Правильный выбор (СИ) - Ренсинк Татьяна

В тот вечер Милана выступала по приглашению Семёновой, чтобы себя показать, перед некоторыми лицами и театралами, в число которых входили светские покровители театрального искусства. Ну а поскольку актёрами и актрисами были простые люди или же бывшие крепостные, то никто не обращал внимания на тот факт, что скрывает их прошлое…

Хихикнувшая снова рядом с Екатериной Семёновой Вальберхова всё-таки пробудила к ответу:

— Вы не боитесь, что она станет вашей соперницей? Я помогать ей буду, вы будьте покойны. — Вам не выступать долго для Озёрова, голубушка. Я захватила уже Шаховского, нашего с вами учителя, а уж Озёрова очаровать не составит труда, — предупреждала Вальберхова. — Смотрите, Мария Ивановна, как бы Фёдор Фёдорович не стал ходатайствовать за ваш дальнейший провал. Вы уходили уже со сцены, почему бы не сделать это ещё раз? — надменно взглянула Семёнова. — Милочка, — продолжала улыбаться ей явная соперница. — Я осведомлена, что это именно вы плели интриги против меня и сбили с толку Кокошкина, так поверьте, моя же интрига почти сыграна.

Сказав это, Вальберхова плавно развернулась и ушла беседовать с другими присутствующими, поглядывая то на Екатерину Семёнову, то на окончившую выступление Милану. Не замечающая её Милана вернулась в общество нежно похлопавшей в ладоши Екатерины Семёновой.

— Вы пели восхитительно, — только и успела сказать Екатерина Семёнова, как их окружили с комплиментами и похвалами другие.

Весь вечер там говорили о прекрасном искусстве голоса, который может проникнуть в сердца, заставить души трепетать, глаза плакать, а мечтам возродиться. И только глубокой ночью Екатерина Семёнова собралась уходить вместе с Миланой, как перед ними выплыла круглолицая дама с уже многими прожитыми годами, которые были видны и в её печальных, но красивых глазах, а те сияли добродушием, как и из голоса вылетали звуки ласковой души:

— Это было незабываемо, — начала хвалить она. — Где же вы отыскали такой талант, Екатерина Семёновна?

— О, Татьяна Васильевна, в уголках нашей дорогой России можно найти много талантов, — улыбнулась та. — И всё же, не каждому удаётся попасть в руки благодетелей, — говорила далее та. — И я рада, несказанно рада, что была приглашена и что, хоть с трудом, но всё же пришла сюда. Это благодаря моему сыну, Александру Михайловичу, — указала она на подошедшего к ним стройного, красивого и молодого мужчину.

Он чинно поклонился. Поцеловав протянутую руку Екатерине Семёновой, Александр собирался поцеловать руку и Милане, как его взгляд на мгновение застыл в её тихом взгляде… Его мягкие черты лица выражали подобное добродушие, как у матушки, отчего Милана тоже расплылась в добродушной улыбке. Всё же, нежно коснувшись губами её руки, Александр выпрямился и произнёс:

— Очарован… — Что ж, — прервала заметную идиллию Татьяна Васильевна и обратилась вновь к растерянной Милане. — Если когда-нибудь вам понадобится помощь или поддержка, то вы без стеснения можете обратиться ко мне. Я люблю помогать хорошим людям. А уж муж мой поможет и в театре. Это его страсть! — Ох, — облегчённо вздохнула Екатерина Семёнова, когда их оставили собеседники и, размахивая веером, тихонько заулыбалась Милане. — Моя дорогая, тебя ждёт успех, ждёт и зовёт! — Страшно, — только и произнесла Милана, после чего они отправились покинуть пустеющий от посетителей салон.

Поблагодарив хозяйку, провожающую у выхода, они уселись в ожидающий их экипаж и очень скоро были на своей квартире…

— Помни, — после длительного молчания молвила в коридоре Екатерина Семёнова с какой-то тревогой души. — Татьяна Васильевна Юсупова, и правда, святая женщина. Её душа благотворительна. Муж её — покровитель театрального дела…. сам этим занимается. Она же помогает. И ты им приглянулась, как я и надеялась… А у меня… Слишком много у меня соперниц, да интриг между нами. Поняла?

Милана кивнула, и не ожидавшая другого ответа Екатерина Семёнова удалилась из квартиры. Пожав плечами, Милана осторожно прокралась в спальню, где подруги уже давно спали, и, тихонько раздевшись, устроилась в свою постель.

