Судьба для Времени... (СИ) - Лия Блэр

вершин. Вероятно, его взлет произошел в нужное время, потому что сегодня вот так пробиться было невозможно. Может быть, я не права, но это мое личное мнение. Владимир Петрович Коноваров был мужчиной шестидесяти трех лет, с волевыми чертами лица и стопроцентной седой. Мать на всех фото выглядела приятной женщиной лет шестидесяти, светловолосой, с выразительными глазами и приятной улыбкой. Павел был единственным ребенком в семье. Как писали в СМИ, он был жестким, но не лишенным чувства юмора. В бизнесе зарекомендовал себя как целеустремленный, бескомпромиссный профессионал, а в личной жизни — как убежденный холостяк, часто меняющий своих пассий, хотя в последнее время наметились сдвиги. На фото полугодовалого периода Павел почти везде был запечатлен с великолепной моделью Анжелой Фахразеевой.

Я любовалась каждым снимком Павла. Это был он и… не он. Все дело в глазах. На фото они были обычные, зеленовато-карие, а я помнила их другими. Но неважно, какой цвет у его глаз, главное, что он реален и я могу хоть что-то для него сделать, пусть и в ущерб себе.

— Добрый день. Приемная президента компании «СиДжи Глобал». Секретарь Вероника. Слушаю Вас.

— Меня зовут Алла Громова. Компания «Аверс», Москва. Мне необходимо поговорить с Коноваровым Владимиром Петровичем, — я говорила, а у самой поджилки тряслись.

— Владимир Петрович сейчас занят. Оставьте свой номер телефона и сообщите цель звонка, — вежливо предложила сотрудница компании.

— Я хочу поговорить о его сыне Павле, — добавила я, продиктовав свой номер.

— Спасибо, с Вами свяжутся в ближайшее время.

Не успела я положить в сумку мобильный, как раздался звонок. Номер был мне незнаком, да и код оператора связи явно давал понять, что звонок неместный. Я глубоко вдохнула и ответила.

— Я Владимир Петрович Коноваров, — голос мужчины на том конце звучал встревоженно. — Что Вы знаете о моем сыне?

— Павел сейчас находится в Москве, в Первой Городской больнице, — уверенно и как можно спокойнее сказала я.

— Как в Москве?! Почему он в больнице?!

— Простите, я не знаю ответов на эти вопросы. Две недели назад его доставили туда без сознания. Врачи говорят, что никаких заболеваний или патологий нет, причина его состояния им непонятна. — Хотелось спросить, почему он сам не позвонил своему сыну, но я промолчала. Лезть в чужую семью непозволительно.

— Я понял. Спасибо. Алла, у меня к Вам просьба: поговорите с врачами, чтобы завтра подготовили моего сына к транспортировке в Новосибирск. Передайте мой личный телефон, который у Вас высветился, врачу. Пусть свяжутся со мной сегодня обязательно.

— Конечно. Не волнуйтесь, я все сделаю. Хотя не уверена, что меня послушают. — «И не пошлют подальше», — хотелось добавить.

— Постарайтесь.

Я медленно присела на стул, прокручивая в голове разговор с Владимиром Петровичем. Мысли перепутались, а чувства смешались: радость, что могу чем-то помочь Павлу, и грусть, что завтра его увезут.

Я справилась с волнением, запретив себе думать о плохом, схватила сумку и побежала к метро. Надо выполнить поручение, которое считала самым важным, потому что оно касалось теперь безмерно дорогого мне человека.

Быстро добравшись до нужного отделения, я кое-как нашла лечащего врача, практически вытащив того с обхода.

— Вы помните меня? Я Алла. Мы с Вами общались по поводу Павла Коноварова из тридцать первой палаты.

— А, Хел! Пришли навестить коллегу? — Доктор посмотрел на часы и нахмурился. Явно торопился.

— Не только. Я к вам сегодня с хорошей новостью. Родители Павла готовы завтра перевезти его в Новосибирск. Они там живут. Его отец, Владимир Петрович, попросил, чтобы Вы ему позвонили. Это очень важно. — Спешно выдавая информацию, я протянула листок с номером сотового.

— Интересная история, — задумался врач. — Позвоню прямо сейчас. Благодарю.

— А я пока, с Вашего позволения, проведаю Павла.

Неловкости в палате я больше не чувствовала, наоборот, хотелось как можно больше времени провести с ним, чтобы сохранить в воспоминаниях то малое, что породило столь большое в моей душе.

Взяв Павла за руку, я сидела на краю больничной койки и просто смотрела на него.

— Нашлись твои родители. Скоро заберут тебя домой, — стало очень тоскливо. — Твой папа волнуется, страшно представить, что происходит с твоей мамой. Рада, что скоро ты будешь окружен родительской заботой и любовью. Но больно от мысли, что я больше не увижу тебя. Теперь понимаю, почему ты говорил о неизбежности нашего расставания. Хотя принять это прямо сейчас сложно. Знаешь, если бы ты был в сознании и смотрел на меня своими прекрасными глазами, я бы, вероятно, потеряла свою гордость и умоляла остаться, не покидать меня… Думаешь, это глупо? Сейчас последний раз, когда я могу с тобой поговорить, и хочу, чтобы ты знал — ты первый мужчина, пробудивший во мне такие чувства… И я не забуду тебя никогда.

Отчего-то я не плакала, выражая свои мысли. Страх наступления завтра вытеснял привычные эмоциональные проявления. Лишь легкий внутренний озноб говорил о моем состоянии. Я была в истерике.

Уже дома, сидя на диване, я привела мысли в порядок. Теперь я смогла выстроить логическую цепочку событий. Не было сомнений, что я видела Павла раньше, в сети Интернет, просто не придала этому значения, а когда шеф озвучила задачу и его имя, мои фантазии стали слишком бурно развиваться. Но даже в грезах он был недосягаем для меня. Он стремился остаться призраком или иллюзией, не давая напрасных надежд. Мои чувства — это лишь мое решение впустить его в свое сердце. Мы из разных миров, потому были такие бредовые ассоциации с приведениями и пришельцами. Теперь я точно знаю ответы на свои вопросы. Осталось лишь несколько: как мне избавиться от этого наваждения, как выбросить его из сердца и мыслей, как перестать думать о нем…

Чай давно остыл, а за окном стемнело. Звуковое оповещение на сотовом вырвало меня из задумчивости. Невозможно передать, как быстро забилось сердце и какое волнение я испытала, надеясь, что это был он.

23:02. Павел Коноваров: «Не грусти. Мы еще встретимся».

Я бросилась на кухню к окну. Вглядываясь в темноту улиц, пыталась увидеть его. Очень хотелось, чтобы время нашей встречи наступило сейчас. Последний раз увидеть его глаза, почувствовать тепло, услышать голос… Пусть меня тащит мечта в самые сложные лабиринты душевных переживаний, мне плевать.

23:13. Павел Коноваров: «Не сейчас».

Последнее сообщение, которое я получила от этого абонента. И сколько бы ни думала, ни кричала ему мысленно — мой зов остался без ответа.

Глава 4

Жизнь возвращалась в привычное русло, чего нельзя было сказать о моем душевном состоянии. Павла забрали родители. Шеф завалила меня работой