, сир, я готов немедленно выступить по одному вашему приказу!

– Сиди, генерал, не стоит уходить в ночь. И утром тоже не ходи. С походом повременим.