Летописцы отцовской любви - Михал Вивег

Вдвойне беспокойными были вечера.

- По ночам нечего прогуливаться в таком виде, - раньше времени обрывал он наши вечерние прогулки, смущенно кивая на мою короткую юбку или майку без бюстгальтера.

Расслаблялся он только в гостинице.

- Не хочешь поиграть во что-нибудь? - предлагал он весело, проверяя тем временем запертую дверь. - Ну хотя бы в крестики-нолики?

И все-таки там было прикольно!

Например, в двух ресторанах подряд к нашему столику всякий раз подходил официант и, доверительно наклонившись к отцовскому уху, указывал на мои расстегнутые бретельки:

- Простите, молодая дама,. видимо, забыла застегнуться:

Отец багровел.

- Нет, не забыла, - втолковывал он официанту. - Говорят, молодежь нынче так носит.

Я жутко забавлялась.

- Не бери меня на понт, сестрица, ты, выходит, тоже пишешь, - изумленно говорит мне братец, заметив наконец мою исписанную тетрадь. Несмотря на мое сопротивление, он выхватывает тетрадь у меня из рук и весело ее пролистывает.

М. в пляжном бистро за мороженым старательно развлекает Кроху. Пока братец читает мои записки, я незаметно наблюдаю за ними. Вспоминаю свой переходной возраст и своего отца: тогда, стремясь приблизиться ко мне, отец опускался даже до заимствований из моей молодежной лексики - в его устах феня моих сверстников звучала вымученно и смешно (об этом я ему, естественно, не раз говорила).

Братец возвращает мне тетрадь.

- Знаешь, сестрица, кто мы есть, в натуре? - усмехается он. - Мы, в натуре, летописцы отцовской любви.

Это определение меня вполне устраивает.

М. тоже часто предпринимает комичные попытки проникнуть в мир девичьего пубертата. В последние недели я невольно стала смущенным свидетелем этого пишу смущенным, ибо наблюдать взрослого тридцатипятилетнего мужчину, как он вечером в постели увлеченно пролистывает журнал "Топ-девушки", который забыла в очередной уик-энд его тринадцатилетняя дочь, немного грустно.

- Еще две статьи о кремах против прыщей, а потом мы выключим свет, тщетно подтруниваю я над ним, ибо он по уши погружен в статью "Senza sexy moda".

- Существует ли что-либо более утомительное, чем повторяющиеся до омерзения взбрыки поколений? - спрашивает меня М., откладывая наконец журнал.

- Нет, не существует.

- Однако существует мода поколений.

Несмотря на его иронию, я абсолютно точно знаю, что за этим последует. В ближайшую встречу он предложит Крохе сделать какой-нибудь маленький шоппинг недавно, дескать, он видел довольно приличные майки-стрейч. Кроха снисходительно согласится (зачем омрачать ему радость?), и он с восторгом потащит ее в ближайший магазин Himie`s. Оглушительный рок внутри выдавит на его губах ироничную, но по сути понимающую улыбку. Он прошвырнется вдоль вешалок (непринужденно или, упаси Боже, в ритме музыки), забавы ради примерит несколько кожаных курток марки "Кршивак" и спросит близстоящую молодую девицу, которую по ошибке примет за продавщицу, есть ли здесь какая-нибудь одежда для скейтборда и требуется ли кредитная карта Viza. Только после нескольких сочувствующих взглядов, которыми Кроха обменяется с девушкой, а затем и с настоящим продавцом (с зелеными волосами и серьгой в носу), М. окончательно сдастся. Он сунет Крохе бумажник и с вымученно-снисходительной улыбкой заявит, что ему лучше подождать ее снаружи. Он выйдет на улицу, где, уже не улыбаясь, полчаса будет терпеливо топтаться на одном месте и мешать прохожим.

Отцы взрослеющих дочерей.

Рыцари печального образа.

8.

Сестрицын пубертат:

Е-мое, и заводиться об этом не хочется! Вам интересно, да? Ну ясно, кого может интересовать какая-то там телка в переходном возрасте? Максимально, так педофила - для всех остальных это абсолютно мертвая тема. Типа тех мутотных сюжетиков из автошколы или танцзала: "Хотела дать задний ход, а почему-то нажала на тройку". - "Представляешь - весь вечер он крутился вокруг Алены!" Кому такое интересно? Кого интересует четырнадцатилетняя телка? Это уже не та прелестная девочка в розовом платьице с воланчиками, куда там. То, что носит она сейчас, нельзя даже назвать правильно. Какой-то черный прикид a

