Рыцарский турнир. Турнирный этикет, доспехи и вооружение - Колтман Клифан

Копейная чашка в течение столетия была значительно увеличена для защиты держащей копье руки, а обшитая сталью высокая передняя лука седла обеспечивала надежную защиту тела единоборца ниже груди. Все эти меры приводили к тому, что тела участников турниров заключались в почти непроницаемую для оружия капсулу, изнутри которой они едва видели противника и могли лишь взять копье наперевес и направить его на соперника.

Доспехи для турниров стали значительно отличаться от боевых доспехов, хотя до сих пор неясно, в какой из стран такое отличие возникло – в Бургундии, в Италии или же в Германии. Так, в Бургундии подобное разделение имело место уже в 1443 году, поскольку мы читаем в «Воспоминаниях Оливье де ля Марша», что во время турнира, проходившего в Дижоне, молодые рыцари устраивали единоборства в присутствии герцога «верхом, облаченные в доспехи для конного ристалища, а также в боевые доспехи».

Доспехи для турниров, бывшие в употреблении в Германии, отличались по своей конструкции от таких же итальянских доспехов. В первой из названных стран при поединках на открытом воздухе правая часть нагрудника доспеха была плоской для лучшего удержания и нацеливания копья, которое поддерживалось опорным крюком сзади, а также упором для копья спереди. В Италии же кираса продолжала оставаться по своей форме округлой. Опорный крюк для копья принимал различные формы, хотя обычно представлял собой изогнутый кронштейн. Дополнительные пластины, усиливающие защитные свойства доспеха, прикрывали все самые важные точки.

Существовала также разновидность доспеха, который применялся в единоборстве на боевых копьях, но он, так же как и другие, описан в подробностях и изображен на иллюстрациях в более поздние времена. Поединки с барьером значительно возобладали над другими видами единоборств в Англии, хотя в других странах практиковались и прочие виды поединков. Копья для поединков часто расписывались красками по всей своей длине или украшались многоцветными матерчатыми буфами. Наконечники копий принимали различные формы, образцы которых можно видеть в некоторых германских музеях или в лондонском Тауэре. Их древки отличались многообразием форм, весом и толщиной в широких пределах.

Доспехи для пеших поединков отличались исключительной прочностью, изрядным весом и столь толстым внутренним подбоем, что могли в жаркую погоду стать причиной теплового удара или даже смерти от перегрева. Пешие поединки считались гораздо более безопасными после введения в их практику барьеров, поверх которых соперники и сражались, но они, как мы можем судить, появились не ранее XVI века.

Физическая нагрузка на участников турниров была весьма велика, и они к концу долгого дня были вымотанными до предела, но все же находили в себе силы представать вечером перед дамами, которые вручали из своих рук призы победителям, а затем, после долгого банкета, еще и участвовать в танцах.

За эти сто лет турниры стали представлять собой пышное зрелище; общая схватка двух отрядов уступила место поединку на копьях, поскольку последнее требовало гораздо большего личного умения, так как в сумятице и неразберихе общей нехватки победа в гораздо большей степени зависела от случайных факторов, а успех, достающийся соперникам, в меньшей степени зависел от их реальных достоинств. В единоборстве же на копьях, которое было состязанием только двух претендентов, каждый из них мог победить или проиграть только в зависимости от своих личных качеств.

Наиболее распространенной формой турниров в XV столетии стал Kolbenturnier, или поединок на булавах, который значительно отличался от всех других видов единоборств тем, что в ходе его не требовалось нанести сопернику физического ущерба – суть этого поединка заключалась в том, чтобы сбить геральдический гребень, украшавший шлем противника, то есть это было чистым состязанием в искусстве сражения. Оружие, которым сражались соперники, была Kolben – палица, тяжелая граненая дубина из прочной древесины длиной примерно 80 сантиметров. Палица расширялась от рукояти к противоположному концу и оканчивалась круглым яблоком, имела короткую рукоять и железный диск для защиты руки. Изображение такого оружия имеется в «Книге турниров Рене Анжуйского». Шлем – огромный, округлой формы – был забран перед лицом решеткой из прочных стальных прутков и крепился к кирасе сзади и спереди. Он также был плотно подбит изнутри мягким материалом, но достаточно просторен, чтобы предотвратить какое бы то ни было ранение головы, которое могло бы произойти в результате мощного удара по шлему. Снаружи он был обшит кожей и расписан различными символами. Прекрасный образец шлема такого типа имеется в Дрездене, и Бохайм в Waffenkunde[24] приводит изображение одного из таких шлемов из собрания Майерфиша в Зигмарингене. Седло в таких поединках было высоким; образец подобного седла второй половины XV века хранится в Германском национальном музее в Нюрнберге. Турнир на булавах перестал практиковаться к концу первой четверти XVI века. В начале своего появления он был пешим и происходил, вне всякого сомнения, от схватки на шестах низших сословий, которая олицетворяла процесс правосудия. Бохайм в Waffenkunde приводит изображение герцога Георга Баварского-Цандсхута, вооруженного для поединка на булавах в Гейдельберге в 1484 году.

