Тропа - Андрей Ветер

Кладбище произвело на меня тягостное впечатление. Особенно сильно повлияло то, что было непонятным и потому таинственным – странный свёрток и побрякушки возле него. Подкралось ощущение опасности. Я осознал, что это чужой мир, что законы его мне не известны, что договориться (в случае необходимости) с людьми, о которых я не имею даже малейшего представления, я не сумею.

Теперь мне весьма неуютно. Лучше бы я остался в форте и как-нибудь уладил недоразумение в салуне, пусть даже мне пришлось выложить все деньги в качестве штрафа за нарушение порядка и отказаться от игры в карты на месяц и даже год.

2 июля

Опять проезжали мимо погребальных помостов, на которых виднелись человеческие кости. Вероятно, захоронения очень старые, плоть и одежда разложились или их склевали птицы. У основания шестов лежали пожелтевшие кости, возможно человеческие, которые упали с погребального ложа, но могли быть и останки животных, так как я видел несколько больших черепов, похоже лошадиных. Кейт уверяет, что дикари нередко забивают своих лошадей и подвешивают их головы на помосте. Кейт также утверждает, что краснокожие частенько закапывают покойников по пояс в землю, повернув их лицом на восток, и так оставляют их до разложения. Страшная дикость!

Создаётся впечатление, что эта страна переполнена могилами.

10 июля

Видел буйволов. Они брели по дальним холмам и были похожи на чёрные точки, набрызганные на склонах; эти точки сливались в пятна, а пятна – в единую тёмную массу. Никогда не представлял, что стада бывают столь многочисленны. Я предложил Кейту устроить охоту, но он ворчливо отказал мне, не желая распрягать своих мулов для этого дела, и сказал, что нам вдоволь хватит мяса подстреленной вчера антилопы. Он считает, что лучше пораньше добраться до цели и там уже поохотиться вместе с дикарями, если мне этого так уж хочется.

Должно быть, он прав. Просто меня одолевает нетерпение. Никогда не думал, что захочу потрогать руками всё, что увижу здесь. Взять для примера буйволов. Я твёрдо знаю, что не раз увижу охоту на этих исполинов и сам приму участие в ней. Но здешние просторы, безбрежность, приволье – всё вселяет в сердце восторг и жажду деятельности. Потому-то и хочется погнаться за быками, испытать азарт первобытного охотника в первобытной стране.

Удивительно, насколько близость природы способна менять восприятие мира! Ещё вчера я был отъявленным картёжником, пространство игрового стола заполняло меня целиком. Я не видел и не желал видеть ничего, кроме карт. Я был наполнен только картами. Не выигрыш интересовал меня, но игра, исключительно игра, ожидание успеха или неудачи, постоянное напряжение, трепет. И вот несколько дней на просторной груди прерии вытравили эту любовь к картам, превратили её в пыль, и здешний непрекращающийся ветер развеял её! Я не могу в это поверить, но это так! Жажда играть исчезла.

Впрочем, нет, не исчезла. Надо быть честным перед самим собой. Просто я готов играть во что-то иное, совершенно новое для меня. Отныне мой игровой стол – прерия. Но что за расклад намечается здесь?

11 июля

День сегодня рассветал великолепно. Тянул прохладный ветерок, трава колыхалась умиротворённо. Как-то сразу забылись все неудобства дороги по шероховатым пригоркам и лесистым долинам. Вчера к вечеру мы добрались до речки, через которую никак не могли перебраться, долго двигаясь вдоль русла. Лошади с величайшим усилием переставляли ноги, вытаскивая копыта из заросшего корнями дна. В конце концов мы переправились на эту сторону и сразу стали лагерем.

Надо заметить, что Великие Равнины выглядят теперь совсем не так, как казались мне с борта парохода. Тогда я видел много зелени, что вполне естественно, ибо я поднимался по реке. Теперь же прерии представляют собой сплошной жёлтый ковёр. Высокая трава беспощадно выжжена солнцем. Отдельно стоящий тополь или рощица сразу бросаются в глаза, их зелёные кроны прекрасно видны на фоне жёлтой травы.

Кейт, по обыкновению, поднялся раньше меня и уже готовил кофе. Кофе он, как водится, делает на здешний манер, то есть жарит на сковородке как попало и варит на речной или дождевой воде в единственном нашем котелке. То есть котелков у него в фургоне насчитывается ещё штук шесть, а то и больше. Но он не прикасается к ним, приберегая эти блестящие посудины для торговли с дикарями.

СХВАТКА

Индейцы спешились и опустились в высокую траву, разложив каждый возле себя сумки с головными уборами, краску в мешочках и зачехлённое оружие… Несколько минут назад возвратились высланные вперёд разведчики и сообщили о небольшом вражеском отряде. Люди Куропатки прикинули, когда противник окажется в непосредственной близости, и неторопливо начали готовиться к битве. Руки зачерпнули краску. Теперь их лица потеряют собственные черты, и злые духи не сумеют распознать их, если кто-то из воинов погибнет и они пожелают утащить погибших в подземную страну. Многие полностью покрывали свои лица густым слоем: кто синим, кто жёлтым, кто белым. Некоторые раскрашивали лицо пополам разными цветами. У каждого был свой собственный принцип, соответствовавший его внутреннему голосу. Грудь, живот, руки и ноги тоже покрывались узорами, согласно повелению духа-охранителя. Раскраска должна была не только пугать врага. Каждое новое лицо, наложенное поверх настоящего, обязательно хранило в себе скрытую силу, которая оберегала воина от вражеских стрел.

Медведь надел на голову маску своего защитника, клыки которой свисали низко над его бровями. К левому медвежьему уху были приторочены два ястребиных пера. Лицо Медведя было сплошь покрыто синим цветом, кроме носа, губ и нижней челюсти…

Неожиданно для всех Клюв поднял руку вверх и сказал:

– Я сегодня умру. У наших врагов силы больше, чем у нас. Они несут летящее железо белых людей. Вы не старайтесь одолеть их, но я должен сразить их вожака. Сейчас я исполню мою похоронную песнь, а вы окурите меня дымом душистой травы.

– Почему ты думаешь, что у них есть летящее железо? – спросил удивленно Три Пальца.

– Я знаю, мне было видение, – тихо проговорил Клюв, не открывая глаз и не поднимая головы. – Только Медведь может принять участие в битве. Он ни разу во время нашего похода не оглянулся назад, поэтому ни один из коварных духов не смог зацепиться за его взгляд и последовать за ним. Он спал только под своим собственным покрывалом, и злой дух не просочился незаметно в тело ночью и не принёс ему чужой слабости, которая есть в каждом из нас. А некоторые из вас пользовались общей накидкой. И ещё… У Медведя сильный охранитель. Я не знаю, кто это, но редкий боец получает такую защиту. Медведь может принять участие в этом бою. Остальные должны только пугать врага…