Введение в специальность - Александр Быченин

Асти. С ней все плохо. Нет, не так. С Асти, можно сказать, все. Окончательно и бесповоротно. Ибо таких тараканов даже я понять, и тем более простить не способен. Знаете, чем закончилась вечеринка в клубе «Астероид»? Ага, тем самым. Вначале все было чинно — благородно: проводив девушку в каюту, я вернулся к себе, разделся и залез в душ, намереваясь по выходу сразу же отправиться на боковую. Однако не успел как следует отмокнуть, как кто‑то приперся в гости. На ночь глядя. И кто бы это мог быть, интересно? Иронизировал я напрасно — именно Астрид и почтила меня визитом. Причем с первого взгляда было видно, что вышло это спонтанно — ну какая нормальная девушка пошла бы к парню в пижаме? Да еще в розовой в мелкий горошек. И с наскоро заплетенными влажными волосами. Скорее всего, сказать что‑то хотела. А я, придурок, гостью встретил в полотенце и с мокрой башкой. Так что ничего удивительного, что мы обменялись взглядами и спустя минуту оказались в койке. Узкой и тесной, но тем интереснее — опасность сверзиться на пол лишь подогревала страсть.

А потом, много позже, мы лежали, крепко прижавшись друг к другу, и ее голова покоилась на моей груди. Каждый думал о своем. Меня, например, терзала мысль, что Асти в процессе, хм, общения вела себя необычно — страстно, с непонятной обреченностью. Я бы сказал, исступленно. К чему бы это?

— Дэн, нам нужно серьезно поговорить, — нарушила молчание девушка.

Ндец, как выражается тренер дядя Коля. Приплыли.

— Тебе же еще рано замуж?.. — попытался я свести ситуацию к шутке.

— Да я не о том…

— Правда?

Удивила, не скрою. Я против женитьбы ничего не имел, хоть и видел, что куда‑то не туда наши отношения зашли. Чувства все же есть, как я недавно на собственной шкуре убедился. А она, видите ли, не о том.

— Правда, успокойся, — напряглась Астрид. — Для тебя это такой болезненный вопрос?

— Да как тебе сказать…

Если в себе я был почти уверен, то вот насчет ненаглядной этого утверждать не мог. Реально рано ей. А если, тьфу — тьфу, дети? Получится, что я лишил любимую (видите, даже без знака вопроса) девушку золотой поры. Пусть и по ее инициативе, а оставил без конфетно — букетного периода с разными романтическими безумствами. Меня и самого этот факт напрягал, потому что неправильно это. Периодически хотелось плюнуть на условности и сделать по — своему, но ароматные пестрые веники и всякие милые безделушки Асти не заводили. Как у нормальных девчонок обычно бывает? Цветы?! Да еще открытка с признанием?! Какая прелесть, милый! Я так тебя люблю! И дальше в том же духе. А этой впору новый сварочный аппарат презентовать, или навороченный диагност. Черт, все сложно, короче.

— Вот видишь, ты тоже не уверен, — истолковала Асти мое замешательство на собственный лад. — И это хуже всего. Дэнни, нам нужно расстаться.

Здрасьте! Вот так, лежа рядом со мной голяком, после бурного, хм, общения, и настолько буднично это заявить? Я чуть не задохнулся от возмущения. Как будто братец Арти в «солнышко» правым прямым засандалил. И машинально убрал руку с ее груди.

— Что молчишь? Скажи что‑нибудь!..

Астрид оперлась на руку и заглянула мне в глаза.

— Э — э–э… позвольте узнать, милая барышня, а с чего такой однозначный вывод? — разродился, наконец, я. Едва, между прочим, сдерживая бурю негодования. — Предпосылки какие‑то есть?

— Ты слишком хорош для меня, Дэнни.

— Ты с ума сошла, женщина?

Я потянулся к подруге, намереваясь вернуть ее в лежачее положение и изгнать бредовые мысли хорошо себя зарекомендовавшим способом, но та уперлась мне в грудь ладонями, куснула нижнюю губу и обреченно выдохнула:

— Нет, Дэн.

— Что «нет»?! С ума не сошла?

— Нет, это не решение проблемы. К сожалению.

— А давай попробуем.

— Бесполезно.

Астрид окончательно от меня отстранилась и села, свесив ноги с лежанки. Мне оставалось лишь созерцать ее худую спину с острыми лопатками и косички. Боится в глаза смотреть, что ли? Вот еще новость.

— Может, все‑таки объяснишь, почему? И когда тебе эта дурь пришла?

— Это не дурь, Дэнни. Я бы очень хотела, чтобы это оказалось бабским закидоном, как Свен выражается, — покачала она головой, забавно мотнув косичками. — Папуля довольно часто бывает прав, но не в нашем случае.

— Твою мать!

— Нет, твою…

— Ты чего несешь?!

— Не ругайся, Денис. Я просто хотела сказать, что отчасти виновата Елена Сергеевна.

