Фамильный оберег. Камень любви - Ирина Мельникова

Она произнесла эти слова откровенно назидательно, с интонациями старого педагога. Татьяна внутренне съежилась.

– У меня хороший почерк. Четкий! – пролепетала она смущенно.

Ольга Львовна смерила ее взглядом из-под очков и перевела его на Анатолия.

– Перстень принес?

– Уже знаете? – усмехнулся Анатолий. – Какая сорока на хвосте доставила?

– Много сорок! И все горластые! – буркнула Ольга Львовна и протянула руку. – Показывай!

Анатолий подал ей пакетик с перстнем. Ольга Львовна осторожно вытряхнула его на ладонь и некоторое время сосредоточенно рассматривала, затем произнесла.

– Занятная вещица! Что ж, зарисуйте! – и посмотрела на Татьяну. – Не тушуйтесь! У завхоза есть раскладушка. Можете поселиться в этой же палатке. Все веселее будет!

– Правда? Я бы хотела… – Татьяна посмотрела на Анатолия. – Бабушка Таис не обидится?

– Главное, чтобы тебе удобно было, – улыбнулся Анатолий. – А вещи твои к вечеру привезут. Правда, – он почесал в затылке, – комаров здесь много, особенно вечером.

– Ничего, с комарами справимся, – пообещала Ольга Львовна. – Есть у меня, чем их отпугивать! Не бойся!

– Тогда я побежал?

– Беги, – позволила Ольга Львовна и, когда Анатолий ушел, долгим взглядом посмотрела на Татьяну. – Чай пить будем?

– Я только что пила чай, – растерялась Татьяна.

– Ну и славно, пила так пила! – Ее отказ, похоже, совсем не огорчил Ольгу Львовну. – Тогда за работу! Устраивайтесь за столом. Не стану вам мешать. Пойду к своим черепкам.

Она направилась к выходу, но на пороге палатки остановилась.

– Бойчее надо быть, бойчее. Чего вы смущаетесь по каждому поводу?

– Я – бойкая! – Татьяна неловко улыбнулась в ответ. – Просто не привыкла еще. Здесь столько всего необычного, интересного!

Ольга Львовна хмыкнула.

– Ну, это на первых порах все интересно. На самом деле – сплошная рутина, серые будни, пыль и грязь. Пока не пройдем слой золы на раскопе, вряд ли найдется что-то значительное. Этот перстень – исключение, конечно. Скучно находить одни глиняные черепки и гвозди. Только сумасшедшим археологам важен каждый артефакт, даже его фрагмент. А простой землекоп рассуждает по-другому. Находка перстня не просто возродит интерес. Ребята теперь с удвоенным тщанием будут копать и перебирать грунт. А вдруг кому-то повезет еще больше? Они из кожи вон лезут, чтобы друг перед другом отличиться! Такое вот негласное соревнование между квадратами!

– Я видела, как сбежался весь раскоп, когда обнаружили перстень, – улыбнулась Татьяна. – Столько восторга было, столько восхищения, любопытства! Вдобавок Анатолий замечательную историю о нем рассказал!

– Этого у него не отнимешь, – согласилась Ольга Львовна. – Ходячая энциклопедия! И человек очень порядочный, отзывчивый, оттого и работаю с ним десять лет. Другой такую грымзу, как я, давно бы пнул под зад. А он терпит!

Она натянула на руки резиновые перчатки и улыбнулась уже приветливо, как давней знакомой.

– Работайте, Танюша! Не буду вас больше отвлекать!

И вышла. Татьяна вздохнула и снова огляделась по сторонам. Затем села на скамейку, тяжелую, неуклюжую: вместо ножек – березовые чурки, достала из папки бумагу, несколько аккуратно заточенных карандашей. Долго и пристально разглядывала перстень. Вот еще один подарок из прошлого. Придет время, когда она все расскажет Анатолию. А там уж пусть верит или не верит, это его дело. Надо только собраться с мыслями. И с силами, конечно. А сейчас рано! Слишком плохо он ее знает.

Она задумалась. А что она знает об Анатолии? О его жизни, работе, увлечениях? О его отношениях с женой и сыном? Ведь их переписка, по сути, была игрой в одни ворота. Он больше расспрашивал о ее здоровье, занятиях, она отвечала, когда откровенно, когда не очень. Он же писал о себе скупо, больше отшучивался, иронизировал по поводу уймы дел, в которых погряз с головой. Конечно, она предполагала, что это связано с археологией, преподаванием в университете, но все это было слишком общо́, хотя на расстоянии воспринималось вполне закономерно. Он сетовал иногда, что дела идут не так, как хотелось бы. Поиски Абасугского острога затягивались, отнимали много сил и времени. И тогда она робко предложила ему поискать в Барсучьем логу, дескать, слышала об этом месте от тети Аси, но ничего больше не помнит, так что никакой конкретики.

