Чудодеи Лук-у-Морья - Элена Доровских

по ушам музыка вдруг оборвалась и зазвучала негромкая приятная мелодия медленного танца.

— Можно тебя пригласить, — услышала Василиса совсем рядом с собой. Обернувшись, она увидела Ваньку, который элегантно протягивал ей руку.

— Да, — слово прозвучало, как скрежет сиплого голоса попугая Ары. Это у Лисы перехватило дыхание и сковало тело. Звуки, как наждачная бумага, продирались сквозь напряженное горло, изображая что угодно только не слова.

Танцевать с Ванькой было одно удовольствие. Василиса, конечно, смутно догадывалась, что уроки бальных танцев входят в обязательную образовательную программу потенциального правителя. Но, чтобы мальчик мог так легко, без напряжения, так уверенно двигаться и вести партнершу за собой, она даже представить не могла. «Танцевать с Ванькой!» — ещё вчера это казалось чем-то недостижимым, чем-то фантастическим, о чём рассказывают только в старых сказках. А сегодня она не просто с ним танцует, но ещё знает, что Ванька её любит. Ощущение счастья переполняло Василису через край.

— Ты сильно напугалась, когда выключился свет? — спросил Иван.

— Нет. Я не успела испугаться. Всё очень быстро произошло.

— А ты случайно, когда включили свет, лягушку не видела нигде. Я её потерял, а мне нужно вернуть её академику. Она из зоопарка.

— Нет, лягушку я не видела. Наверное, она убежала. Я думаю, что кто-нибудь её обязательно найдет и возвратит в зоопарк.

Пять минут пролетели, как целая вечность. Когда музыка стихла, Василисе очень не хотелось, чтобы Ванька уходил.

— Пить хочешь? — спросил он.

— Очень.

— Подожди здесь, я сейчас принесу, — последние слова исчезающего в толпе юноши потонули в громком гуле танцующих людей.

— А что тут у нас происходит?! — раздалось за спиной Василисы характерное шипение, хорошо различимое даже сквозь бешенный топот и гам, — Как ты смеешь моего Ванечку в свои грязные ручонки прибирать!

Корябедова явно была в бешенстве. Лицо пестрило красными пятнами, а глаза горели, как два прожектора, практически адским пламенем: один сине-фиолетовым, а второй угольно-черным. Во всём облике читалась беспощадная решительность.

— Ябеда, успокойся, никто никого в ручонки не прибирает. Мы просто танцевали.

— Он не может ни с кем «просто танцевать», ни с кем кроме меня!

— Да неужели?! И с каких пор он твоя собственность?

— С тех самых! Царёв мой или ничей! Уясни себе это раз и навсегда, иначе сильно пожалеешь!

— Корябедова, дыши ровно, сопи тихо, исповедуй дзен! А я со своей жизнью как-нибудь сама разберусь: с кем мне дружить и кого мне бояться. Уж явно не тебя.

— Хорошо, Кощеева, сама напросилась.

— Девочки, у вас всё нормально? — из-за ближайшей спины вынырнула жизнерадостная Ванькина физиономия с двумя бокалами в руках.

— А, Иван Афанасьевич, явились не запылились. Водички принесли?! Как раз вовремя — жажда замучила, — Ябеда схватила сначала один бокал и залпом его опустошила. Потом взяла второй и выпила, пристально вглядываясь в Ваньку, словно пытаясь просветить его насквозь. Очевидно результаты импровизированного рентгена девицу не обрадовали, потому что, не говоря больше не слова, она резко уронила оба бокала на пол, развернулась и ушла. Звон разбитого стекла утонул в музыкальном шуме.

— Ябеда тебя не обидела? — спросил Ванька, — Она сегодня какая-то особенно странная.

— Нет, что ты, она была на редкость мила и предельно корректна, — Василиса не считала нужным подключать юношу к девичьим разборкам.

— Может мы уйдет отсюда? По мне, так слишком громко. Хочешь, я провожу тебя домой?

— Конечно, — счастью Василисы не было предела.

С трудом пробравшись сквозь кричащую, гудящую, прыгающую и танцующую толпу, ребята вышли из школы и направились через парк к центральным воротам. Проходя мимо школьного пруда, Ванька сказал: «Знаешь, в пятницу на пруду я встретил королевскую изумрудную лягушку. А ведь это большая редкость в наших краях. А потом такую же Несмеяна принесла домой», — Ванька говорил совершенно спокойно. Ни в тоне, ни в тембре голоса Василиса не заметила и тени подвоха.

— Наверное, это одна и та же лягушка, — осторожно сказала она.

— Наверное.

Ванька опять начал, как в прошлом году на уроках практики, рассказывать разные увлекательные истории. Девушка с интересом слушала и даже не заметила, как они добрались до дома Василисы.

— Пришли, — сказал Ванька.

— Пришли, — отозвалась Василиса. В окнах первого этажа горел свет, значит, отец был дома. Учитывая все произошедшие события, сегодня лучше не задерживаться.

— Мне, пожалуй, пора, — сказала Василиса.

— Тогда до завтра, — ответил Иван. Было видно, что им обоим не хотелось расставаться друг с другом. Но Лисе действительно было уже пора, потому что входная дверь отворилась и на пороге возник ее отец. Вечник был худее и бледнее обычного.

— Здравствуй, Иван, рад тебя видеть! Спасибо, что проводил мою дочь! Передавай привет отцу. Василиса, зайди в дом, пожалуйста, нам нужно поговорить! — отчеканивая каждое слово, произнес Кощеев.

— До свидания, Вечник Карлович! Пока, Василиса! Увидимся в школе! — Ванька помахал на прощание рукой и скрылся в темноте.

Лиса зашла домой. Хотя она не была здесь всего три дня, было такое чувство — как будто целую вечность. Только сейчас она ощутила безмерную усталость. Пройдя в гостиную, Василиса обессилено опустилась в кресло.

— Я уже всё знаю. Бабушка просила тебе передать, что беспокоится, но рада что у тебя сейчас всё в порядке. Позвони ей завтра, — Вечник сел напротив Василисы и принялся внимательно разглядывать дочь, — Кто он?

— Чудодей? Я не знаю. И академик не знает.

— Нет, тот, кто расколдовал тебя. Иван?

Василиса согласно кивнула.

— И что ты?

— А что я?!

— Василиса, я понимаю, ты переутомилась, но не тупи. Ты его любишь?

— Папа, мне кажется, это ты тупишь, — слабо улыбнулась Василиса, — Без истинной любви такие фокусы не работают!

— Понимаю. Я, признаться, даже рад, что это был Иван. Он мне нравится. Только давай договоримся, без глупостей…

Последних слов Василиса уже не слышала, потому что спала священным сном страшно измученного человека.

****

Ей приснился остров в океане, на котором росла одинокая сосна. На той сосне, на золотых цепях висел дубовый сундук, окованный серебром. От порывов ветра старое дерево скрипело, сундук раскачивался, издавая какое-то странное ритмичное постукивание, типа, «бум-бум-бум-бум». Звук был негромким и ровным, как глухое рокотание набегающих на пустынный берег пенистых волн.

Василиса стояла под сосной и смотрела на сундук не в силах пошевелиться. Она не хотела здесь быть, не хотела видеть. Её пугало то, что находилось внутри сундука. Она боялась этого размеренного стука. Внезапно кто-то, подошедший сзади, положил ей руку на плечо. Девушка вскрикнула и обернулась. Позади нее стоял Вечник Кощеев с головы до ног закованный в золотые латы. Глаза его, подобно звездам, сияли ярким всепроникающим светом.

«Что ты