Бисер для трех поросят - Татьяна Сахарова

«Вот-вот, поди пожалей голубочка, — набычился в ответ Федька, — при его молодой похотливой морде быть тебе, дорогой друг, по жизни северным оленем. Сколько угодно меняй секретуток, а рогами все равно будешь за люстру цепляться».

«Лучше рогами за люстру цепляться, чем в сауне дешевых баб трахать. Ты у них справку на ВИЧ-инфекцию проверял?»

Федька хотел было возразить что-нибудь достойное, но подходящего аргумента так и не нашел. Его собеседник, как обычно, во всем прав. С тех пор как в жизни разгильдяя Федьки Вейнберга появился Федор Митрофанович, бензиновый король края, многое изменилось. Если поначалу неопытный предприниматель Федька лишь изредка прислушивался к своему великоразумному второму «я», то со временем Федор Митрофанович почти полностью нейтрализовал взбалмошную и непрактичную часть своей натуры, лишив бедного Федьку права голоса на внутреннем совете. Зато благодаря этому господин Вейнберг — большой человек не только в собственном крае. С его мнением считаются и в Москве. Теперь ему не приходится виновато объяснять приятелям, что он не уехал на историческую родину по той причине, что эта самая историческая родина у него совсем не там, где намекают. Его фамилия имеет немецкие корни, но даже немецкой крови в нем не больше четверти от осьмушки, то есть седьмая вода на киселе. Его остальное «внутреннее содержание» представлено исключительно славянским генофондом, о чем наглядно свидетельствует имя-отчество. При получении паспорта он даже намеревался взять фамилию матери, но отец закатил такой грандиозный скандал, что ему пришлось смириться, а потом долго выносить колкости однокашников по университету. Но все это осталось в далеком прошлом. Сегодня господин Вейнберг — один из тех серых кардиналов, которые, оставаясь в тени, неспешно прописывают странички если не всероссийской истории, то уж, по крайней мере, истории края.

А Федька? Ну, где бы сейчас находился этот оболтус? Он наверняка бы женился на Кате Мировой, в которую был влюблен с первого курса. И сразу бы оброс детьми и семейными обязанностями. И никогда бы не рискнул заложить родительскую квартиру, чтобы получить кредит под покупку первой бензозаправочной станции. А тогда бы ему не пришлось рыть носом землю, дабы расплатиться с этим кредитом. В общем, из него наверняка никогда бы ничего не получилось… Правда, пока он расплачивался с кредитом, Катя Мирова выскочила замуж, родила сына и эмигрировала в Канаду. «За все в жизни приходится расплачиваться», — пытался успокоить его Федор Митрофанович, но Федька все равно долго горевал и втихаря напивался вечерами.

Рабочая поездка в Задольск не предвещала осложнений. Вейнберг даже решил обойтись без традиционной для большого человека свиты. Но директор завода в благостном порыве угодить хозяину был так настойчив, а неприятный инцидент с водителем и секретуткой так свеж в памяти, что Федька, давно примирившийся со своим бесправием, неожиданно взбрыкнул. И устроил безобразный дебош в виде банальной попойки в сауне с девочками. Именно из-за тяжелой похмельной головы прошляпил придурка на КамАЗе и почти угробил новенький внедорожник. Поэтому сейчас рассудительный Федор Митрофанович, наблюдая в зеркале свое опухшее отражение, устроил сам себе заслуженную головомойку с элементами садомазохизма.

Справедливые упреки крыть Федьке было больше нечем, поэтому он жалобно заныл:

«Есть хочу. С семи утра маковой росинки во рту не было, а приличные люди уже давно обед переваривают».

«Потерпи, скоро будешь дома», — неуверенно возразил Федор Митрофанович.

«Дома тараканы пухнут от недоедания. Это была твоя умная мысль — отпустить домработницу в отпуск. А мой истощенный организм нуждается в усиленном питании».

«Да, пожалуй, при моем гастрите пельмени — прямая дорога к язве желудка».

«Вот-вот, — на всякий случай поддакнул Федька, хотя прекрасно знал, что в вопросе питания у них с Федором Митрофановичем полная любовь и взаимопонимание. — Хочу суп с клецками».

«С клецками?»

«С клецками». — Он почувствовал, как у «компаньона» свело желудок голодным спазмом.

«Но куда мы пойдем в таком виде? Рожа небритая, джинсы порвались, пока джип из кювета вытаскивали… Вдруг кто-нибудь узнает бензинового короля?» — Природная осторожность Федора Митрофановича вступила в открытый конфликт с волчьим аппетитом.

