Рейтинговые книги
Читем онлайн Жонглеры - Глория Му

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 19

Артем и Майка записались на подготовительные курсы, сняли квартиру – недалеко от меня, буквально через дом.

Летом они благополучно поступили, Артем – на живописное, Майка – на оформительское (да, это сейчас дизайнер – друг человека, а тогда были художники-оформители, низшая каста, но Майка хотела именно туда, ей нравилось изобретать упаковки для пельменей и писать шрифты).

Майка была очень талантливой и умела учиться, она сразу стала отличницей и гордостью курса, с Артемом обстояло хуже, он был из тех, кто интересуется только «спецами» (предметы по специальности – живопись, рисунок, композиция), а остальное прогуливает, но таких было довольно, и мастера их часто прикрывали.

Мастер Артюше попался из «дедушек». Была у нас группа преподов, мальчишки за семьдесят, все бывшие фронтовики, люди по большей части несгибаемые, бескомпромиссные и упрямые.

Артюшин же Василь Платонович был еще и фанатичным украинским националистом, носил значок с жовто-блакитним прапором на лацкане и читал свой курс на «мове».

Артем тоже был изрядным упрямцем, кроме того, пожалуй, ему просто не надо было больше учиться, в отличие от меня. Он был вполне состоявшимся художником к тому времени, ему следовало работать самостоятельно, а не «под руководством».

И с мастером они, казалось, не сошлись.

Василь Платонович, сухонький старикашка, в усах, как у Тарасика, с бандитским ястребиным носом, останавливался позади Артюши, когда тот писа́л, и некоторое время молча раздражался, покачиваясь с пятки на носок. Потом не выдерживал.

– Шо ти робиш? Ну шо ти мастиш? Хiба воно тут так? Га?

– Так, – спокойно отвечал Артюша.

– Нi, не так! – Василь Платонович оттаскивал Артюшу цепкой лапкой от холста, выхватывал кисть, ловко смешивал на палитре краски и тянулся поправить.

– Василь Платонович, не лезьте в чужую работу. Это вам не забор – перекрашивать. – Артюша перехватывал мастера за руку.

– Так, так. А шо ж це? Я тебе питаю? Чи тобi повилазило, шо ти не бачиш? Чи в когось шось iз жопы виросло?

– У меня? Только ноги, – с тем же непоколебимым спокойствием отвечал Артем. – Из жопы растут только ноги, Василь Платонович, если вы вдруг не знали. Мы по анатомии проходили…

Василь Платонович беззвучно хихикал, отходил на пару шагов, упирал руки в бока и, хитренько поглядывая на Артема, начинал, угрожающе переходя на русский:

– Мехлевский, ты ж знаешь, шо я зверь?

– Знаю, Василь Платонович…

– Ты ж знаешь, шо на сессии будет море крови?

– Знаю, Василь Платонович…

– Твоей крови, Мехлевский!

– Да, Василь Платонович…

– Твою молодую кровь, Мехлевский, я буду пить на сессии стаканюрами, если ты не достанешь руки и очи из жопы и не приспособишь их к делу! Осознал угрозу?

– Да, Василь Платонович.

– Ото ж!

И на каждой сессии Василь Платонович валил Артюшу, ставил ему двойку по живописи.

Двойка по «спецу» – это было верное отчисление, но Василь Платонович строптивого ученика не отчислял, а настаивал на пересдаче. А пересдача – это три месяца самостоятельной работы.

Хитрый старикан бросал Артема в терновый куст.

Если кто-то из однокурсников жалел Артюшу и называл Василя Платоновича старым козлом, Артем вступался:

– Ты зря. Он молодец. Я на выставке его был зимой. Выставляется, прикинь, пишет! Восемьдесят два года! А он пишет! Мне не понравилось, конечно, я бы иначе сделал, но мы просто не сходимся. А так – он хороший художник. Врубной. Ты зря его козлом…

А с Майкой у Артема все было хорошо. Так хорошо, что зависть брала и всем, кто на них смотрел, сразу срочно хотелось жениться.

То есть они никому не говорили, что женаты, но выглядели как люди, долго и дружно жившие вместе, а не как влюбленные. Они не обнимались на публике, вообще ничего такого, только всегда ходили, держась за руки, хотя так могла сказаться многолетняя выучка системы «Штирлиц и его жена на свидании в кафе «Элефант». Да, все эти взгляды, они никогда не теряли друг друга из поля зрения и словно переговаривались: «Ты где?» – «Я – здесь, а ты где?»

Их взаимное притяжение было настолько велико, что им впервые за всю историю училища удалось примирить два вечно враждующих курса – живописный и оформительский.

Вальяжные живописцы традиционно презирали практичных оформителей, и те не оставались в долгу, а тут вдруг слились в большую общую тусовку, и вся эта тусовка вечно ошивалась на маленькой Майкиной кухоньке.

А, вот! Вот из-за чего они ссорились. Майка была очень хозяйственной, и Артем прекрасно готовил, но каждый из них втайне считал именно себя лучшим, чем другой, поваром, и на кухне они чуть не дрались.

