Загадка древнего завета. Исторический детектив - Александр Дичиков

«Положим, что сам я не обременял вас, но

будучи хитр, лукавством брал с вас»

(2-е КОРИНФЯНАМ 12—16)

Находившийся случаем в Ставрополе товарищ Киров предложил взорвать поезд, на котором будет ехать Сорокин. Но решилось по другому. Сорокина заманили на якобы чрезвычайный съезд советов и предварительно обработали «делегатов» этого сборища. В Ставрополе его схватили таманцы, приверженцы ранее убитого Матвеева, арестовали и задушили в камере.

Не смог пробиться в маршалы и Борис Думенко, которого именно Сталин всегда ценил и уважал. Помешал, конечно, не Сталин- помешали другие высокие товарищи. У Бориса сложились не лучшие отношения с тем же самым Дмитрием Жлобой. Это был тот Жлоба, который во главе Стальной дивизии проделал в восемнадцатом году героический переход с Северного Кавказа к городу Царицыну, сыграв своим появлением решающую роль в переломе обстановки в пользу сталинской армии. Имя Жлобы тогда было у всех на устах. Но ведь нельзя прежде времени себя возвеличивать

Очень скоро Стальная дивизия была расформирована. А Дмитрий Жлоба видел себя лично непременно в должности командира корпуса.

29

В самом начале 1920 года комиссар корпуса Микеладзе выехал по делам службы в соседнюю часть и был убит неизвестными лицами. Противники Бориса Думенко постарались возложить это преступление на его самого и его заместителей.

В эти дни товарищ Орджоникидзе направил Сталину телеграмму о том, что Думенко арестован, а Смилга решил устроить комедию из этого. Хорошо зная Бориса Думенко как видного военачальника, Сталин срочно выходит на Смилгу и просит освободить Думенко от ареста и послать его в распоряжение Сталина.

Сталинский помощник Егоров заявил главкому, что они берут Бориса под своё поручительство, так как для фронта требовалась сильная конница, а Думенко есть непревзойдённый организатор кавалерийских частей. И всё же противный Смилга не пожелал выпускать Думенко на свободу. В телеграмме Сталину он мотивировал свой ответ тем, что уже имеются данные о виновности арестованного в убийстве. Это была откровенная смилговская ложь.

В марте 1920 года, находясь под следствием и под арестом, Думенко направляет телеграмму товарищу Ленину и Троцкому, в которой с большой обидой указывает, что он пожертвовал для революции всем самым дорогим в жизни, а теперь должен сидеть в тюрьме.

Тот же самый Смилга самолично решает, что посылка телеграммы первым адресатам не вызывается необходимостью, и телеграмму нужно просто приобщить к материалам уголовного дела. В те дни Троцкий по военной линии был выше Сталина, и смилги могли по своему решать исход дела. Пройдёт несколько лет- и смилги будут сметены Сталиным.

«Когда они пойдут, Я закину

на них сеть Мою,

как птиц небесных низвергну их»

(ОСИЯ 7—12)

Ретивые следователи сослались в обвинении на имевший ранее место разговор между Думенко и Будённым, когда эти собеседники говорили о совместной борьбе с противником, которого Думенко для образности именовал «чёрными тучами». Оставалось только выяснить более подробно, кто же имелся в виду под «чёрными тучами». Явно передёргивая факты, следователи на потребу дня исказили содержание этого разговора, представив эти «чёрные тучи» в образе… политработников.

Будённый при этом всего лишь показал, что в ходе разговора Борис сказал, что перед нами налегают тучи, которые нужно разбить, но что за эти тучи, он не успел узнать.

«За то они будут – как утренний туман,

как роса, скоро исчезающая»

(ОСИЯ 13—3)

Борис Думенко был полностью реабилитирован Верховным Судом в 1964 году.

Ещё одним «царицынским» военачальником был маршал Егоров. Сталин довольно неплохо ценил Ильича за личную преданность, хотя как военного вождя ставил не слишком высоко. Но именно личная преданность Егорова его и подвела.

В 1937 году собравшиеся товарищи отмечали повышение по службе Ефима Щаденко. Как водится в таких случаях, военачальники приняли вовнутрь немало спиртного. Александр Ильич слишком доверительно «вошёл в компанию» и потерял свою военную бдительность. Этот «царицынский» маршал забыл о том, какой год на дворе, а также и о том, что при таком червяке как Щаденко, нельзя говорить ничего лишнего. Ильич во время товарищеского ужина высказал своё личное замечание, что не совсем правильно освещается история гражданской войны. В частности, сказал он, роль Сталина и Ворошилова слишком уж возвеличивается, а роль Егорова и других военачальников принижается.