Анатолий неожиданно загорелся и даже объяснений не потребовал, откуда Анастасия Евгеньевна могла знать об остроге. Видно, так велико было его желание отыскать таинственное городище, что он беспрекословно поверил ее намекам. И когда поиски увенчались успехом, она получила от него восторженное письмо, полное благодарности… и любви. Нет, он не признавался в своих чувствах, но каждое слово было настолько пропитано теплотой и нежностью, что она долго не могла прийти в себя от неожиданности. Несколько дней ходила под впечатлением, а затем распечатала письмо и носила всегда при себе, в кармане рубахи или куртки.

Потом на смену восторгу пришло удивление, а чуть позже – сомнение. Написал бы Анатолий это письмо, если бы ее совет оказался пшиком и он напрасно потратил бы свое время? А вдруг разочаровался бы, счел за полоумную девицу, пожелавшую таким образом привлечь внимание к своей персоне? И вообще… Может, она все придумала?

Копание в себе привело к всплеску депрессии. Она хандрила, плохо спала, несколько раз всплакнула в ожидании нового письма, которое неожиданно задержалось. Татьяна даже решила, что все кончено, теперь у Анатолия появилась новая любовь – острог, главная в его жизни, а о ней он забудет, потому что нельзя раздвоиться и уделять равноценное внимание той и другой любви одновременно. Впрочем, она уже и в искренности его чувств сомневалась, а позже и вовсе твердо решила, что все ее робкие догадки – лишь плод непомерной фантазии.

Но вскоре пришло новое письмо, которое просто лучилось нежностью. Она обрадовалась как сумасшедшая, и если бы ноги слушались, то пошла бы, наверное, в пляс от радости. И упрекать его, оказывается, было не в чем. Все эти дни, которые она с трудом пережила, Анатолию пришлось много что доказывать, убеждать начальников и коллег в целесообразности раскопок, оформлять кучу документов, писать пояснительные записки… Да она в любом случае не стала бы его упрекать только за ту пару слов, с которых начиналось письмо. «Родная моя…» – писал Анатолий. Ох! Знал бы он, как эти слова встряхнули ее душу!

Татьяна ожила и повеселела. Благо, что за окном сквозь серый сумрак вновь проглянуло солнце. Сырую питерскую зиму вытеснила весна, а весной у нее всегда улучшалось настроение. Как хорошо ей работалось в те дни, напоенные счастьем и светом новой любви…

Работалось? Она с недоумением взглянула на лист бумаги, лежавший перед ней. Надо же, увлекшись воспоминаниями, она продолжала рисовать. И перстень вышел что надо. Анатолию понравится. Она удовлетворенно вздохнула, затем подумала и скопировала рядом надпись с внутренней стороны ободка. Еще подумала и на отдельном листе бумаги нарисовала худую кисть с тонкими длинными пальцами, набухшими венами, узловатыми суставами. И снова перстень – на указательном пальце.

Это была рука Бауэра. Ей даже не пришлось напрягаться, чтобы представить ее. Только перстень этот отличался от найденного тем, что был светлее, и оба изумруда находились в глазницах льва. Она закусила губу и добавила чуть-чуть зелени. Изумруды вмиг засияли, да и сам рисунок словно ожил.

Тогда она достала новый лист бумаги и снова принялась за дело. Лицо Бауэра стояло перед глазами. Длинный, с небольшой горбинкой нос, тонкие, презрительно сжатые губы, впалые щеки и глаза – круглые, с тяжелыми веками и слегка навыкате… Да, навыкате…

Татьяна добавила несколько штрихов и только тут поняла, как затекли ноги и спина от сидения на неудобной скамье. Она отодвинула рисунки, потянулась. Затем встала. Прошлась по палатке, разминая ноги. Затем взяла со стола рисунок. Тот самый, с портретом Бауэра, и, вытянув руку, некоторое время рассматривала его, держа на удалении. Нет, что ни говори, а получилось великолепно. Бауэр выглядел как живой. То-то Анатолий удивится! Правда, ее фантазии, да и только.

Она озорно усмехнулась. Ничего, наступит час, когда его изумлению не будет предела. Но позже! А пока не стоит торопить события…

Глава 9

– О! Как здорово вы справились с заданием!

Татьяна оглянулась. Ольга Львовна стояла за ее спиной и с восхищением рассматривала рисунок.

– Кто это? – она взяла портрет Бауэра. – Наверное, хозяин перстня? Таким вы его представляете? Забавно, забавно! И это здорово! – она потянулась к рисунку кисти. – Я вам скажу: чистое произведение искусства. А камни как заиграли! Всего лишь капля зеленого, а каков эффект, а? Вы – мастер, Танюша! Анатолий не ошибся. Для экспедиции вы – сущий клад! А треуголка у этого немца… Как достоверно изобразили! Эпоха Петра Первого. Тогда такие нашивали. Я ведь изучала историю костюма. Поразительно, но вы точны во всех деталях! Просто потрясающие рисунки!