Клинок пери - Гаглоев Евгений Фронтикович

Незнакомка в белом вдруг сделала резкое круговое движение ногами в воздухе. Жанна отшатнулась, а девушка села рывком и тут же нанесла молниеносный удар.

Раздался короткий вскрик.

Багира согнулась пополам. Меч вывалился из ее рук и со звоном упал на мраморный пол. Не веря в происходящее, прижимая руки к животу, женщина тяжело рухнула на колени.

– Да кто же ты такая? – злобно прохрипела она и закашлялась, изо рта у нее хлынула черная кровь.

Девушка поднялась с пола, подошла вплотную к Жанне и вдруг обхватила ее виски руками.

– Я покажу тебе, – тихо произнесла она.

И в голове у Жанны словно что-то взорвалось. Все поплыло у нее перед глазами – какие-то неясные образы, разноцветные круги, силуэты, которые становились все четче и четче, пока не начали складываться в целые картины, которые быстро сменяли друг друга.

Кричащие и разбегающиеся люди в вечерних костюмах, грохот выстрелов, богато сервированные столы, которые переворачивались под тяжестью валившихся на них тел, оглушительный взрыв и мощный столб огня, взметнувшийся в ночное небо. И все это перекрывал девичий крик, полный боли и ужаса. Выстрел. Крик стих, и тут же все прекратилось.

Багира судорожно вздохнула.

– О, теперь… я вспомнила тебя, – с трудом проговорила она. – Я вспомнила тебя, маленькая дрянь! Но ты… была другой.

– Да, – кивнула девушка. – Я несколько изменилась за это время.

– Кто бы мог подумать… – через силу произнесла Багира. И вдруг гулко захохотала, вздрагивая, захлебываясь собственной кровью. Поперхнувшись, она резко дернулась в последний раз и рухнула на пол. Жанна, она же Багира, была мертва.

* * *

Далеко за пределами Санкт-Эринбурга, в подземелье древнего особняка, в небольшом сумрачном зале, выложенном черным мрамором, на массивном каменном алтаре лежали старинные языческие четки. Они состояли из обломков человеческих костей и зубов, миниатюрных бронзовых амулетов и крупных багровых жемчужин, которые, казалось, светились изнутри.

Четки обладали неимоверной магической силой и наделяли свою владелицу запредельными возможностями. Ради их создания несколько десятков человек, появившихся на свет в конкретный день и час при определенном расположении планет, были лишены жизни и своей кровью дали мощный заряд древнему колдовскому артефакту. Нынешняя хозяйка получила четки в наследство от своей прабабки и берегла их пуще зеницы ока. Ведь без них она была бессильна.

В момент смерти Багиры магические четки резко дернулись, словно живые, и едва не скатились с колдовского алтаря. Одновременно их владелица, находящаяся совсем в другом месте, вскрикнула от неожиданности, почуяв неладное.

Одна из багровых жемчужин лопнула с громким треском, и ее осколки посыпались с возвышения на каменный пол подземелья.

– Багира?! – изумленно и испуганно воскликнула хозяйка четок. – Нет! Не может быть!

В это время девушка в белом подхватила с пола свой сверкающий меч с белой рукоятью и одним плавным движением поместила его в ножны, закрепленные у нее за спиной. Ни разу не оглянувшись на неподвижно лежащую Багиру, перешагивая через разбросанное оружие и давя хрустящее под ногами битое стекло, она направилась к огромному зеркалу, висевшему на стене у выхода из зала. На ходу протянула к зеркалу руку, и блестящая поверхность тут же задрожала и пошла волнами, словно отвечая на безмолвный призыв. Зеркальная плоскость переливалась, искрилась, шла кругами, и чем ближе подходила девушка, тем сильнее становилась рябь.

Фигура девушки стала полупрозрачной. Вплотную приблизившись к зеркалу, она без труда вошла в него, словно проскользнула в открытую дверь. Поверхность зеркала тут же сомкнулась за ее спиной, подобно ртути, и застыла.

Секунду спустя тело, распростертое на полу, затряслось мелкой дрожью, затем забилось о мраморный пол, извергая из себя клубы смрадного черного дыма. Плоть стремительно разлагалась, дым становился все гуще и вскоре полностью скрыл останки, дергающиеся в судорогах среди разбросанного по полу холодного оружия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 10

Новое дело

Никита Легостаев медленно двигался по темному коридору, брезгливо морщась и не решаясь взглянуть себе под ноги. На полу шевелилась и стрекотала какая-то живность вроде крупных насекомых, и приходилось наступать прямо на них. От постоянного треска и хлюпанья под кроссовками парня тошнило, но другого пути не было. Мало того, в подземелье стояла затхлая сырость, от спертого воздуха свербило в носу.

