Телепат - Алексей Хапров

— У тебя своя голова на плечах есть? — повысила голос заведующая.

Я понял, что настал момент для решающего удара.

— Татьяна Петровна, — произнес я, — можно два слова наедине? Ирина, выйди, пожалуйста.

Ирочка недоуменно пожала плечами и вышла. Я присел напротив заведующей.

— Татьяна Петровна, — сказал я, доверительно глядя ей в глаза, — Ирочка здесь ни при чем.

— Как это ни при чем? — раздраженно бросила заведующая.

— Все дело в Клавдии Трофимовне, — ответил я. — Видимо, ее очень обидело, что Вы отправили ее в отставку, и она решила Вам отомстить. Я не сомневаюсь, что она намеренно подсказала Ирине неправильную методику расчета, чтобы подставить Вас, как заведующую отделом. Это счастье, что я сегодня вышел на работу и все проверил. Вы представляете, какой бы случился прокол, отнеси Вы этот расчет на второй этаж? Не сочтите меня за стукача, но я…

— Это не стукачество, — оборвала меня Татьяна Петровна. — Это правильное информирование руководства о неблагонадежности сотрудника. Иди в отдел, особо ничего не болтай, а с Клавдией Трофимовной я разберусь сама.

Татьяна Петровна сдержала свое слово. На следующее утро она вызвала Клавдию Трофимовну к себе и положила перед ней приказ, подписанный Генеральным Директором. В приказе значилось: «Уволить в связи с достижением предельного возраста».

Но это было только на следующий день. А в тот день мне предстояло пережить еще одно приключение.

— 4 —

Домой после работы я возвращался в приподнятом настроении. Впервые за столько лет мне удалось отбить атаку Клавдии Трофимовны. И не просто отбить, а еще и нанести эффективный контрудар. До этого дня мне приходилось только залегать в окопе. Сегодня же, выражаясь военным языком, я перешел в наступление. Я вспомнил ее растерянное лицо, которое увидел, когда вернулся обратно в отдел, и мне стало смешно. Пока я беседовал с Татьяной Петровной, Ирочка, судя по всему, уже высказала ей свою «благодарность», и Клавдия Трофимовна была явно обескуражена, что ее номер с неверным расчетом вала не прошел. И не просто не прошел, а обернулся против нее самой. Она терялась в догадках, как мне удалось до всего докопаться, и не находила ответа.

Кто-то, прочтя эти строки, наверное усмехнулся и осуждающе покачал головой. Мол, как можно быть таким злобным, и радоваться столь мелочной мести? Согласен, месть действительно мелочная. А чтобы понять, как ей можно радоваться, нужно просто побыть в моей шкуре, и проработать пятнадцать лет с Клавдией Трофимовной. Никаким другим образом этого, увы, не осознать.

Я шел по улице, наслаждаясь теплым весенним вечером, как вдруг со стороны дома, мимо которого я проходил, донесся отчаянный женский крик. Надо сказать, что с тех пор, как я ощутил в себе способность к телепатии, во мне явно прибавилось смелости. И если раньше я бы просто прошел мимо, как это делали сейчас другие прохожие, не желающие связываться с тем, что их не касается, то теперь во мне поселилось обостренное чувство справедливости. Поэтому я, не долго думая, свернул с дороги и зашел во двор дома, из которого доносился крик.

Там моим глазам предстала следующая картина. Молодая девушка, лет двадцати пяти, невысокого роста, одетая в белую куртку, отчаянно держала за шкирку какого-то лохматого юнца в потрепанном черном джинсовом костюме и зеркальных солнцезащитных очках, и ни в какую не желала его отпускать. Лицо юнца показалось мне знакомым. Я вспомнил, что время от времени видел его в компании той шпаны, что собиралась во дворе нашего дома. Юнец отчаянно вырывался, но как он ни старался, он ничего не мог поделать с хрупким созданием, вцепившемся в него мертвой хваткой.

Я подбежал и тоже схватил юнца за шкирку. Увидев, что к девушке в белой куртке подоспела помощь, юнец прекратил сопротивление.

— Что случилось? — спросил я.

— Они украли мою сумочку, — всхлипывая, объяснила девушка. — Там вся моя зарплата.

— Кто они? — попросил уточнить я.

— Этот, и его друг, — пояснила девушка. — Тот с сумочкой убежал, а этого я задержала.

— Ха-ха-ха! Да врет она все! — громко рассмеялся юнец. — Ничего я у нее не крал. Я наоборот пытался задержать того, кто выхватил у нее сумку. Но он вырвался и убежал. А она почему-то решила, что мы с ним заодно.

Во дворе показались два милиционера. Они бежали в нашу сторону. Очевидно, их сориентировал кто-то из прохожих. При виде двух сержантов юнец совсем стих. Милиционеры подбежали, козырнули, и спросили, в чем дело. Девушка в белой куртке им все объяснила. Юнец продолжал нервно смеяться, и признавать себя виновным отказывался наотрез.

— Да говорю же вам, — убеждал он стражей порядка, — я здесь абсолютно ни при чем. Я наоборот хотел задержать грабителя. А эта особа меня ни за что, ни про что обвиняет. Да ей сейчас все равно, кого поймать, лишь бы деньги свои вернуть.

То, что он врал, было понятно с первого взгляда. На следствии, наверное, ему удалось бы вывернуться. Явных доказательств его причастности к ограблению не было. И юнец это понимал. Он стоял, сохраняя спокойный и насмешливый вид, и мысленно представлял, как он, отвязавшись от этой девицы, пойдет домой к своему приятелю, скрывшемуся с места преступления, и как они вместе поделят добычу. Образ его приятеля показался мне очень знакомым. Высокий, чернявый, похожий на цыгана, подросток, на лице которого уже уверенно пробивались борода и усы. Да это же Руслан, от которого стонала вся наша округа! Неформальный предводитель местной дворовой шпаны. Он жил в крайнем подъезде нашего дома.

Отозвав одного из милиционеров в сторону, я тихонько посоветовал ему сходить по названному мной адресу.

— Я эту компанию знаю, — сказал я. — От них уже многие пострадали.

Милиционер поблагодарил меня и направился к моему дому. Я же, вместе со вторым сержантом и девушкой, которую, как выяснилось, звали Таня, повел юнца в дежурную часть, располагавшуюся неподалеку.

В дежурной части юнец вел себя очень агрессивно. Он ругался, бранился, твердил про беззаконие и произвол, обещал натравить на милиционеров адвокатов, прокуратуру и подразделение собственной безопасности. Но когда через некоторое время в дежурную часть вошел сопровождаемый первым сержантом Руслан, державший в руках черную дамскую сумочку, в которой Таня тут же опознала свою, юнец побледнел, затрясся и замолк.

На допросы, объяснения, оформление всех бумаг, касающихся этого происшествия, ушло около двух часов. Когда мы с Таней, наконец, вышли из милиции, было уже темно.

— Спасибо Вам большое, — скромно улыбаясь, сказала мне она. — Вы мне очень помогли. Просто не знаю, что бы я без Вас делала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});