Манускрипт ms 408 - Тьерри Можене

не подчиняется никакой явной закономерности, зато вот этот знак

появляется в качестве каждой четвертой буквы вплоть до этого слова:

Будьте уверены, все это никакое не совпадение, а закономерность, выявляющая систематическое добавление символов, которые можно удалить из текста, не влияя на смысл фраз.

— Что это дало?

— Работая над манускриптом с удаленными «пустыми» буквами, я установил статистику длины слов и сравнил ее с размером лексем[28] в греческом, латинском и древнееврейском языках. Мне удалось определить отрывки, зашифрованные на базе каждого из этих языков.

Маркус в полной тишине слушал бывшего профессора. Возбуждение, которое овладело последним по мере того, как он углублялся в рассказ, не ускользнуло от него. «Когда Томас говорит о ms 408, он постепенно преображается: менее поставленный голос, жесты более нервные, да и взгляд не такой напряженный, как обычно. А не меняюсь ли я сам? — спрашивал себя Маркус, чувствуя странную притягательную власть манускрипта. — Эта незнакомая сила, свод, который против моей воли поддерживает меня в жизни, не происходит ли это от давнишнего, давно погребенного в глубине души желания познать однажды истину?»

В то время как в его голове бурлили давно забытые эмоции, он спросил:

— Вы уже говорили об этом в Интернете?

— Нет. Хотя я делюсь большей частью своих исследований, я сохранил это открытие в тайне. Как и все участники форума, я все-таки надеюсь первым расшифровать ms 408.

— И вы готовы сегодня обнародовать свои труды?

— Да, если это может помочь вашему расследованию.

Затем Томас Харви приблизился к компьютеру, ввел адрес форума и составил текст сообщения. Закончив, он продолжал хранить молчание, пристально глядя на экран.

— Никаких сожалений? — спросил у него Маркус.

— Нет, никаких, — ответил Томас, вставая. — Нам остается лишь надеяться, что Эдип отзовется. А я пока приготовлю для вас гостевую комнату. Будет лучше, если вы останетесь здесь. Что касается меня, то я еще собираюсь поработать перед сном.

Немного погодя из квартиры Томаса Харви не раздавалось больше никаких голосов. Где-то в городе двое мужчин отложили наушники.

— Нам тоже остается ждать, — сказал один из них.

— Да, если их план сработает, мы ни на мгновение не выпустим их из виду. Мы обязательно первыми должны найти Эдипа.

12

Маркус только что открыл глаза. Комнату освещали лишь огни города. Он бросил взгляд на будильник: было немногим больше половины седьмого утра. Он сел на кровати, с трудом пытаясь прогнать ощущение недомогания, которое оставил у него последний сон. Годами одни и те же лица возвращались каждую ночь, чтобы кружиться вокруг него в мрачном хороводе. Каждый раз он узнавал в них умерших мужчин и женщин, которые просто смотрели на него — без ненависти и доброжелательности. Но, стоило ему приглядеться к ним, он замечал, что эти создания кажутся удивленными, увидев его, будто он не принадлежит ни к миру мертвых, ни к миру живых. «Они проходят рядом, но не ждут меня, — думал он каждую ночь, — потому что знают, что я никогда не присоединюсь к ним».

Он провел рукой по волосам, оделся и пошел открыть окно. День едва зарождался. Над городом моросил мелкий дождь. Подняв глаза к небу, которое начинало проясняться, Маркус сказал себе, что этот новый день будет похож на все предыдущие, что так пройдет его жизнь, а он так и не поймет ее сути.

В это мгновение против воли в голове у него мелькнул образ. Он вновь увидел стены мрачного квартала на юге Гарлема, где вырос. Он вспомнил отца, который одной безлунной ночью покинул кубинские берега, где начинал карьеру врача, и приехал в Соединенные Штаты. В следующем году он познакомился с санитаркой, которая стала его женой и подарила ему единственного сына. Маркус вспомнил о вечерах, проведенных в ожидании возвращения родителей, а они, слишком занятые лечением самых бедных горожан, возвращались лишь с наступлением ночи. Книги очень быстро стали его самыми близкими друзьями. Очень рано он попытался познать смысл жизни. Так прошли его детство и отрочество. Затем он повстречал Клару, всего за два года до ее смерти. Вместе они старались обнаружить то, что пряталось за видимостью. Затем были годы следственной работы в Федеральном бюро расследований, бесконечная череда похожих друг на друга дел. Казалось, времени не существовало, его тело и разум были решительно настроены на действие и слепы к бегу недель, месяцев, лет и к тому, кем он был когда-то.

Маркус закрыл окно. Ни боль, ни возмущение не волновали его. Неспособный противостоять силе, которая побуждала его действовать, он просто принял ее, постепенно становясь зрителем своей собственной жизни.

