Вершитель - Анна Яковлевна Яковлева

объяснил Бьерн Железнобокий, здесь готовились к приему большого числа гостей – король созвал всенародный тинг[8], чтобы обсудить самые важные вопросы королевства.

На следующий день с утра в замок стали прибывать вассалы короля Рагнара. Здесь были военачальники, купцы и пираты.

Все только и говорили о христианском Боге, которому поклонялось все больше и больше племен на Западе. Папа Римский и его епископы призывали к уничтожению языческих богов. Повсеместно разорялись языческие капища, сжигались идолы. На славянских и датских землях возникали все новые и новые монастыри, как цитадели христианства.

Наконец, все прибывшие собрались в просторном зале. Здесь были установлены лавки, на стенах горели фитили.

Усадив Рюрика на почетное место рядом с собой, король Рагнар подождал, пока установится тишина и обратился к собранию с такими словами:

– Приветствую вас друзья и братья. В тревожное время собрался наш тинг. Здесь у нас, в Хедебю, мы изловили лазутчиков.

Король махнул рукой, стражники втащили троих окровавленных пленников. Это были христианские монахи в изорванных облачениях. От полученных ран они едва стояли на ногах.

Собрание встретило пленников ревом.

Рагнар поднял руку, призывая подданных к тишине.

– Эти трое окунали в купель младенцев и надевали им на шею кресты. Они говорят, что их Бог могущественнее наших богов. Скажите мне, как один бог может быть сильнее десятка наших? Если чужой Бог такой великий, почему он не спасает их?

Зал разразился хохотом.

Восстановив тишину, Рагнар объявил:

– Завтра на площади мы казним этих глупцов. Уведите их.

Под выкрики и проклятья пленников вытолкали из зала.

– Друзья! – Рагнар обвел присутствующих взглядом. – Боги ждут от нас решительных действий. – Слова короля были встречены одобрительным гулом.

– Если сейчас не положить предел христианам, – повысил голос король, – они захватят нашу землю, наши дома, наших жен и сотрут из памяти потомков веру отцов.

После этих слов король сразу перешел к волнующему всех вопросу – походу на Париж.

Распаленные предстоящей казнью, викинги готовы были сию секунду грузиться на драккары и осаждать вражеский город. Но сил на осаду было явно недостаточно. Королю данов нужна была помощь, и он знал, у кого ее просить – у потомков короля Гостомысла, у ререговичей.

Потерпевший поражение в бою с франками и изгнанный со своей земли Рюрик был самым верным союзником Рагнара.

– Сколько ты сможешь выставить драккаров? – обратился король к Рюрику.

– Три десятка. Это тысяча и две сотни ратников.

– Долю твою мы обсудим позже, – удовлетворенный ответом, изрек король Рагнар.

– Я не вижу предмета для обсуждения. Просто мы берем то, что попадается нам на пути.

– Договорились. Это все?

– Нет.

– Мой дядя Табомысл предал нас. Он заключил союз с нашими врагами – Людовиком и Лотарем.

– Ходят слухи, – кивнул Рагнар, – но мы не знаем этого достоверно.

– Знаем, – возразил Рюрик. – У меня есть свидетель.

– И кто же он?

Рюрик взглянул на Бьерна, тот кивнул и подал знак Торвальду, стоявшему поодаль.

Воины расступились, и ярл Хакон шагнул навстречу Рагнару.

Глаза Рагнара зажглись гневом.

– На колени! – король повелительным жестом указал на каменный пол.

Хакон колебался, но кто-то сзади ударил ярла под колени ногой, и он униженно рухнул на пол.

– Он заслуживает казни! – взревел зал.

Король поднял руку, ожидая тишины. Последние возмущенные вопли стихли.

– Казнить его мы всегда успеем, – ответил Рагнар. – Пусть попробует оправдаться. Наше дело – поверить или не поверить ему.

Чувствуя поддержку своих новых друзей, Хакон изложил все события, свидетелем которых ему довелось стать. Закончив печальную повесть о конунге Хвистерке, Хакон достал из-за пазухи амулет:

– Этот амулет я сорвал с шеи Аскольда на острове Руян, когда мы дрались.

В руке у Хакона оказался кожаный шнурок, на конце которого покачивался ворон. В клюве птица держала ключ.

В зале стало тихо. Все знали, что амулет этот принадлежал матери Хвистерка Аслауг и был единственной памятью о ней. С амулетом Хвистерк никогда бы не расстался добровольно, по собственному желанию.

– Меня не было в Полоцке, когда погиб Хвистерк. Взяв Полоцк, конунг отправил меня за данью в соседние земли. Я исполнял поручение своего господина. Когда я вернулся в город, – продолжал Хакон, – все было кончено, только над курганом еще поднимался дым. Я поднялся по рекам к Венедскому морю. Я спешил в Хедебю, король, чтобы ты узнал правду о твоем сыне. Огибая остров Руян, я потерпел крушение и стал очевидцем сговора между Аскольдом и Табомыслом.

– Кто может подтвердить твои слова? – вопросил Рагнар.

– Никто.

– Нужны свидетельства правдивости твоих слов, пока их нет, ты будешь находиться в темнице.

Стража окружила Хакона.

– Досточтимый король, – обратился к Рагнару Олег. – Я могу подтвердить слова Хакона. Все, что сказал твой ярл – правда! В Полоцке Аскольд пошел на хитрость: его воины скрыли под накидками и плащами кольчуги и мечи, вошли в город с телегами, полными товаров. Днем торговали на площади перед крепостью, а дождавшись ночи, перебили стражу, открыли ворота дружине и вырезали гарнизон Хвистерка.

Рюрик вскочил со скамьи:

– Истинный предатель – это мой дядя Табомысл, – громогласно объявил он. – С его помощью христианская зараза пустила на наших землях глубокие корни.

– Люди говорят, король Людовик привез в Велигард епископа Дитриха, – заметил Трувор. – Это правда?

– Правда, – мрачно подтвердил Рагнар.

– Дед предупреждал об этом, – вспомнил Рюрик. – Это только начало. Людовик обещал Корвейскому монастырю наши земли – священный остров Руян, Старигард и Велигард. Христианские воины построили в Гамбурге крепость, они называют ее монастырь. Там поселились служители Единого Бога. Оттуда их вера распространилась до пределов твоего королевства. Не сойти мне с этого места, если Табомысл не примет христианства. Чтобы спасти свою шкуру он будет платить дань Людовику. Но Табомыслу мало заключить союз с нашими врагами. Он склоняет к этому киевских князей. Хочет с Византией торговать. Из-за этих предателей чужая вера укоренится и в Киеве. В Хазарском каганате уже случился раскол из-за христиан. Эту гидру нужно душить в зародыше, – с жаром доказывал Рюрик. – И начнем мы с Парижа.

– На Париж!

Друзья скрепили договор крепким рукопожатием. Тинг взорвался ликующими криками.

… С утра до вечера Рюрик с помощниками отбирали на рынке рабов и оружие. Олег с телохранителями, Актеву и Фарлаф скупали знаменитые франкийские мечи и стрелы викингов – своими мощными наконечниками они пробивали не только кольчуги и панцири, но и легкие щиты. Щиты выбирали особенно придирчиво. Предпочтение отдавали покрытым бронзой греческим и остроугольным франкийским. И не только для себя – их можно было продать с большой выгодой в землях Аббасидского халифата.

Рюрик спешил: надо было