Архаические развлечения - Питер Бигл

– Жаль, что и я не провалился на устном экзамене.

– Ты вообще не способен провалиться на экзамене, – сказал Фаррелл. – Не знаешь, как это делается.

– Скорее – зачем, – нагнувшись, Бен носком ноги раз за разом выводил на воде что-то, похожее на «Зия».

Фаррелл спросил:

– Тебе здесь нравится?

Бен не повернулся к нему.

– Я тут в своем роде шишка, Джо. Меня заставляют пахать, но все отлично понимают, кто я такой. На следующий год со мной заключат пожизненный контракт, я получу совещательный голос, и возможность делать все, что захочу. Потому что на мне можно подзаработать. Я, видишь ли, черт-те какой первоклассный специалист по исландской литературе, а по эту сторону Скалистых гор нас таких, может быть, трое, и все. Так что я тут хожу в тузах.

– Тогда почему мы с тобой говорим об этом с какими-то ужимками?

Бен, глядя между своих ног в воду, ухватился за бортик бассейна. Он говорил ничего не выражающим голосом.

– Мне нравятся двое студентов на младших курсах и один из выпускников. Нет, извини, двое выпускниов. Я начал халтурить во время кафедральных часов и ругаться с людьми на заседаниях комиссии, если я на них вообще появляюсь. Да тут еще эта книга о слоге и языке поэзии поздних скальдов, которую я якобы пишу. На факультете бушует дикая склока, а я по большей части не могу вспомнить, какую сторону я будто бы поддерживаю. Правда, иногда вспомнить удается, но от этого становится только хуже. Действительно, тут уж не до ужимок.

– Ну, на следующий год твое положение, надо думать, сильно улучшится,

– Фаррелл очень старался сказать что-нибудь утешительное. – Ты же говоришь, что когда получишь контракт, тебе предоставят свободу. Будешь сам решать, куда тебе плыть, что совсем неплохо.

– То-то и оно что – куда? – знакомый, ласковый, проницательный взор уперся в Фаррелла, вдруг заметившего, что шрам под глазом Бена набух и чуть ли не вздрагивает, словно мелкая мышца. – Не думаю я, будто что-нибудь улучшится. Со скукой я справлюсь, но мне противно презрение, которое я начинаю испытывать. Противно ощущение, что я становлюсь подловат. Джо, я представлял себе все совсем по-другому.

– Я ничего не знал, – сказал Фаррелл. – Мы никогда особенно не обсуждали эту сторону твоей жизни, да ты и не писал мне о своих здешних делах. Я полагал, это то, чего ты хотел – комиссии и прочее.

– О, хотеть – другое дело, – Бен ухватил Фаррелла за предплечье, не крепко, но с настоятельностью, от которой кости в испуге приникли одна к другой. – Я получил, что хотел, я, может быть, и теперь хочу того же, так мне во всяком случае кажется. Но представлял я себе все совсем по-другому.

Бен напряженно вглядывался в Фаррелла, наморщась от желания заставить его понять, как если б опять натаскивал его по химии.

– Совсем по-другому.

Вздохнув, зевнула дверь, они повернули головы и увидели, как внутрь вошел и остановился, вглядываясь в них через бассейн, рослый, голый, белоглавый мужчина. Массивное с бугристой кожей лицо его напомнило Фарреллу каменные вазы с бананами и виноградом в садах по Шотландской улице. Бен отрывисто произнес:

– Пройди-ка пару дистанций, я хочу понаблюдать за тобой.

Белоголовый воскликнул с самым тяжким шотландским акцентом, какой Фаррелл когда-либо слышал:

– Ба, клянусь распятием, да это воистину достойный лорд Эгиль Эйвиндссон Норвежский!

Фаррелл подошел к ближнему концу бассейна и прыгнул в воду. Он нырнул слишком глубоко и сбился с дыхания, ему понадобилось почти переплыть бассейн, прежде чем он нашел правильный ритм. При каждом повороте головы он видел белоголового, который, приветственно воздев руку, машистым шагом приближался к Бену, оскальзываясь на плитках, но не снисходя до того, чтобы как-то уравновесить свое тело, и лишь убыстряя шаг. При всем том, облик его являл пожалуй даже перезрелую величавость, а сам он благородно взревывал голосом, напоминающим гомон деревянных колес на мокром деревянном мосту:

– Привет тебе, Эгиль! О, я ищу тебя ныне весь день! Важные вести о герцоге Клавдио!

Назад Фаррелл поплыл медленно, булькая от наслаждения. Когда он приподнялся рядом с ними из воды, белоголовый мужчина с улыбкой смотрел сверху вниз на Бена, рокоча и погуживая сквозь мешанину гортанных придыханий:

– Меня известил о сем лорд Мортон Лесной, о да, и я вправе открыть тебе, что участь бедняги нимало его не волнует…

Бен снова копался в горле.

– Как поживаете? – спросил Фаррелл.

Белоглавый не дрогнул и не обернулся.

Бен тяжело произнес:

– Ты неправильно бьешь ногами, – и, повернувшись к белоглавому, – Кроф, познакомься с самым близким из моих друзей – Джо Фаррелл. Джо, это Кроуфорд Грант, Кроф.

Фаррелл, ощущая себя Девой Озера, протянул из воды руку. Кроф Грант чистейшим нью-хэмпширским голосом отозвался:

– Очень приятно, Бен много о вас рассказывал.

Пожатие его было достаточно твердым, но Фаррелла он словно не видел. Ничто не изменилось в его лице, признавая приветствие Фаррелла, да и синеватая ладонь вовсе не верила, что смыкаясь, обнимает нечто материальное. А перед самым этим безмятежным, улыбчивым отторжением был миг, когда Фаррелла пронизала дрожь сомнения в собственном существовании.

Кроф Грант спокойно повернулся к Бену.

– И по сей причине я верю его речам о герцоге Клавдио, что-де еще пуще склоняется он на сторону Лорда-Сенешаля, – а ежели Клавдио переметнется, он заберет у короля Богемонда его лучших людей. О да, ты усмехаешься, Эгиль, Но буде Клавдио встанет на сторону Гарта, то войне конец и сие столько же истинно, как то, что мы стоим здесь с тобою, а уж в этом ты мне перечить не станешь.

Он говорил что-то еще, но Фаррелл утратил нить. Зацепившись локтями за край бассейна, он висел в воде. Теперь, когда пустой и его обращавший в пустоту взор более не был направлен на него, Фаррелл, словно завороженный, слушал его, испытывая немалое удовольствие. Впрочем, вскоре Бен, прервав безбурную болтовню Гранта, резко сказал:

– Где это ты выучился так болтать голенями? У меня два года ушло, чтобы заставить твои ноги двигаться как единое целое, а в итоге ты просто валяешься в воде, плюхая ступнями. Попробуй еще разок, Джо, а то на тебя смотреть смешно.

Грант продолжал говорить, не останавливаясь. Фаррелл медленно поплыл вдоль края бассейна, стараясь сосредоточиться лишь на движении своих ног от бедер и на том, как разрезают воду его плечи. Средневековое лопотание Крофа Гранта, явно отдающее дешевыми книжками в бумажных обложках, плескалось в мелких волнах вокруг его шеи, ударяясь о мокрые плитки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});