Острова жизни - Ольга Белошицкая

больно?

Он продемонстрировал широкие красные полосы на запястьях, похожие на ожог.

— Да. И еще вот здесь, — он хлопнул себя по плечу с клеймом. — Кэн-ли давалось мне с огромным трудом.

Данира смотрела на его руки с ужасом, словно они обуглились у нее на глазах.

— Видимо, дело в заклятии… Знаки клейма конфликтуют с теми, что в замках. Лучше тебе их не надевать, — пробормотала она. — Я хотела сделать Кельхандара зардом-алареем, а тебя и Лейт — его рабами. Значит, придется как-то сделать зардом тебя…

— Кем? — переспросил Тэйн.

— Зардом. Горожанином высокого статуса, — поспешно пояснила Данира. — Я добыла только один комплект знаков отличия… Ничего, найду второй. С Кельхандаром проще, он, как я уже говорила, похож на аларея.

— Ладно уж, обойдусь и браслетами, — фыркнул Тэйн. — Я не гордый, ради дела могу и рабом побыть. У Лейт, — он ухмыльнулся и подмигнул ей.

Первый раз за все время Данира неуверенно улыбнулась.

— Ты — смуглый, тебе придется очень тщательно скрывать руки и лицо. Все высокородные зарды носят чару — те самые головные уборы, которые вас так развеселили. Здесь считается, что взгляд пришлых, не горожан, может оскорбить высокородного, вот они и закрываются…

— А у вас как считают? — полюбопытствовал Тэйн.

— Так же, — кивнула Данира. — Следящие часто скрывают свои лица даже друг от друга.

Подняв с пола узел с одеждой, она принялась объяснять, что это и как носится. Постепенно неловкость, повисшая в зале после неприятного разговора о рабстве, растаяла.

Взявшись за Кельхандара, она перекрасила его черные и белые пряди волос в однотонно серую массу. Высокий и худой, беловолосый, белокожий, светлоглазый, теперь он практически не отличался от коренного островитянина-аларея.

Золотые браслеты она настойчиво всучила каждому из них.

— Пусть будут. Стража никогда не трогает тех, у кого они есть.

Она заставила Тэйна и Кельхандара выучить ключи ко всем трем замкам и заявила, что переоденет Ройга немедленно, поскольку он слишком сильно бросается в глаза, а заодно и научит соответствующему этикету — всем ритуалам принятых здесь приветствий и ответов. Утащив его вниз, в полупустой зал, стены которого были задрапированы разноцветным шелком, а детали обстановки плавали чуть выше уровня пола, Данира начала с того, что заставила Тэйна раздеться и показать ей клеймо. Беспокойство не было напрасным: рисунок стал совсем черным, кожа вокруг него воспалилась.

— Я не знаю, как тебе помочь, — призналась она растеряно. — Прости. И не вздумай больше надевать эти браслеты…

— Боишься, что и тебе достанется? — хмыкнул он.

— Не боюсь, — обиделась она. — Хотя, если одену арангисов, то почувствую. Хотя Следящие умеют отстраняться от эмоций ведомых, но с тобой у меня никогда не получалось, — Данира вздохнула. — Тогда, в Ард Элларе, я чуть не умерла, — она боязливо пробежала пальчиками по его запястьям, где краснота уже начала понемногу исчезать. Тэйн, для которого это нежное прикосновение значило гораздо больше, чем все сказанные ранее слова, привлек ее к себе. Данира предприняла робкую попытку отстраниться, но он ее не отпустил. Когда она подняла на него глаза, Тэйн поцеловал ее, а она обвила его шею руками, пробежав пальчиками по смуглой коже и смутившись собственной смелости.

— Не прошло еще и триады, как мы знакомы.

Он покачал головой.

— Неправда. Мы знакомы очень давно. Вечность, если не больше. Ты же сама говорила, что знаешь меня лучше, чем я сам.

— Я так хотела встретить тебя наяву, — прошептала она. — Ты изменил всю мою жизнь с того момента, когда я надела арангисов и услышала тебя впервые. Знаешь, чего я боюсь больше всего на свете?

— Чего же?

— Попасться. Тогда все закончится и для тебя, и для меня. Для нас обоих. Пожалуйста, будь осторожен.

Он поцеловал ее снова, не будучи уверен, что ей нужен иной ответ.

5. Судьба Вельга

(Сезон Пробуждения. Агваллар, Зар Ала)

Тэйн осторожно оглянулся по сторонам, убеждаясь, что ни один из стражей не обращает на него внимания, а если и обращает, то лишь для того, чтобы выразить свое почтение. Несколько дней (а он уже привык называть светлую часть триады днем) в роли высокородного зарда его кое-чему научили. Труднее всего было прятать кисти рук под длинными рукавами пейера — именно смуглая кожа рук могла выдать в нем телларианина. Кельхандару было проще: ему, благодаря стараниями Даниры превратившемуся в обычного аларея-горожанина, не приходилось надевать весь этот ворох темно-синего шелка вместе с дурацким тюрбаном и глядеть на мир сквозь длинную кисейную накидку. Оружия высокородные зарды не носили, и Тэйну пришлось расстаться со столь привычным ныне мечом. Кельхандар имел право на ношение кинжала. Теллариане, сопровождавшие хозяев, часто исполняли роль телохранителей. По словам Даниры, на острове холодного оружия не делали, все оно привозилось с Теллара.

Еще в самом начале ира Харриаберт ушел в противоположный конец Зар Алы, туда, где у городских стен располагался местный рынок. Торговля здесь шла не менее бойко, чем на земле. Выходцев с Наземного мира здесь тоже было немало — им частенько доверяли участвовать в сделках вместо высокородных господ. Островитяне-хозяева давно убедились, что в искусстве торговли обитатели Наземного мира давно превзошли даже жрецов.

Кельхандар хотел отыскать на рынке хоть какую-нибудь карту Небесного Острова. По словам Даниры, жрецы запрещали изображать на бумаге внутреннюю структуру Острова. Карты, конечно, делались, но подпольно, и стоили баснословно дорого. Карта Острова или хотя бы санара со всеми его Дверьми была необходима Ройгу, как воздух. Полагаться на скудные географические познания Даниры Тэйн опасался, хотя она старалась изо всех сил. Он помнил о том, что в случае успеха безумной вылазки им придется быстро и незаметно выбираться, сначала из Зар Алы, потом — из санара в тарс, затем — домой, в Наземный мир. Познакомившись поближе с цивилизацией островитян, он очень хорошо понимал, как сильно рисковал, отправившись сюда наобум, надеясь лишь на удачу, да на помощь Даниры. Тэйн никогда не считал себя безрассудным, но в этот раз признался сам себе, что его рискованную вылазку на Остров иначе как безумной считать нельзя. Островитяне тщательно следили за тарсом, за всеми Дверьми, которые вели