Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На каникулы Маруся Орликова уезжала в деревню к дедушке Максиму Максимовичу. Но все звали его Сим Симычем. Один раз мы ездили в деревню к Сим Симычу всем классом, отмечать день рождения Маруси. Сим Симыч разрешил нам околачивать яблони, мы пекли в костре картошку, а потом Марусин дедушка вынес из дома баян и долго играл нам разные песни, весёлые и грустные. Ни у кого не было такого дня рождения, и все немножко завидовали Марусе.
Ехать в деревню Чудово нужно было на электричке. Мимо станции Чудово ходили и большие пассажирские составы, поэтому с неё очень удобно было отправить в скитания папу — в любую сторону можно уехать. Сим Симыч — добрый, у него можно и несколько дней погостить, оттягивая горький миг нашего с папой расставания.
Я хорошо помнил светлую веранду в доме Сим Симыча, вкусно пахнущую деревянной стружкой, столярным лаком и полынью, которой Симыч на лето перекладывал валенки, чтобы их не ела моль. Попросимся пожить у него на веранде, будем ему огород копать, мы на покрышках здорово натренировались.
У Симыча там рыбалка, грибы, собака есть, поросёночек в сарае. Когда Маруся в городе, он там совсем один живёт. Может, и разрешит нашему папе навсегда у него остаться.
Пока мама была на работе, мы прокрались домой, как два злоумышленника, и собрали папе рюкзак, Я дал ему ещё пару футболок и шорты — начиналось настоящее лето, и в джинсах и свитере становилось жарковато. Написал маме записку о том, что я уехал в Чудово к Орликовым. На самом деле, я даже подумывал о том, не уйти ли мне скитаться вместе с папой. Папу было жалко, но бросать маму тоже было жалко, и я не мог решить, кого из них мне больше жалко. Обоих было жалко одинаково. Папа взял документы, нашу семейную фотографию. Обошёл всю квартиру, окинул её грустным взглядом:
— Присядем, Мишка, на дорожку!
В электричке мы молчали. А ну как Симыч не примет незваных гостей? Папа грустил. Тяжко на душе было и у меня.
Когда мы подходили к дому, из калитки выскочила чудесная собака Симыча — хаски по имени Туман. Глаза у него были голубые-голубые. Туман узнал меня и не стал лаять, а, наоборот, носом открыл калитку, приглашая войти.
Симыч сидел на крыльце и строгал ножиком новый чубук для трубки. На его коленях были меленькие розоватые стружки.
— Вот так сюрприз! — удивился он. — Не успели каникулы начаться, а у нас уже гости. Мишка, знакомь с приятелем! Марусенька, корми гостей с дороги!
Уже через пять минут Симыч сапогом раздувал во дворе блестящий самовар, а Маруся несла из дома булку белого хлеба и банку с густым прошлогодним мёдом.
— Ну а всё-таки, — сказал вдруг, хитро прищурившись, Симыч, когда мы немного размякли от чая и от беседы, — вы же не просто так сюда приехали, а по делу. Говорите, по какому.
— Да какое дело, Сим Симыч, — начал отнекиваться я, — просто так приехали, безо всяких дел. Каникулы ведь. Воздухом хотим подышать, на рыбалку сходить…
— Мишка, — снова хитро сказал Симыч, — не люблю врунов, ты же не из таких, верно?
— Ну… — замялся я, — есть тут действительно одно дело. Но вы всё равно не поверите, Сим Симыч, такое оно необычное, это дело!
— Поверю, Мишка, даже в самые необычные дела поверю. Вы ж, неслухи, из дома бежать надумали! Отвечайте, чудики, а то сам вот этими руками возьму, — Симыч показал нам две свои тяжёлые и широкие, задубевшие от работы с землёй и деревом, ладони, — и в город отвезу.
Мы с папой переглянулись. Ну, такой он, Сим Симыч, насквозь людей видит.
— Мишка, — сказала тут Маруся, — рассказывай уже, дедушка обязательно что-нибудь придумает.
И тут нас с папой словно прорвало: мы стали наперебой рассказывать про жабу-рабу, превратившую папу в одиннадцатилетнего мальчика. О том, что мы никак не можем рассказать об этом маме. О том, что мы перепробовали для того, чтобы папа снова стал взрослым человеком. Ничего-то у нас не получилось, и теперь, если Симыч нас выгонит, нам придётся с ним расстаться на веки вечные, потому что папа не может быть иждивенцем в собственной семье. А маме напишет, что уехал в командировку в Монголию и решил оттуда не возвращаться. А если Симыч позволит, то папа тут у него поживёт несколько дней.
Симыч слушал, задумчиво покуривая трубочку с новым вишнёвым чубуком, поглаживая свою короткую седую бородку. Мы думали, он не поверит. Или смеяться будет. Но Симыч поверил и ни разу не усмехнулся.
— Серьёзное дело, Мишка, — сказал он, когда мы закончили, — а ты говорить не хотел. Ты, Борис, как тебя там, Сергеевич, спрашиваешь, чего же вы не так делали. А я объясню. Вы, потому как детишки, взрослость немного неправильно понимали.
— Максим Максимович, ну как же неправильно? — возразил папа. — Что же, я не знаю, как себя взрослые люди ведут? Я ж был взрослым вот только что, буквально неделю назад. Ещё вроде бы не забыл.
