Гильдия Злодеев. Том 5 - Дмитрий Ра

и слегка сутулится, но при этом от неё веет силой. Мила почти физически видит, как её заслоняют от бури, пожирающей всё на своём пути.

Щёлк! Щёлк! Щёлк!

Волосы на голове приподнимаются, электризуются. Маленькие искорки мелькают то там, то тут — это повсюду возгораются крупицы пыли. Воздух становится тяжёлым, при всём желании Мила не смогла бы встать с кровати — на неё будто навалилась наковальня. Долго она не протянет рядом с этими… существами.

— Ты на моей территории, паук. — Голос фигуры поменьше режет словно ножом. В нём столько смертоносной угрозы, что у Милы темнеет в глазах.

Высокий говорит спокойно, но шипящим, тяжёлым голосом. Будто каждое слово даётся с трудом:

— Враг Времени… Тебя не должно быть. Ты ошибка, давно проигравшая свою войну. Отойди. Она не станет следующим директором Академии Эфира.

Мебель в помещении издаёт трескучие звуки, будто её изнутри пожирают тысячи короедов. Графин с водой падает и разбивается, вода начинает бурлить, испаряться.

— Таких, как ты, я дважды не предупреждаю. Вон с моей территории.

— Ты вмешиваешься в ход вещей. Это недопустимо.

Фигура поменьше медлит, но наконец отвечает:

— Меня попросили не трогать тебя. Но я могу и передумать, если будешь мешать.

— Кто попросил?

— Ты знаешь ответ, Эйн.

Тишина. Долгая и томительная. Мила вот-вот потеряет сознание. Она на грани. Давление слишком сильное. Она замечает горящие глаза высокой фигуры, устремлённые на неё.

— Как скажешь. Мне ничего не придётся делать. Твоя аура сделает всё сама.

А потом она слышит шёпот:

— Мастер?.. Уверены?.. Это будет опасно и ОЧЕНЬ больно… Исполняю, мастер.

— Исполняешь? Ты? Разве он не твоя пешка?

— Он не больше пешка, чем ты паук. Круг третий… Техника обители земной тверди…

— Глупец, — спокойно произносит высокая фигура. — Ты уничтожишь всё, к чему сам так долго готовился. Девятая ступень…

— Пробуждение матери земли!

— Геенна! Закат мира!

Их возгласы — последняя капля. Мила не выдерживает давления. Последнее, что она помнит — как эти двое исчезают… Нет! Фигура поменьше движется с невероятной скоростью, хватает своего врага, и они оба вылетают из её комнаты, вдребезги разбив окно.

Все вокруг трясётся! Пол, потолок, комната! Всё!

Мир корёжится!

Мила знает, что этот толчок слышат везде. В эльфийских землях, на островах големов, в сердце Гурум-Хупа, за горами, за кипящим морем, за океанами…

* * *

Больничное крыло Академии Эфира

Открываю глаза и сразу щурюсь. Свет бьёт по глазам. Шевелю пальцами. Вроде бы… жив. Тело болит, пахнет кровью. Моей? Да, моей. Но раны уже закрылись. Отчётливо ощущаю на языке горьковатый вкус. Видимо, меня отпаивали зельями. Да и вообще всё тело ноет так, будто недавно я пережил десяток операций академическими магами света.

Какого чёрта… произошло? Так, стоп. Я — это снова я? Могу контролировать своё тело!

«Костя, ты тут?»

Тишина. В голове лишь «перекати-поле».

Призываю катализатор и… снова тишина. Нет контакта, нет ответа. Ничего не чувствую, кроме жужжащей в голове пустоты. Будто удалили опухоль, к которой я давно привык.

Костя пропал. Вместе с ним и катализатор.

— Римус? Ох, как я рада…

Только сейчас замечаю Лию. Она спала у меня на ногах и замечает, что я очнулся.

— Лия? Что происходит?

— Хм… Я думал, вы нам расскажете.

Торн отодвигает шторку больничной ширмы, заходит в полных латах. Удивительно, что их пустили в академию. Наверное, директор расщедрился.

— Я… чего-то малость… не помню?

Верно. Я ни черта не помню. Последнее… Как мы с Костей вышли из кабинета директора и шли по коридору обратно на карнавал. Мы как раз обсуждали, как ситуацию с нимфами и принцем обернуть на пользу.

А потом… бац… Я уже здесь.

А Кости нет.

Слышу за ширмой беготню, суету, топот ног. Нервные смешки и перешёптывания.

— Так что происходит-то? Что там за беготня?

Отвечает Лия:

— Римус, вас нашли недалеко от эпицентра…

— Какого ещё эпицентра? — щурюсь я. Звучит не очень.