Он направился в гостиную. Посреди комнаты в кожаном кресле, с книгой в руке спал Томас Харви. Компьютер за его спиной так и остался включенным. Следователь бесшумно приблизился к профессору. Когда он положил руку на стол, геометрические формы заставки исчезли, а иконка в форме конверта сообщила, что пришло новое сообщение. Маркус мгновение смотрел на своего бывшего учителя, не решаясь его разбудить. Он несколько раз перевел глаза то на него, то на экран, прежде чем решился открыть письмо.

— Он даром времени не терял, — пробормотал он, читая сообщение.

Сразу же после этого он зажег свет и, повернувшись лицом к комнате, произнес:

— Вы были правы, Эдип заглотил наживку.

Томас Харви резко выпрямился в кресле и повернулся к экрану. Моргая, он прочел следующее сообщение:

Встретимся ровно в 8:30 на северо-восточном углу Сорок шестой улицы и Седьмой авеню.

Эдип.

— Он осторожен, — сказал следователь, вернувшись в гостиную и уже почти натянув куртку.

Впервые Томас заметил у своего бывшего студента оружие в кобуре, которую тот носил на ремне за спиной.

— Что заставляет вас так думать? — спросил он.

— Место, назначенное для встречи, конечно. Оно находится едва ли в двухстах метрах от центра Таймс-сквер. Этот перекресток — лучшее место в городе, чтобы раствориться в толпе. Ежедневно там проходит полтора миллиона людей. К тому же это единственный квартал в Нью-Йорке, который нельзя оцепить, не создав при этом пробку века. Если только не попросить тысячу человек в качестве подкрепления, невозможно одновременно контролировать Сорок шестую улицу, Седьмую авеню и Бродвей, которые сходятся на этом перекрестке.

— Но, однако, ФБР располагает средствами наблюдения…

— Его системы слежения тоже не дремлют, — перебил его Маркус, направляясь к компьютеру.

— Откуда вы знаете?

— Посмотрите, — сказал он, подключаясь к Интернету. — Своей рукой напечатайте слова «веб-камера» и «Нью-Йорк» в строке вашего поисковика… откройте предложенный сайт, и дело в шляпе. Вы обнаружите, что Таймс-сквер — это такое место на нашей планете, на которое постоянно нацелено самое большое число видеокамер. Кто угодно со своего компьютера может напрямую наблюдать за этим кварталом. Эдип, таким образом, располагает очень эффективной сетью наблюдения.

— Вы хотите сказать, что, увидев на месте встречи хотя бы одну полицейскую машину или агента ФБР, он там не покажется.

— Вот именно. Есть только один выход. Мы поедем туда вдвоем, без всякого подкрепления, на моей старой помятой машине. Я сам его арестую.

Немного погодя Томас и его бывший студент встретились перед «Шевроле», припаркованном на Бликер-стрит, у подножия Баярд Билдинг. Маркус открыл багажник, достал пуленепробиваемый жилет и протянул его бывшему преподавателю.

— Наденьте это под пальто. Никогда не знаешь, как обернется дело.

— А как вы собираетесь защитить себя?

— У меня уже нет времени ехать за вторым жилетом в отделение. Но это всего лишь обычная мера предосторожности. Эдип никогда до сегодняшнего дня не использовал оружие.

— У вас есть соображения по поводу того, каким образом он воздействует на свои жертвы?

— Никаких, — ответил агент Коллерон, запуская мотор. — После встречи с Эдипом на Уолтеме и Дюрране не было ни малейших следов ушибов. Равно как они не были отравлены. В любом случае всегда держитесь от него на значительном расстоянии. Если он представится, не пожимайте ему руку, а также избегайте смотреть в глаза. Возможно, он использует какую-нибудь форму гипноза. Мы не должны пренебрегать никакой версией.

Было около восьми, когда оба сыщика покинули машину и пешком добрались до Таймс-сквер. Над ними, на высоте Морган Стенли Билдинг огромный световой экран показывал первые биржевые курсы, а все более густеющая толпа торопилась к зданиям, увешанным электронными рекламными щитами. Мужчины остановились на углу Сорок шестой улицы и Седьмой авеню. Томас стоял неподвижно, то и дело получая тычки от прохожих. В нескольких метрах от него Маркус внимательно вглядывался в толпу, высматривая необычное поведение или малейший подозрительный жест. Внезапно его взгляд остановился на мужчине лет тридцати. Следователь сделал вид, что отвел взгляд, но продолжил наблюдать за подозрительной фигурой, приближавшейся к Томасу Харви. Человек был уже в десятке шагов от них, когда вдруг замедлил шаг, осмотрелся и практически остановился. Он только что заметил присутствие Маркуса. Затем он повернул назад и начал медленно удаляться, как вдруг почувствовал дуло пистолета, приставленное к его затылку.