Содержание этого «дружеского» разговора было немедленно передано «по команде». Заодно Егоров потом признался, что шпионил в пользу Германии. Этому Ильичу не суждено было знать, как через четыре года горели наши склады и самолёты вдоль всей западной границы.

«Ибо мы не хотим оставить вас, братия,

в неведении о скорби нашей,

бывшей с нами…, потому что мы

отягчены были чрезмерно и сверх силы»

(2-е КОРИНФЯНАМ 1—8)

30

Книга Ветхого Завета свидетельствует, что уже в древние времена имелись попытки использования бесов против противника. Моавитский царь В а л а к с большой тревогой следил за продвижением израильтян. Последние отвоевали у Сигона город Есевон. А в свою очередь Сигон отвоевал данный город у этих моавитян. Моавитяне по вполне понятным причинам считали Есевон своей законной территорией. Пока ещё собственная территория Валака не подверглась нападению, но не было никакой твёрдой уверенности, что вскоре этого не произойдёт.

Царь Валак решил покорить противника не в открытом сражении, что повлечёт многие жертвы, а более изощрённым способом. Он решил использовать магию. Валак направляет своих верных послов к известному кудеснику В а л а а м у с просьбой проклянуть его соперника. Валаам был глубоко одарённой натурой. Он жил и действовал там, где особенно были распространены науки, движение небесных светил. Если бы в то время были телевизоры, он легко смог бы заряжать добротной энергией зубную пасту или трёхлитровую банку с водой.

Валак признаёт, что в открытой борьбе они слабее.

«Прокляни мне народ сей,

ибо он сильнее меня»

(ЧИСЛА 22—6)

Валаам просит послов переночевать одну ночь, пока он получит от Господа надлежащий ответ. А Бог как раз прямо заинтересовался, что это за люди пришли к товарищу Валааму. Валаам ответил, что это Валак попросил по их старой дружбе проклясть тот народ, который занял соседние земли. Бог сказал не ходить с этими людьми и не проклинать данного народа.

Валаам честно предупреждает собеседника, что не может действовать только по своему личному произволу – он же не генеральный секретарь центрального комитета, а всего лишь порядочный пророк. Однако, добавляет он, если имеются такие богатые обещания, он дополнительно поговорит с Господом.

На дополнительной беседе Бог сообщил кудеснику, что если эти люди пришли звать тебя, то некрасиво им отказывать, и надо идти с ними. Но при этом надо быть очень осторожным и делать только то, что укажет именно Господь, а не так, как маршал Егоров на вечере у червяка Щаденко.

Рано утром Валаам оседлал свою любимую ослицу и направился в путь вместе с моавитскими послами.

Видимо, Валаам и Господь не до конца обо всём договорились, и посреди дороги появился вдруг Ангел, чтобы воспрепятствовать ему. Ослица увидела Ангела, стоящего посреди дороги с обнажённым мечом. Она сразу быстро своротила с дороги и пошла на поле. На её месте так поступил бы каждый разумный осёл. Ничего не подозревавший Валаам стал тогда бить свою ослицу. Он был в сильном нервном волнении, так как путешествие сулило хорошее материальное вознаграждение. В то же время Ангел продолжал упорно загораживать дорогу, и ослица в испуге прижала ногу Валаамову к стене. И ещё более тогда воспылал гнев Валаама, и стал он бить ослицу палкою.

Обиженная ослица возмущённо сказала: «что я тебе сделала такого, что ты бьёшь меня уже третий раз?».

Об этом знаменательном эпизоде потом вспоминал в своём послании апостол Пётр:

«Бессловесная ослица, проговоривши

человеческим голосом, остановила

безумие пророка»

(2-е ПЕТРА 2—16)

Наверно, пророк и его верная ослица имели обыкновение говорить между собою человеческим языком, так как Валаам нисколько не удивился словам своего животного, а сердито ей ответил: « если бы у меня в руке был меч, то я теперь же убил бы тебя»..

Ослица же, продолжая как ни в чём не бывало, разговаривать, начала уже делать внушение хозяину: «не я ли твоя ослица, на которой ты ездил сначала до сего дня?»

Наконец, в этом знаменательный диалог вмешивается господин Ангел. Он поддержал справедливое возмущение ослицы и сурово спросил – « за что ты бил ослицу три раза?»