Что?! Маман‑то тут с какой стороны замешана? Неужели полаяться успели, когда я Асти с предками возил знакомиться? Месяца три как тому. Вроде никаких признаков не было, наоборот, родаки мои ненаглядной понравились. Как и она им. Я тогда прифигел немного — обычно папенька моих пассий подвергал интенсивному психологическому прессингу, прокачивал, как партнеров по бизнесу. Ни одна больше часа не выдерживала. Асти же сама умудрилась его пару раз поддеть. Батя это оценил, однозначно. У матери тоже осталось приятное впечатление о блондинистой худышке с милой родинкой на скуле и зелеными глазами. И тут на тебе!

— Что‑то я вообще нить беседы упустил…

— Я ей не понравилась, — вздохнула Астрид, и плечи ее поникли. — Я знаю, я это сразу поняла.

— Да с чего ты взяла?!

— Просто я тебе не пара. Понимаешь, Денис, мы с тобой люди разного круга. Ты наследник крупной Корпорации, тебя ждут великие дела, и спутница тебе нужна под стать. А я кто? Замарашка — бесприданница, даже без высшего образования, только и умею, что в железе копаться. Какая из меня жена олигарха? Я понятия не имею, как себя вести в высшем свете. Меня нельзя вывести в приличное место. У меня даже дома нет, только каюта на рейдере! Все она правильно подумала!..

Подумала?! Твою… нет, ну как с этими бабами вообще можно разговаривать?! Она подумала! Не замечал раньше за Асти телепатических способностей.

— Радость моя, ты сама‑то в этот бред веришь?

— Это не бред, Денис! Я буду тебя отягощать. Ограничивать. И это очень не понравится твоей матери.

— Вообще‑то, это будут ее проблемы. Никак не твои.

— Нет, Дэн. Мои.

— Обоснуй, — устало выдохнул я.

Ну не работала здесь моя логика! От слова вообще.

— Знаешь, кого мне больше всего не хватает? Матери. Я потеряла ее в девять лет. А в этом возрасте дети все прекрасно осознают и помнят. И я ее запомнила. Улыбающейся, на поляне с какими‑то синими цветками. Сплошной такой ковер был… на Клариссе. А потом она… — Асти всхлипнула.

Бли — и–ин, ну за что мне это?! Глупейшая ситуация, даже обнять и успокоить не получится…

— Ладно, проехали, — вздохнула девушка. — Главная причина, почему мы не можем быть вместе — я не хочу превратиться во врага твоей матери. Не хочу воевать с будущей свекровью. Наоборот, хочу, чтобы она хоть частично компенсировала мне все то, чего я лишилась вместе с… — Повторный всхлип. — Короче, я не хочу портить жизнь ни тебе, ни себе. Это будет большая ошибка. Поэтому давай просто останемся друзьями.

— Н — да…

— Это все, что ты можешь сказать?

— А что ты хочешь услышать? Что я действительно думаю? Изволь. Это бред. Бре — е–ед. Могу по буквам продиктовать. Как тебе такое могло в голову прийти?! И когда?!

— Сегодня. Сам виноват — оказался еще и излишне благородным. Ты ведь на тех придурков не задумываясь кинулся. Увидел, что ко мне пристают, и сорвался, как боевой пес. Я твое лицо в этот момент запомнила. И поняла, что не должна ломать тебе жизнь.

Мне вдруг остро захотелось приложиться с размаху лбом о переборку. Раза три, как минимум. Или порвать в клочья еще десяток клубных мажоров. Нет, ну как так?! И я еще по невероятному логическому выверту виноват остался. Что теперь делать? Переубедить, по крайней мере, здесь и сейчас, не выйдет. Уперлась, как бабы это умеют. Положиться на самого лучшего лекаря — время? Тупо подождать? А сколько? День, неделю, месяц? Или год? Боюсь, целую жизнь я не выдержу. И не факт еще, что оно того стоит. А ведь к нынешней ситуации, вернее, событиям, ей предшествовавшим, как нельзя лучше применимо второе следствие из второго же закона Чизхолма: если вам кажется, что ситуация улучшается, значит, вы чего‑то не заметили. Проворонил самым позорным образом, что тут еще сказать…

Я и не говорил. Просто молча наблюдал, как Асти торопливо влезает в пижаму. И опомнился, только когда хлопнула дверь. Однако переборол первый порыв, и догонять ненаглядную (теперь уже, наверное, бывшую) не стал. Плевать на все законы мерфологии вместе взятые — грубая реальность дала понять, что с женщинами, вне зависимости от возраста, они не работают.

Уснул я в ту ночь нескоро, ворочался, гонял тревожные мысли, переживал всячески. Периодически жалел, что в холодильнике нет ничего крепче пива. Несколько раз почти решался наведаться в гостевые апартаменты и разорить бар, но потом передумывал — не хватало еще перед кэпом и Грегом спалиться. Те бы акт вандализма без последствий не оставили, до истины докопались. Избавляйся потом еще и от советчиков непрошеных. Мистер Слоун еще и психологическими экзерсисами до ручки доведет. На фиг. Всех, в том числе Асти. Приняв это судьбоносное решение, вырубился. Тогда.