Между - Лавли Рос

лучше? – голос Клима неожиданно становится мягче.

Появляются интонации, которые я любила. Он больше не говорит как робот или как вышколенный работник. Я открываю глаза и встречаюсь с ним взглядами через зеркало заднего вида. Короткое пересечение запускает новый ритм моего сердцебиения. Я так остро реагирую, что мне приходится напрячься, чтобы вспомнить, о чем мы говорили.

– Да, мне лучше.

– А маска зачем? Стесняешься?

– Губа не заживет сразу.

– Опусти ее, я хочу взглянуть.

Еще мягче.

Его низкий голос как будто постепенно находит верную тональность.

Ту самую, которая до сих пор хранится в моей памяти.

В моем сердце.

– Клим…

– Пожалуйста.

Он сворачивает к обочине и останавливается. Еще через мгновение он оборачивается ко мне корпусом, вклиниваясь между передними сиденьями. Так от его настойчивого взгляда не скрыться. Я даже чувствую его энергетику иначе. Она напитывается силой и яркими красками, которые я когда-то знала до полутона.

Клим сам протягивает ко мне ладонь. Он очень высокий, и у него длинные руки, так что ему не составляет труда дотянуться. Я почему-то не сопротивляюсь, замираю и завороженно наблюдаю за тем, как он уничтожает дистанцию между нашими телами. Клим с удивительной осторожностью касается края маски и легонько тянет ее вниз.

– Больно, да? – он спрашивает таким тоном, словно по нему самому только что хорошенько вмазали. – Выглядит херово…

Он чиркает пальцами по моему подбородку и собирается убрать ладонь. Но меня несет навстречу внезапным порывом, и я судорожно хватаюсь за его крепкие пальцы. Я чувствую их тепло, их затаенную силу, которая никогда не обрушится на меня. Эмоций становится так много, что я едва могу дышать. И я сама тянусь к нему. Утыкаюсь лицом в его грудь, чувствуя, как он пытается неуклюже извернуться, чтобы я не поранилась об его куртку, и всхлипываю.

– Просто обними меня, – прошу.

Я не должна делать этого.

Я понимаю.

Так я только запутываю и без того тугой клубок своих проблем. Но в этот момент никакие доводы разума не работают. Меня тянет к нему так, как никогда в жизни. Я нуждаюсь в нем в эту секунду…

Клим молча обнимает меня и дает успокоиться.

– Я сейчас, сейчас, – шепчу зачем-то, хотя чувствую, что слезы по-прежнему текут по моим щекам.

Вчера я держалась, а сегодня совсем расклеилась. Не знаю, сколько времени так проходит, я постепенно прихожу в себя и отстраняюсь. Меня обдает холодом, потому что Клим сразу выпускает меня из рук. Хотя чего я ждала? Что он сожмет еще крепче? Попытается поцеловать?

Это всё из-за вчерашней потасовки в вип-ложе. Клим, как хищник, кинулся на мою защиту, а потом смотрел на меня, как на свою женщину. Вообще, это очень похоже на него. Когда мы были вместе, от него было сложно добиться ласкового слова. Он умел выражать чувства, только когда мы оставались наедине и только через прикосновения. И да, он был готов убить за меня.

В остальное время я часто ловила себя на мысли, что его интересуют лишь его бои. Тренировки да встречи со спортивными менеджерами. Ох, эти встречи! Я ненавидела их всей душой! Подпольные бои – это больше шоу, чем спорт. Это жажда крови и звериных страстей. Поэтому люди там крутятся специфические и порядки там заведены такие же. Контракты заключаются в ночных клубах, между выпивкой и дорожкой кокса, поздравление с титулом могут прислать вместе с голой красоткой, выпрыгивающей из торта с табличкой “Раунд 6”, и так далее.

К девушкам там вообще относятся как к мясу. Постоянные сальные шуточки и взгляды. Меня это не касалось, меня считали женой Клима – а это уже другая лига, жены и невесты – неприкасаемы. Но я все равно слышала всю эту грязь по отношению к официанткам и готовым на все поклонницам.

А еще травмы, вечные стычки на пустом месте, сами бои… Вот почему я не скучаю по тем временам. И это еще мягко сказано. Я любила Клима, но я сбежала из его мира, выйти из которого он отказывался.

Сбежала.

Это даже смешно.

Я только сейчас признаюсь себе, что сбежала совсем недалеко. И дело не в том, что Клим снова рядом. А в том, что я осталась прежней. И нашла себе такого же мужчину. Димитрий тоже живет в специфическом мире криминала, в его бизнесе тоже огромные ставки, тоже хлещет тестостерон и тоже нужно иметь статус хотя бы постоянной подруги, чтобы видеть поменьше грязи.

– Вы с ним похожи, – слетает с моих губ.

Клим хмурится, а когда понимает, о ком я, обдает ледяным взглядом. Все равно что нырнуть в прорубь в январе.

– Отлично, Ал, – цедит он.

– Вы оба сильные, жесткие, привыкшие к победам…

Он отворачивается, и я не договариваю. Я хотела сказать, что у них все-таки есть отличие. Димитрия я никогда не любила, а вот Клима – да.

– Зачем ты приехал, Клим? Зачем ты здесь?

– Я уже говорил: это совпадение. Я не знал, что мне придется охранять тебя.

– Тогда уволься.

Он гадко смеется.

– Это трудно сделать. У меня травма и не очень много предложений на рынке труда, – он усмехается. – За меня просили, чтобы я попал к твоему папику.

– Это отговорки.

– Да? – Он зло смотрит на меня через зеркало заднего вида. – А может, мне плевать? Меня все устраивает. Деньги хорошие платят – это главное.

– Я боюсь, что ты сорвешься.

Я пытаюсь поговорить серьезно, тем более у нас мало времени. Мы не можем задерживаться в дороге и пропадать непонятно где. Если Димитрий захочет, он проверит каждую минуту, пока я отсутствовала дома.

– Я же вижу, как ты смотришь на меня. Как смотришь на него…

Молчит.

Только дышит штормом.

– У тебя дрожали пальцы вчера, Клим. Когда ты дотрагивался до меня.

Щелкает замок, и он рывком выбирается из авто. Дверь он захлопывает так, что я вспоминаю, что такое головная боль. Острая волна прошивает насквозь, делая бесполезными обезболивающие, которые я приняла утром. Я прижимаюсь лбом к прохладному стеклу и вижу, как Клим достает из кармана куртки пачку. Он грубым жестом выстукивает из нее сигарету и закуривает.

Может, он не врет?

И наша встреча спустя два года – обычное совпадение. И он тоже не знает, что с этим сделать? С нашим прошлым, воспоминаниями и тем, что мы оба в свое время пошли своей дорогой.

Я открываю дверь и выхожу наружу.

– Дай мне тоже, – прошу его.

– Тебе нельзя. Ты пропахнешь этим дерьмом, а я потом получу.

Он качает головой и даже не