Торн:

— Хм… В пятидесяти километрах от Аббатства произошёл магический катаклизм. Там сейчас огромная воронка с лавой, а всё вокруг выжжено. Ничего живого не осталось — одна раскалённая пустошь. Вас обнаружили на самом краю, обугленным, еле живым. Академические целители лечили вас трое суток без перерыва…

— О, — реагирую я. — Весело у вас…

Трое суток. Я пропустил карнавал, экзамены и встречу с представителями купеческого дома. Хреново. Надеюсь, хотя бы экзамены можно будет перенести. Не люблю, когда планы идут насмарку. Но сейчас это не самая большая проблема.

Понижаю голос:

— Где катализатор?

Лия и Торн переглядываются.

— Хм… на вас его не было. Дома его тоже нет.

— А вот это плохо…

Лия нервно теребит простыню. Она больше волнуется обо мне.

— Вы… точно ничего не помните?

— Точно…

Даже Торн вздрагивает от неожиданности, когда из-под моей кровати вылезает директор.

— Ну так не интересно. — Он снимает шляпу, надевает её на офигевшую Лию. — Три дня тут сидел, чтобы узнать, что ты ничего не помнишь.

— Здравствуйте, директор.

— Привет.

— Хм, — Торн открывает забрало, осматривает карлика. — А кто тогда в вашем кабинете?

— Честно? Никому не расскажешь?

— Хм…

— Утропий под иллюзией. Очень похож на меня, поэтому никто ничего не заподозрил, хи-хи…

— Хм-м-м-м-м, и вы… отправили на переговоры с инквизицией утропия?

— Забавно, да? Никто всё равно в это не поверит, хи-хи…

Аргумент и одновременно предупреждение не болтать о «маленькой» тайне директора. Да уж, оказывается все могущественные гении немного безумны. Или много.

Наблюдаю, как Лия борется не на жизнь, а на смерть с колпаком директора. Мне кажется или полость этой шляпы намного глубже, чем выглядит?

— Директор, подслушивать нехорошо.

— Это да, хи-хи… Я с новостями. У инквизиции к тебе много вопросов, студент. Долго сдерживать их мой утропий не сможет.

— Замечательно. Что им надо?

— А ты как думаешь? Тысячи сигнализирующих артефактов по всему миру перегорели из-за выплеска магии. В некогда милом островке природы сейчас бушует вечное пламя, а земля до сих пор трещит. Даже я не смог подобраться к эпицентру. Ни ментализм, ни защитные артефакты не справляются.

— В чём меня обвиняют?

— Легче перечислить в чем не обвиняют.

Директор неожиданно замирает на месте, будто к чему-то прислушиваясь.

— А вот это плохо, хи-хи… Мне докладывают, что образовавшие разломы слишком глубоки и из них лезут всякие не очень приятные создания. Ух, отвратительны наши дела…

— Насколько отвратительны? — вздыхаю я и ногой подцепляю шляпу директора, спасая Лию из ловушки.

— Мало кто знает, что под землёй свой мир со своими правилами. Не просто так по законам почти всех стран Варгона запрещается копать слишком глубокие шахты.

— Понятно. Значит, достаточно отвратительны…

— Угум-с. Гильдии Авантюристов подвалило работки… Ну, значит, ты ничего не помнишь? Да ещё и спросить некого, — с намёком заключает директор. Мелкий проныра слышал, что я говорил о катализаторе. — Так, а вы, — кивает на Торна и Лию, — брысь отсюда. Студенту нужно отдохнуть.

Под недовольные возмущения директор выталкивает их за ширму, даёт указания медсестричке сопроводить гостей на выход из академии. Я тем временем успеваю сесть и напялить на себя штаны. Эх, ну и выжатый же я. Хотя в целом терпимо. Тело хоть и болит, но сосуд эфира успел за три дня пополниться.

Да уж… У Кости талант. За один день умудрился заварить столько каши, что все мои приключения с момента появления в этом мире — просто пшик.

Почему я оказался так далеко от Академии? Почему ничего не помню? Что сделал Костя? Зачем ему понадобилось открывать какие-то разломы с тварями? И самое главное… Куда он пропал?

— А ты куда собрался? — Директор запрыгивает мне на колени, садится. — Студент побит — студента лечить, хи-хи…

— У меня куча дел, в которых нужно… разобраться.

— Ты плохо слышал, что я сказал? Инквизиция… а, вот и они. Поздно, студент. Спящим и больным больше не прикинешься. Сам виноват.

Шторку чуть ли не срывают. Стоят трое. Суровые, бородатые, со знаком Первозданного на шеях. Одеты в мантии, а поверх наплечники и налокотники из мифрила, судя по всему, цельного, а не с тонким покрытием. Дядьки важные, это точно.

— Директор, вам придётся выйти. Нам нужно поговорить с этим человеком.

— Хи-хи… Меня выгоняют. В моей же академии.

Надменные рожи инквизиторов кривятся.

— Пожалуйста… директор.

— Вот так бы сразу. — Он юркает под кровать, застревает, бухтит что-то, трясёт ножками, но наконец пропадает