Портреты заговорили… - Юрий Толстой

Ученый мирового масштаба, Анатолий Васильевич никогда не чурался черновой работы, будучи не только заведующим кафедрой, но и деканом факультета, занятый выполнением ответственного задания по подготовке проекта Гражданского кодекса, он читал общие и специальные лекционные курсы, вел семинары и спецсеминары, руководил дипломными и курсовыми работами. И на педагогическом поприще он являл собою пример неутомимого труженика.

До конца дней своих Анатолий Васильевич ощущал себя членом университетского коллектива, всегда готовым прийти на помощь не только ближним, но и дальним. Мало кто, например, знает, что, будучи тяжело больным, когда жить ему оставалось немногим более месяца, он принимает деятельное участие в подготовке правительственного решения о мерах помощи Ленинградскому университету, энергично добиваясь улучшения жилищно-бытовых условий сотрудников университета и укрепления его материально-финансовой базы.

Таким был и остается в нашей памяти, в своих трудах и свершениях Анатолий Васильевич Венедиктов – ученый и педагог, старший друг и наставник, человек и гражданин социалистического отечества.

Выдающийся советский экономист, академик С. Г. Струмилин в интервью, данном незадолго до смерти, говорил: «Экономисты, как ученые, так и практики, умирают. Однако их идеи, мысли, воплощенные в книгах, статьях, в конкретных делах, остаются. Остаются их ученики, которые продолжают их дело, развивая их взгляды, излагая их печатно и устно. Именно в этом смысле мне хочется подчеркнуть, что настоящий экономист бессмертен, его идеи, взгляды живут и после его смерти. И чем значительнее было влияние его идей, тем дольше жива память об их авторе.

Хочется верить, что в дальнейшем пропорционально росту машинных средств обработки экономической информации будет расти и нравственный облик наших экономистов. А одним из вернейших показателей уровня этого облика является отношение к старшему поколению ученых, к их памяти… Думается, что неотъемлемым качеством экономиста, как и вообще всякого настоящего ученого, должно быть благородство… Нравственность ученого, его совесть, внутренняя честность – вот залог в этом»21.

Эти слова полностью приложимы и к юристам. Отдавая дань уважения памяти наших учителей, воспитывая себя и других на их трудах и свершениях, каждый из нас должен стремиться к тому, чтобы сохранить и приумножить их замечательные качества, передать их как эстафету новым поколениям советских юристов, которые придут нам на смену22.

КОНЦЕПЦИЯ А. В. ВЕНЕДИКТОВА О ПРАВЕ СОБСТВЕННОСТИ И СОВРЕМЕННОСТЬ 23

В творческом наследии академика А. В. Венедиктова одно из центральных мест занимают вопросы права собственности. Побудительным толчком к их исследованию послужила необходимость выявить соотношение права собственности Советского государства с правомочиями социалистических госорганов на закрепленное за ними имущество. Столкнувшись с совпадением формулировок, относящихся к характеристике права собственности в ст. 58 ГК РСФСР 1922 г. и правомочий треста на выделенное ему имущество в ст. 5 Положения о государственных промышленных трестах от 29 июня 1927 г.24, ученый в различные периоды своей жизни неодинаково отвечал на вопрос, становится ли трест собственником указанного имущества. В работах 20-х годов, в первую очередь в монографии «Правовая природа государственных предприятий», вышедшей двумя изданиями в 1928 г., А. В. Венедиктов рассматривал имущество треста как товарную форму собственности самого государства. Тем самым право государственной собственности, по тогдашним воззрениям автора, должно быть приурочено не только к государству как таковому, но и к тресту. Последний – это само государство, выступающее в маске товаровладельца. Концепция, согласно которой имущество треста есть не что иное, как товарная форма собственности самого государства, уходит своими корнями в широко распространенное в тот период представление о начавшемся якобы вытеснении правовых отношений организационно-техническими, о том, что подлинно правовыми могут быть только меновые отношения, а потому отношения, которые складываются между государством в лице ВСНХ и трестом, по сути своей не правовые, а организационно-технические25. В дальнейшем, однако, А. В. Венедиктов признал правовыми отношения треста не только с другими участниками товарного оборота, но и с государством в лице планово-регулирующих органов. В связи с этим перед автором со всей остротой встал вопрос, как право государственной собственности соотносится с правами государственных юридических лиц на закрепленное за ними имущество. Не признавая правовой характер отношений государства с государственными юридическими лицами, он еще мог «уйти» от ответа на него, поскольку в указанных отношениях государство и государственные юридические лица не противостояли друг другу как субъекты права. Теперь же от ответа на него никуда нельзя было уйти. Абстрактно рассуждая, ответить на него можно было по-разному. Опираясь на давнюю историческую традицию, можно было бы использовать для этого категорию разделенной собственности, признав государство верховным, а государственное юридическое лицо – подчиненным собственником. Однако в 30-х годах такой путь для А. В. Венедиктова, как и для подавляющего большинства исследователей данной проблемы, был принципиально неприемлем. При жесткой централизации ведения хозяйства на плановых началах, которая в предвоенный период непрерывно нарастала, эта конструкция явно диссонировала бы со сложившимися в жизни и казавшимися незыблемыми реалиями.