Спать она не могла. Ей вспоминался интересный вечер. Она будто снова видела перед собой этот первый в жизни петербургский салон, людей, которые восхищались ею и пением… Как пела душа от полученного наслаждения и уверенности в себе и будущем! Милана смотрела в тёмный потолок, но его темнота звала и кружила в воображаемый свет будто предвещающего сказку будущего…

17

Выглядывая из-за угла на квартирный дом, где жила Екатерина Семёнова, Алексей терпеливо следил за каждым, кто входил и выходил, за каждым экипажем, что подъезжал. Простояв так с раннего утра, он не терял надежды найти хоть какой след, ведущий к Милане и её подругам.

Время же оказалось благосклонным. К полудню у подъезда остановилась пролётка, из которой вышла сама Екатерина Семёнова. С ещё большим интересом Алексей стал следить за происходящим. Его сердце забилось сильнее, предчувствуя удачу, и она не застала себя долго ждать.

Из дома к экипажу вернулась Екатерина Семёнова в компании с Миланой. Алексей замер на месте, любуясь прекрасными чертами милой ему девушки, которая, ко всему прочему, была теперь одета в богатый наряд, выглядела, словно настоящая светская дама.

Как только экипаж с Екатериной Семёновой и её спутницей тронулся, Алексей рванул к своему стоящему неподалёку коню… Слежка продолжалась… Алексей незаметно ехал позади на далёком расстоянии, и не мог дождаться минуты, когда экипаж прибудет к нужному месту.

Остановка произошла прямо перед театром, где играла Екатерина Семёнова. Уводя с собой Милану, она укрыла её от глаз остановившегося рядом с их пролёткой Алексея.

— Теперь я знаю, где ты, — нежно сказал он, на что извозчик пролётки спросил: — Что вы сказали, Ваше Благородие?

Алексей строго взглянул на него и слез с коня. Вышедший из театра высокий офицер встал в стойкую позу, словно охранял вход театра от нежеланных лиц. Понимая, что в театр будет непросто попасть, Алексей остался ждать.

Экипаж, что только что привёз дам, тоже продолжал стоять, и рядом с ним остановился ещё один. Выглянувшая из той коляски женщина лет сорока, одетая в строгий наряд, подозвала извозчика Екатерины Семёновой.

— Ну, что, голубчик, привезла её? — спросила она с французским акцентом. — Да, мадам Валери. Прикажете звать? — ответил тот, явно заранее знающий, что она приедет и будет спрашивать. — Дурак, — выдала эта мадам Валери. — Ступай восвояси, — дала она ему несколько монет, и он скоро исчез со своей пролёткой прочь.

Узнавшая необходимое, мадам Валери тоже уехала. Алексей остался стоять в раздумьях от услышанного. Он прекрасно понимал, что здесь завязывается некая интрига, в которой немаловажную роль придётся сыграть именно Милане. Забеспокоившись ещё больше за её судьбу, он ждал.

Прогуливаясь с конём вокруг, Алексей поглядывал на всех, кто входил в театр и кто выходил из него, но ни Екатерины Семёновой, ни Миланы видно больше не было. Только вышедший ещё один офицер встал рядом с другом в стойку охраны, подозрительно время от времени кидая взоры на Алексея. «Чёрт, они меня вряд ли пропустят теперь… Здесь что-то неладное творится. Надо искать иной путь», — решил Алексей для себя, но пока не знал, что предпримет. Долгое ожидание перерастало в тревогу. Алексей знал: если не дождётся появления Миланы из театра, им вконец овладеет страх…

— Лёшка, ты тут, — расслабленно выдохнул появившийся перед ним Сашка и слез с коня. — Как ты меня нашёл? — удивился Алексей. — Методом исключения, — развёл руками тот. — Я обыскался тебя. А потом вспомнил твой рассказ о бежавших девицах. Да и ты был здесь тогда с Иваном, вот и подумал, проеду мимо, может, ты снова здесь. А теперь ты говори, что ты здесь околачиваешься? — Я не могу с тобой разговаривать о моих делах. Верни мне Ваньку, — строго ответил Алексей. — Я понимаю, что ты мне больше не веришь, но помогать тебе будет тяжело, коли не будешь откровенен, — сказал Сашка, явно раскаиваясь в случившемся.