Геральдические гребни в XV веке принимали самые причудливые и фантастические формы, вроде увенчанного короной единорога или лисьего хвоста. Многие их образцы можно увидеть в посвященной турнирам книге короля Рене, в описаниях процессий и маскарадов, сделанных Бьючампом, в германских книгах о турнирах и других подобных трудах. Рене описывает их устройство во всех деталях. Геральдические гребни были хрупкими и делались из тех же материалов, что и в предыдущее столетие, хотя чаще встречалась вываренная кожа, поскольку она была более упругой и надежной. На гобелене в Валансьене, изображающем единоборство XV века, видны многочисленные обломки геральдических гребней под копытами коней. Рыцари весьма трепетно относились к этим символам; их часто погребали вместе с их владельцами. Гребни крепились в нужном положении с помощью железного стержня или застежки; экземпляр последней можно видеть в Артиллерийском музее в Париже. Порой геральдический гребень украшал и голову коня, как это было во время турнира в Виндзорском парке в 1278 году.

Продолжительность турниров дает основание предположить, что поле для единоборств было искусственно освещено, и, в самом деле, в хрониках порой встречаются упоминания о факелах.

Турниры, проводившиеся при дворах королей и принцев стран рыцарства, были всего лишь играми, хозяева часто вызывали своих гостей для испытания воинского умения. Переписка XV и XVI столетий между германскими принцами, дошедшая до наших дней, свидетельствует о том, что эти воинские потехи стали частью повседневной жизни. Курфюрст Альбрехт Бранденбургский в письме своему другу, написанному в последней четверти века, замечает: «С Божьей помощью мы одержали победу в турнире и намерены хранить ее и впредь». Максимилиан в возрасте девятнадцати лет в письме к Зигмунду Прушенку пишет: «Я сделал все, что мог, преломив восемь копий».

Исход поединков во многом зависел от послушания и подготовленности коней, которые часто участвовали в сшибках, имея на глазах шоры, но воодушевлялись порой духом соперничества, подобно их всадникам. Туловища коней были обложены мягкими накладками и закрыты сверху попонами, которые ниспадали почти до земли, изрядно связывая движения. Подушка из соломы в форме полумесяца предохраняла грудь коня, уши были заложены ватой или паклей, а голова и хвост частенько украшены перьями. При сшибке рыцари посылали животных друг на друга в галоп. Колесики рыцарских шпор имели длинные острия. В каждой из разновидностей конных единоборств применялись особые седла, сделанные с таким расчетом, чтобы выбить седока из седла было как можно труднее или же легче, в зависимости от вида поединка. На практике каждый принц или знатный человек, располагающий средствами, постоянно содержал значительное количество лошадей; переписка того времени пестрит просьбами дать их «напрокат».

При дворах в Эксе и Бургундии, где уже долгое время турнирам уделялось большое внимание, состязания довели едва ли не до степени науки. При первом из этих дворов турниры были в большей степени развлечением, состязанием и времяпрепровождением, тогда как при втором, в те времена самом блестящем дворе Европы сюзерен проводил целенаправленную политику поощрения турниров и единоборств всякого рода. Они держали «на коротком поводке» при главе государства и княжества армейских военачальников и местную знать и, кроме этого, отвлекали этими гладиаторскими играми беспокойных и часто недовольных подданных князя, сплошь и рядом готовых взбунтоваться по самому ничтожному поводу. После трагической смерти Карла Лысого традиция турниров при дворе Бургундии сошла на нет, перейдя к Максимилиану Австрийскому, который, как представляется, сделал победоносные единоборства одним из основных занятий своей жизни.