Итак, трест, а с момента признания самостоятельной юридической личности не только автономных, но и трестированных предприятий, и предприятие ни в каком качестве не выступает как собственник закрепленного за ним государственного имущества. Единым и единственным собственником всех государственных имуществ, в чем бы они ни выражались и у кого бы ни находились, является само социалистическое государство, и только оно. Но в таком случае на каком все-таки праве государственное имущество закрепляется за госпредприятиями и как быть с внешним совпадением характеристики права собственности, данной в ст. 58 ГК, и прав треста на выделенное ему имущество, которая обозначена в ст. 5 Положения о трестах? На эти вопросы А. В. Венедиктов и стремился дать ответ в работах, опубликованных в предвоенные годы, в капитальной монографии «Государственная социалистическая собственность», а также в последующих трудах26.

Ученый пришел к выводу, что триада – правомочия владения, пользования и распоряжения – не выражает ни существа, ни всего объема права собственности, а потому закрепление указанных правомочий за трестом (госпредприятием) вовсе не означает признания треста собственником выделенного ему имущества. Правомочия владения, пользования и распоряжения выступают лишь как средство (способ) осуществления права собственности, но могут быть средством осуществления и иного права, что и имеет место при закреплении имущества за трестом (госпредприятием). Последний наделяется триадой правомочий, но собственником государственного имущества не становится. В связи с этим возникает вопрос: средством осуществления какого права выступает триада правомочий, будучи закреплена за трестом? Для обозначения указанного права ученый предложил использовать категорию оперативного управления, под которым понимал всю совокупность функций, прав и обязанностей социалистического хозоргана, необходимых и достаточных для выполнения стоящих перед ним задач. При этом он настойчиво предостерегал против отождествления оперативного управления с управлением как чисто организующей деятельностью государства и его органов, обращал внимание на то, что, в отличие от управления, которое получает административно-правовое оформление, оперативное управление юридически опосредуется преимущественно актами гражданского и трудового права. Здесь нет необходимости вдаваться в спор, какое содержание вкладывал А. В. Венедиктов в категорию «оперативное управление». Важно подчеркнуть, что с предвоенных лет и до конца жизни он последовательно проводил тезис о неделимости права государственной собственности и ни в каком качестве не признавал социалистический хозорган собственником закрепленного за ним имущества. Концепция А. В. Венедиктова с известными модификациями воплощена в Основах гражданского законодательства, принятых в их развитие ГК союзных республик, а также многих других нормативных актах.

Нельзя, однако, сказать, что она единодушно признана. Не говоря уже о том, что категорию оперативного управления да и право оперативного управления трактуют далеко не одинаково, в последние годы предпринимаются настойчивые попытки подвергнуть ревизии основные положения концепции А. В. Венедиктова о праве государственной собственности или во всяком случае ограничить сферу ее применения. Вначале И. А. Грингольц, а затем В. А. Дозорцев, В. П. Мозолин, А. А. Рубанов, Л. С. Явич и ряд других ученых стремятся доказать, что концепция А. В. Венедиктова отжила свой срок, что время ее вышло27. Основной аргумент, который выдвигают ее противники, сводится к тому, что она сложилась в условиях командной экономики, когда права предприятий были более чем куцыми, а хозрасчет носил формальный характер. Ныне же, когда ставится задача перевести управление экономикой на подлинно хозрасчетные начала, наделить госпредприятия и объединения всей полнотой прав, необходимых и достаточных для выполнения стоящих перед ними задач, эта концепция не только не работает, но и становится тормозом на пути расширения самостоятельности, инициативы и ответственности предприятий. Категория оперативного управления подлежит сдаче в архив, а на смену ей должны прийти юридические конструкции, которые были бы адекватны современным условиям хозяйствования, способствовали бы перестройке хозяйственного механизма, переводу экономики на рельсы интенсификации.