Никита медленно приближался к низкой двери с мутным застекленным оконцем посередине, которая почти сливалась с обшарпанными стенами. С потолка подземелья капало, пару раз попало ему за шиворот, по покрытым растрескавшимся кафелем стенам стекала густая темная жижа. Какого дьявола он здесь вообще делает?

Притрагиваться к дверной ручке не хотелось, и парень толкнул дверь ногой. Она отворилась с тягучим скрежетом, от которого по спине побежали мурашки. Никита пригнул голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, и, войдя, оказался в длинном узком помещении, которое освещала тусклая лампочка под самым потолком.

Вдоль стен, сложенных из грубого камня, рядами стояли высокие анатомические столы из нержавеющей стали со специальными отводами для стока крови. Всего их было семь, три – у одной стены и четыре – у другой. На столах под грязными простынями без труда угадывались очертания человеческих тел.

В каморке не было треска, звука падающих капель воды и других шумов подземного коридора, зато здесь раздавался шепот. Тихий, леденящий кровь, он шел отовсюду, от каждой стены, поднимался с пола, просачиваясь между сгнившими досками, и стекал с потолка.

– Наследник… Наследник… Наследник… – хрипло шептали сразу несколько голосов, – позволь нам заговорить с тобой…

Никита завертел головой по сторонам, силясь определить, кому принадлежат голоса, но, кроме семи тел, вытянутых на столах, никого не увидел. Он подошел к крайнему столу и рывком сдернул с него простыню. На столе лежала мумия. Настоящая, высохшая от времени, скрюченная в позе эмбриона и почерневшая, как головешка. Длинные рыжие волосы, наполовину отставшие от черепа, разметались по поверхности стола. Вместо носа зияло глубокое отверстие, глаз тоже не было – лишь черные провалы глазниц. Ее голова, а перед Никитой лежали останки женщины, казалась огромной по сравнению с телом – туго обтянутыми ссохшейся кожей костями. Мумия издавала такую сильную вонь, что Легостаев торопливо прикрыл нос воротом футболки.

Одна деталь сразу бросилась ему в глаза – татуировка на ноге покойницы, чуть выше щиколотки. Она была отчетливо видна даже на темной и сморщенной коже. Присмотревшись, Никита разобрал, что это изображение сколопендры, изогнутой английской буквой «S». Такой татуировки ему еще не приходилось видеть. Легостаев наклонился, чтобы рассмотреть ее повнимательнее. И в этот момент нога дернулась.

Парень в ужасе отскочил в сторону, едва сдержав крик. Мумия села с тихим скрипом, подтянула к себе колени и оперлась костлявыми руками о стол. Кое-где кожа лопнула и висела рваными клочьями.

Покойница раздвинула сведенные, словно судорогой, челюсти и гулко произнесла:

– Наследник!

Затем потянулась к парню тонкими костяными пальцами. Никита попятился, чувствуя, как гулко колотится сердце, но она все тянулась и тянулась к нему, подползая к краю стола. Наконец нервы парня не выдержали, и он бросился из каморки, но налетел на что-то твердое и холодное… и с истошным криком упал с кровати.

Никита не сразу понял, что произошло. Яркий солнечный свет бил в окно его спальни, с улицы доносилось пение птиц, у соседей внизу играла ритмичная музыка. Обычное утро, такое же, как все остальные. Никита жил в двухкомнатной квартире тети, сестры отца, которая недавно перебралась на постоянное жительство в Новый Ингершам. Продавать квартиру тетя не планировала, и Никите это было только на руку. Он не мог нарадоваться отдельной жилплощади. Теперь можно было приходить домой когда вздумается, не опасаясь разбудить родителей, и выбираться на ночные вылазки не через окно, а через входную дверь, как все нормальные люди. Только вот гулять по ночам его больше не тянуло. С тех пор как он разучился превращаться в пантеру, пропали и многие повадки оборотня, в том числе постоянная тяга к прогулкам под ночным небом. Пропажа способностей сильно удручала Никиту, он никак не мог к этому привыкнуть. В «Авангарде» пока тоже никто ничего не знал. В противном случае его наверняка уже изгнали бы из отряда, невзирая на все его прежние заслуги.