— А мошеннику тоже взрослый человек деньги отдал? — мягко оборвал его Симыч.
— Ну, так это… попали в ловко расставленные сети. Ошибка, с кем не бывает! — воскликнул папа.
— А от жены чего же тогда прячешься? Ты же ничего такого ужасного не натворил, чтобы по углам бегать.
— Да вроде нет. Боюсь я ей сказать. Крику ведь будет, слёз…
— Перво-наперво, Борис Сергеевич, усвой: взрослый человек правду говорит и от проблем не бегает.
— Так и я же не бегаю, я её решить пытаюсь! — горячо возразил папа.
— Так она не с той стороны решается! — усмехнулся Симыч.
— Да с какой же?
— Вот что, братцы, — сказал Марусин дедушка, — сегодня у меня переночуете, вечерком ещё всё обговорим, а завтра утром посажу вас на электричку и поедете: ты — домой к матери, а ты — к жене.
— Но я… — снова начал пререкаться папа.
— Без «но», — сказал Симыч, — лошади не держу.
Утром Симыч разбудил нас рано, напоил чаем и надел на папу рюкзак. Встряхнул его за лямки и строго посмотрел в глаза:
— Запомни, Борис Сергеевич, настоящий мужчина — он и в одиннадцать лет настоящий мужчина. В доме он хозяин, с супругою он джентльмен, а детям своим — лучший друг. Последнее, я смотрю, у тебя теперь очень хорошо получается. Ну, с богом! — и Симыч повёл нас на станцию.
На обратном пути в электричке мы с папой опять молчали, но не было уже в нашем молчании той безнадёжности, которая мучила нас по дороге в Чудово. Папка мой как-то даже посветлел лицом, да и я повеселел. Всё-таки не может ошибаться такой хороший и умный человек, как Сим Симыч. Всё-таки есть шанс, есть надежда нам с папой и мамой остаться вместе.
— Миша!!! Это как вообще понимать? Какое ещё Чудово? Какие Орликовы? Уехал, какой-то клочок бумаги матери оставил! Телефон отключил! — начала ругаться мама, как только мы появились на пороге. — Я тут с ума схожу! По стенам уже бегаю, места не нахожу! Заходи, сейчас немедленно встанешь в угол!!! Ой, извини, Борис, — мама только заметила папу, — но сейчас лучше иди домой. Миша, дома будешь сидеть под замком, и никаких друзей!
— Мам, — робко я попытался вклиниться, — Боря — он мне не друг…
— Ну тем более. Раз уже не друг, пусть домой отправляется!
— Ну, то есть друг, но не только…
— А кто ещё? — вскинула брови домиком мама.
— Он мне ещё и отец, — сказал я, а папа вздохнул и развёл руками.
— Что?!!! Миш, ты чего? Он же в Монголии у нас, в командировке. Сообщения от него каждый день приходят, всё нормально, пишет… — Мама выглядела растерянно. — Миш, с тобой всё в порядке? Ты здоров? Сам подумай, как этот мальчик твоим отцом может быть?
— Может, — сказал папа.
— Может, — кивнул я. — Сам бы не поверил, но лично присутствовал и во всём участвовал.
— Ничего не понимаю, — пробормотала мама. — Где присутствовал? В чём участвовал?
— В превращении папы вот в него… вот в такого… молодого.
— В каком-таком превращении?
— Да мы сами не знаем, как это всё получилось, — подал наконец голос папа. — Помнишь ту тетрадку, куда я игры для Мишки записывал? Я только поиграть с ними хотел, а там считалка одна, эне-бене-раба… А она — бац! — и сработала.
— Мы смотрим, — подхватил я, — вместо папы уже какой-то мальчик сидит.
— Мальчик? — Мама отказывалась верить в наш рассказ.
— Мальчик, — хором ответили мы.
— Мишенька, там… — мама побледнела, приложила руку к груди и стала оседать вниз по стенке, — в сумочке таблетки… такие… принеси.
Я поскакал в кухню и вернулся с маминой дамской сумочкой в руках. А папа взял маму под локоть и повёл к дивану.
— Боря, — спросил она слабым голосом, — это правда ты? Вы меня не разыгрываете?
Папа кивнул головой, мол, я это, укрывая маму пледом. Я дал маме таблетку, принёс ей стакан воды. Мама немного отдышалась, пришла в себя и сказала:
— Даже если это и так, — произнесла она слабым голосом, — я всё равно требую доказательств.
- Папин дракон - Рут Ганнетт - Сказка
- Девять жизней одного кота - Жерар Монкомбль - Сказка
- Приключения книжки - Любовь Коваленко - Сказка
- Диковины - Григорий Диков - Сказка
- Максим в стране приключений [ журнальная версия ] - Юрий Самсонов - Сказка
- Книжки Лаи Ломашкевич. Пьесы-шутки, сказки, рассказы - Лая Ломашкевич - Сказка
- Побеждённый Карабас - Елена Данько - Сказка
- Тайна железного дерева - Софья Прокофьева - Сказка
- Крылья для Кота - Александр Шепитко - Сказка
- Сказки кота Кузьмы - Александр Маскаев - Сказка