Фонтаны на горизонте - Анатолий Вахов

Что ж, тогда можно, — Никитин пригладил закрывавшие лоб волосы. — Тут недалече проживают и русские. Золотишко у них водится.

Норинов перестал курить. Осипов, взявшийся за кружку с чаем, отнял руку:

Где? Много?

Много — мало, не знаю, но имеется, — теперь и черные глаза Никитина алчно загорелись. — Людишки обыкновенные. Кто торгует, кто сам промышляет.

Прекрасно, — проговорил Норинов и обменялся взглядом с Осиповым. — Наша охота на китов обещает быть удачной.

Киты с золотой начинкой! Пора, пора начинать «охоту». Не будем терять и дня. — Осипов стал серьезным и тоном приказа сказал: — День на отдых и сборы. Послезавтра выступать. Надо как можно больше обойти селений камчадалов и этих, с золотишком.

На сколько дней пойдем? — осведомился Ники тин.

Сначала можно дней на двадцать или на месяц. Впрочем, все будет зависеть от охоты, от того, сколько вы набьете китов. Ха-ха-ха! — Осипов пришел в отличное настроение и, открыв бутылку коньяку, разлил его по кружкам. Он сейчас совершенно не походил на того добродушного барина, которого разыгрывал перед Северовым. Это был жестокий, хищный делец, готовый на любое преступление.

— За удачную, нет — богатую охоту, друзья!

...С утра на «Диане» продолжилась разгрузка. Занятый делами, Иван Алексеевич не обращал особого внимания на берег. Зато туда с вожделением поглядывал Филипп Слива. Он чувствовал, что там можно поживиться выпивкой, о которой на шхуне при этом рыжем боцмане не приходится и мечтать. Завистливым взглядом провожал Слива ящики со спиртом, которые всплывали из темного трюма, проносились над головой и исчезали за бортом в шлюпке. Поскрипывали блоки, ходила длинной рукой над палубой стрела.

А не всем хотелось работать и особенно Сливе. Утро стояло солнечное и холодное. Воздух был чистый, насыщенный морским ароматом. Высокое, по-осеннему бледное небо было без облачка. Легкий бриз тянул с океана.

— Майна! Вира! Полундра! — то и дело раздавалось над шхуной.

Не прошло и двух часов работы, как ветер посвежел, запел в снастях, пригнал с океана первые тучи. Сразу помрачнело. Бухта стала темной и хмурой. Северов взглянул на барометр. Тот пока не предвещал близкой бури, но нужно быть всегда готовым к встрече с ней. Он позвал Журбу. Боцман был в теплой тужурке и высоких сапогах. В его фигуре не было ничего, что говорило бы об угодничестве, но в то же время не было и развязности.

— Я вас слушаю, Иван Алексеевич, — сказал Журба тоном, не допускающим каких-либо иных, кроме служебных отношений. «Хорош боцман, — оценил Северов. - Настоящий моряк».

Как бы не заштормило, — Северов взглянул на сгущавшиеся тучи. — В бухте мы, конечно, отстоимся, а на палубе надо бы все подготовить.

Хорошо, Иван Алексеевич, — кивнул Журба. — Все сделаю.

Стоило Журбе отойти, как Филипп Слива перекинулся через борт и по штормтрапу быстро спустился в нагруженную, готовую к отходу, шлюпку.

— Ты куда? — спросил его рулевой.

— Навались на весла! — вместо ответа крикнул Слива. — Навались, сироты царя морского!

Гребцы послушно взмахнули веслами, и шлюпка, тяжело груженная ящиками и бочками, медленно двинулась от шхуны. Рулевой повторил свой вопрос.

— Курьер царя, отбывающего в эмиграцию, — усмехнулся Слива и попросил: — Нет ли, браток, закурить? Сигары подданным раздал.

Гребцы засмеялись. Рулевой протянул Филиппу кисет с табаком:

Веселый! Все у вас на шхуне такие?

Все, — кивнул Слива. — Только, знаешь, веселость испаряется. Нужно... — Филипп щелкнул по шее и с надеждой спросил: — Найдется?

Этого добра, — пренебрежительно усмехнулся рулевой, — хоть купайся.

Боюсь простуды. Лучше приму в нутро.

Слива балагурил, стараясь расположить к себе новых знакомых, чтобы они помогли ему достать выпить. Шлюпка причалила к небольшой пристани, он помог ее разгрузить и пошел за одним из гребцов. Проходя мимо склада, он в изумлении остановился: «Рабочие-китобои», которых привезла «Диана», вскрывали длинные ящики и доставали новенькие, смазанные винтовки, тут же протирали их, щелкали затворами, прицеливались, надевали на пояса подсумки и заполняли их патронами. Пулеметчики собирали два пулемета «максим». Между «рабочими» ходил Норинов с маузером на бедре. Капитана «Дианы» узнать было еще труднее. Он сменил морской костюм на английский френч с погонами и бриджи с крагами. На фуражке блестела кокарда.

Фьють! — присвистнул Филипп от удивления. — Наверное, меня готовится встречать почетный караул.

Ну и бандитов вы привезли, — покрутил головой спутник Сливы. — Всю ночь пьянствовали, изнасиловали . нашу стряпуху, а сейчас собираются на грабеж.

Среди жителей фактории уже прошел слух о целях предстоящего похода прибывших «рабочих». Слива с трудом верил тому, что говорил его новый знакомый, но вид и занятия «рабочих» не оставляли места сомнениям. «Надо капитану доложить, — подумал Слива, забыв о цели своего бегства с «Дианы». — Тут порохом и виселицей пахнет».

Он хотел повернуть к берегу, но его предупредил спутник. Указывая на низкую в конце сруба дверь он сказал

— Заходи. Тут мы артелью живем. Сейчас угощу те «я спиртом на грибах, клюкве и жженом сахаре. Мы его зовем «тайфун».

Слива вошел в полутемную комнату, но как через час из нее вышел, уже не помнил. Его привезли к шхуне на шлюпке и поднимали, обвязав под мышками шкентелем. Слива орал песни, кому-то грозил, размахивал руками но когда очутился на палубе и увидел перед собой Журбу, присмирел.

— Вернулся с берега я в дом родной, — покачиваясь, доложил он и, пьяно улыбаясь, добавил: — И не смотри ты на меня, как осьминог на покойника. Я такое видел, что... тсс, — Слива приложил к губам грязный палец: —

Тсс...

Отправляйся в кубрик и проспись! — сурово сказал ?Курба.

И пойду, — Слива провел рукой по глазам и тяжело вздохнул.

Северов подошел, чтобы узнать, почему приостановили разгрузку. Моряки расступились. Увидев Сливу, он недовольно сказал:

Опять напился, Слива. Иди-ка спать.

Сейчас иду, — Слива помотал головой и указал на берег. — Они там все... с винтовками, пулеметами... сволочи...

Больше о-н ничего не мог сказать. Минутное просветление прошло. «Тайфун» оказался слишком крепким. Выбежавший на палубу Ли Ти-сян подхватил Сливу и поволок в кубрик. Слива пытался обнять и поцеловать своего друга. Они скрылись...

— Завтра примерно накажу его, — сказал боцман и обратился к остальным: — Продолжайте работу!

«О каких винтовках, пулеметах говорил Слива? - думал Северов. — Что это бред пьяного или же...» На берегу раздался винтовочный выстрел, за ним второй, третий... Острохлесткие, они перекатывались эхом в скалах. В воздух с криком взвились испуганные птицы.