la мексиканское пончо (однако это не пончо) и поношенная длинная юбка если, конечно, допустить, что черная тряпка, которая свисает с нее от талии вниз, нормальная юбка. Наша девка растет быстро, но как-то чудно: то она тощая как степная коза, то вдруг опять распузенится. Ее левисы вечно грязные как свинячья шкура - хотя у нее их куча, но она все равно таскает только одни, во всех других у нее то ноги худые, то задница здорова. Если сиськи у нее маленькие - ей стыдно, если большие - тоже стыдоба, а кроме того, она еще и горбатится. Девка не умеет нормально ходить (ничего удивительного, раз каблучищи высотой в четверть метра!), не умеет нормально говорить, нормально смеяться. Не умеет играть на гитаре, а играет. Не умеет краситься, а красится (однако ж ее маскирующий карандаш все мерзкие прыщи фиг скрывает). С ногтей у нее отколупывается то оранжевый, то черный или зеленый лак, а глядишь, все три зараз. А как она воняет - то утром перегнет с маминым сильным парфюмом, то вообще ничем не надушится, и от нее весь день несет потом .

Телки-пуберталки:

И однако же, несмотря на все, находится чудик, который способен полюбить этот непривлекательный полуфабрикат.

Вы угадали - это ее папочка.

Наш фатер в этом плане экземпляр уникальный. Само собой, своей обезьяньей любовью он обволакивал сестрицу не только в переходном возрасте: ее раннее детство или первые школьные годы - тоже залепуха что надо! Кстати сказать: хотите видеть настоящую оргию отцовской любви, ступайте на любой школьный утренник. Предпочтительнее - на рождественский. Эти зачастую особо прикольные. И абсолютно без разницы, выступает ли там ваш ребенок или у вас вообще нет детей; хватит сполна, если вы возьмете с собой видеокамеру и будете по-идиотски улыбаться - даю гарантию, что никто ничего и не пронюхает. Просто нормально встаньте в очередь к остальным отцам с такими же камерами и, как только раскроется занавес и вы увидите гнусные декорации, изображающие репку, снимайте. Снимайте, даже если сцена еще пустая - детки точно придут, чего там! Ну вот - семилетний дед уже тут как тут. Да с бородой из ваты. Но - ой мамочки-папочки! - дед тянет-потянет, а никак не может этот придурошный овощ вытянуть. Куда же, черт подери, запропастилась бабка? Ах вот оно что, запуталась в занавесе! И вы спокойненько смейтесь себе заодно с остальными, но не дай Бог - насмешливо, это выдало бы вас с головой. Вам положено смеяться растроганно, с любовью, с пониманием и вместе с тем типа истерично. Чуточку тренировки, и вы вмиг овладеете этим искусством. Главное, снимайте non stop без передышки всю дорогу. Полезно также, чуток пригнувшись, пройти вдоль подиума (натурально, на цыпочках), будто эту красоту вы хотите заснять и с другой стороны или как бы обменяться разнеженной улыбкой с фиктивными родственниками в зрительном зале - тогда уж вы будете совсем

in...

Так ведь, папахен?

И то правда, у папочки отснято почти все: Ренаточка в роли Маленькой

мышки в уже упомянутой "Репке" (как известно, нет маленьких ролей: не знаю только, действует ли это правило и в том случае, если вы во время своего единственного коротенького выхода на сцену, трижды плюхаетесь, как сестрица, на пол). Ренаточка в роли Кошечки там же (годом позже). Ренаточка в роли белочки Нины в знатном драматическом действе под названием "Степь пробуждается" (автор - товарищ учительница Лоубаликова, завкабинетом русского языка). Ренаточка - Четвертая снежинка в спектакле-балете "Наступает зима" (музыка Леоша Яначека, хореография тов. учительницы Пепрниковой). Ренаточка уже как Первая снежинка на следующий год. Ренаточка как Первая дождевая капля в мюзикле "Песни дождя" (Корн - Пепрникова).

Это, блин я, называю видеотекой!

Само собой, кроме утренников папахен отснял и другие картины сестрицыного детства: Ренатку, плещущуюся в ванночке, ее беззубую улыбку, первый день в школе, соревнование на самокатах в День ребенка и типа того. Все путем. И, в натуре, все каникулы в горах и на море: сестрица в сугробе, сестрица строит из песка замок, сестрица на тобоггане и тому подобные хреновины. Когда сестрица снюхалась с этим долбаным Виктором и два года носу к нам не казала, папахен все свободные часы проводил в прокручивании взад-вперед всей этой обоймы кассет. Само по себе оно, может, и неплохо, но куда хуже было, что эти воспоминательные вечера приходилось делить с ним мне . А кроме того, он весь просмотр сопровождал нестерпимо сентиментальным комментарием. Однажды, к примеру, заявил, что и по сей день может точно вспомнить сладкий запах сухого молока, которое он разводил для сестрицы в бутылочке.

- Класс! - говорю я.

Он, бывало, откинется в грезы и наглядно показывает мне, как надо держать младенца, чтобы после кормления он срыгнул (для вашего сведения, делается это так: младенца вы прижимаете мордашкой к своему плечу, а потом долго ждете, пока этот маленький выродок не облюет вам всю спину).