– Не лезь! Уйди! Уйди отсюда, Мехлевский! Сегодня! Будет! Курица! В кляре! – шипела Майка, растопырив когти и наступая на Артема, чтобы оттеснить его от плиты. – С грибным соусом!!!

– С выгребным! Курица! В кляре! Лукина, ты совсем мозгами поехала! Еще бы козленок в молоке его матери!

– Ну если ты хочешь… милый… то завтра приготовлю. Нет, послезавтра. Завтра – сосиски в соевом соусе… А сейчас не лезь!!! Уберите его отсюда кто-нибудь, а то я за себя не ручаюсь!

Кто-нибудь обязательно находился, и Артема с хохотом оттаскивали от разъяренной Майки.

Он печально забивался в тесный угол между столом и холодильником, принимал позу умирающего лебедя и начинал заунывно стонать:

– Эта женщина меня убивает… Друзья! На ваших глазах гаснет светоч кулинарного искусства, я чахну в неволе…

– Как конь молодой, – саркастически заканчивала Майка.

– Тмин не забудь положить, – упрямо ворчал угасающий светоч.

И Артем перестал волочиться за женщинами. Они-то по-прежнему льнули к нему, как бабочки к цветку, а он был по-прежнему любезен, но – равнодушен.

Я про себя изумлялась – не верила, что такие люди меняются. Но Артем выглядел спокойным, счастливым и ни на кого, кроме Майки, не смотрел.

А потом все рухнуло.

Ну, не вдруг. Года полтора спустя у Артема началось то, что принято называть «творческим кризисом». И до чего же это паршивое время!

Когда это происходит в первый раз, ты думаешь: все, конец тебе пришел, из этой ямы не выбраться.

Сначала ты понимаешь: все, что ты делаешь, – полное дерьмо и чушь.

Потом ты понимаешь, что надо изменить. Понимаешь четко и ясно, видишь, как должен быть положен каждый мазок, хватаешь кисть, и… у тебя ничего не выходит. Все плохо. Все еще хуже, чем было. Усилия тщетны, результаты ничтожны.

Ты малодушничаешь, пытаешься вернуться к тому, что было, – но шиш, кажется, будто тебя выхолостили, кастрировали и мозг, и душу, все, что раньше получалось ярким, ну хотя бы ярким, теперь выглядит унылым, убогим и бездарным.

Впрочем, степень одаренности не имеет никакого значения. Речь идет об уровне мастерства, ином ви́дении, все меняется, и ты оказываешься словно запертым в комнате, в которую прибывает и прибывает вода. Вот она достигает потолка, и чтобы не задохнуться, не утонуть, тебе остается только одно – пробить этот потолок головой.

Не самое приятное ощущение.

Артем замкнулся. Ходил хмурый, молчаливый, раздраженный. То кромсал мастихином холсты, а то сидел за рисунком – часами, сутками, до дыр процарапывая картон.

Потом запил, и это был неприятный сюрприз. Никто не ожидал, что добродушный, вечно обдолбанный Артюша когда-нибудь изменит Мари-Хуане с вульгарной водкой.

Пил тяжко, по-черному, лез в драки, валился в лужи.

Одно не изменилось – никаких женщин, только Майка. Связь их словно окрепла, но воды этой реки изменили цвет, стали темными.

Майка не ругала его, не жаловалась.

Однажды, увидев, как она в который раз вынимает его из лужи (была осень, поздняя осень, ветер с дождем, желтые листья в воздухе), я вдруг вспомнила страшное: летом, на птичьем рынке толстый самодовольный дядька, и у него клетка с белками-летягами. Один зверек совсем погибает от жары, сворачивается тугим клубочком с явным намерением покончить со всем, умереть, а другой, истошно визжа, трясет его маленькими, почти человеческими лапками, тянет к пустой поилке.

Я вспомнила, как Артем положил мне руку на плечо, сказал: «Тихо, Гло, тихо, сейчас разберемся», – и стал выгребать деньги из карманов.

Мы их выкупили, этих белок, какой-то сердобольный таксист бесплатным вихрем довез нас до зоопарка, мы были готовы упрашивать, клянчить о помощи, но ничего такого не понадобилось, зоопарковские лекари взяли клетку без лишних слов и кинулись спасать несчастную тварь.

– Оставите, заберете? – спросил нас очкарик из приемной.

– Оставим, – сказал Артем, – им же нельзя в клетке… ну, такой маленькой… А скажите, они, что, стаями живут?

– Нет. Ведут преимущественно одиночный образ жизни, формируя пары только на период размножения. А почему вы спрашиваете?

– Ну… знаете… Там одна белка как бы хотела спасти другую… Кричала, теребила, не давала ей засыпать… Если бы она так не орала, мы бы, может, и не заметили…

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 19
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Жонглеры - Глория Му бесплатно.
Похожие на Жонглеры - Глория Му книги

Оставить комментарий