«Не обольщайся насчет своей популярности, — осадил «компаньона» противный Федька. — Ты — не публичный человек и не политик, твоя выбритая физиономия на телеэкране не примелькалась. Да и кто тебя с двухдневной щетиной вообще узнает?»

* * *

До трех часов дня клиентов в ресторане почти не было. Мы с Женькой откровенно маялись от безделья и потихоньку разгадывали кроссворд в подсобке. Наш директор прочно окопался в своем кабинете, а его заместитель унесся куда-то еще до открытия. Руководство явно не напрягало персонал, и такое положение вещей всех устраивало.

Почему-то я совсем не удивилась, когда в ресторан вкатился уже знакомый колобок со своим неизменным саквояжем. Я машинально глянула на свой синяк на коленке. Последний уже проходил и потому отдавал нездоровой зеленоватой желтизной.

— Постоянный клиент, — прокомментировала Женька его появление. — Вчера тоже с обеда здесь околачивался.

— А тот, с «Ролексом»? — Мне стало интересно, в какой мере друзья нашего директора обеспечивают ресторану доход. Никаких распоряжений по поводу дружеских скидок нам не давали, следовательно, того же толстячка обслуживают здесь по обычному прейскуранту.

— Нет, того с «Ролексом» вчера точно не было. Я бы заметила.

— А к директору на аудиенцию много народа заходило?

— Я специально не следила, — задумалась подруга. — Но появлялись вроде люди. А что?

— Да нет, ничего. Не бери в голову!

— Хотя, по моему мнению, скидки для приятелей директора были бы вполне уместны. Я бы, например, будучи хозяйкой заведения, с удовольствием предоставила своим друзьям приличный дисконт. Но, с другой стороны, почему это должен делать наш начальник? В конце концов, его собственная зарплата наверняка зависит от доходов ресторана.

Не успела я подумать о директоре, как тот сам нарисовался в зале. Настороженно оглядевшись, он приблизился к нам и осведомился:

— Глеб Николаевич не приезжал?

— Не-а, — ответила ему Женька, — во всяком случае, через главный вход он не появлялся.

— Через задний тоже, — растерянно пробурчал Гросс и скрылся в служебном коридоре, даже не поприветствовав толстяка с саквояжем. Нехорошо, господин директор, очень нехорошо игнорировать знакомых, дающих ресторану солидную долю выручки.

Вяло диллинькнул входной колокольчик. В ресторан чинно вплыла дама, давеча приходившая к директору в противно-розовом комбинезоне. Сегодня на ней был шикарный льняной костюм, а с собой объемистая, плетенная из соломки сумка. Чертова память на лица! Ну, на кой черт мне сдалась эта дама? Хотя, может быть, при моей теперешней должности это не так уж плохо? Кто еще может похвастать, что за пару дней работы знает всех постоянных клиентов в лицо? И к друзьям директора я запросто могу относиться с особым вниманием. Мне все равно, а им будет приятно.

Нервно одернув юбку, я пробежалась к клиентке и провела ее к свободному столику. Появился официант и принял у нее заказ. Краем уха я услышала, что тетка собирается оставить у нас около трех тысяч, что дает нам с Женькой надежду хотя бы окупить бензин, потраченный на дорогу.

Не успела расслабиться, как снова ожил входной колокольчик. Женька как раз разбиралась с каким-то счетом, а я двинулась навстречу вновь прибывшему клиенту. Одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы с уверенностью заявить: «Мужик пришел не по адресу». Конечно, личная гигиена — в плане побриться и вымыть руки — это дело хозяйское, но грязная порванная штанина… Этот тип хоть представляет себе, сколько стоит у нас чашечка кофе эспрессо?

Честно говоря, я совсем растерялась. С одной стороны, мне, как администратору, следует проводить его к столу. Но, с другой — кто будет платить за этого неряху? Вот когда пожалеешь, что в правилах ресторана нет пункта, по которому клиент обязан приходить в костюме и галстуке. И отказать с порога нельзя, и приглашать это чудо в перьях к столу полное безумие. А что, если другие клиенты разбегутся? Я бы сама возмутилась, если бы пришла пообедать, а за соседним столиком устроился такой субъект. Грязный весь, морда опухшая… Меня наконец-таки осенило, для чего приличные заведения держат в штате администратора, коим я и являюсь. И теперь именно мне суждено деликатно выставить неугодного гостя восвояси.

— Суп с клецками есть? — поинтересовался работяга, заняв без спросу свободный столик.

— Нет, — отозвалась я, с удовлетворением наблюдая, как он сник.