Путешествие в страну смерти - Барбара Хэмбли

Эрнчестер смотрел на нее без выражения. Он, казалось, несколько усох с тех пор, как Эшер видел его последний раз. Хрупкий старичок в старомодной одежде. Хотя все остальные вампиры выглядели от силы тридцатилетними. Держался Эрнчестер не по-стариковски, не было и седины в его коротко подстриженных прямых волосах, но, глядя на него, Эшер почему-то представлял себе пустой, покрытый пылью стеклянный сосуд.

— Я уже отобедал, — отозвался Эрнчестер.

— Ну и что, маленький? — смеялась женщина. — А десерт?

Кароли с отвращением пробормотал венгерское ругательство, явно относящееся не к женщине, а к бессмысленно потраченному времени, и вытянул из кармана тонкий шелковый шарф. С убийственным изяществом сложил из него петлю и накинул на шею жертвы. Дыхание пресеклось, она выгнулась, запищала, забила ногами. Один ботинок слетел и с силой влепился в стену.

Эшер отвернулся, прижавшись щекой к холодным кирпичам. Он знал, что, если попробует вмешаться, станет одним мертвецом больше. Уже с того момента, как Кароли подцепил ее на бульваре, женщина была обречена, и Эшер прекрасно об этом знал.

А еще он знал, что звуки борьбы — треск и скрип кресла, хрип и агония жертвы — заглушат шум его бегства, и тогда он успеет на Гар де л'Эст раньше, чем там окажутся эти двое, а поезд отходит в семь тридцать…

«Слишком долго имел дело с Департаментом», — с горечью успел подумать он, тихо соскальзывая по водосточной трубе. Эшер знал, что спасти эту женщину он был не в силах. Попытка стоила бы ему жизни, и еще миллионов жизней она стоила бы Англии — в том случае, если кайзер собирается развязать войну…

Трус! — проклинал он себя. — Трус, трус!.. Вот и они всегдa говорили, что самое главное — добраться домой с информацией, чего бы то ни стоило вам и всем прочим.

Честь для сотрудников Департамента считалась непозволительной роскошью.

Часы пробили семь, напоминая, что времени мало. Эшep приземлился в груду старых досок у стены бывшей кухни. Крысы брызнули врассыпную, и вновь потянуло мертвечиной.

Он забрал свой саквояж, но что-то заставило его обернуться и возвратиться. Среди развалившихся досок в тонкой полоске света виднелась кисть человеческой руки.

Я уже отобедал, — сказал Эрнчестер.

Эшер нагнулся и сдвинул доску в сторону.

Крысы успели изуродовать лицо мертвеца, впрочем, при таком освещении черт так и так не разглядишь. Однако на пухлом запястье обнаружилась знакомая серебряная цепь.

Глава 3

— Было время, когда я сожалел о манерах, утраченных нынешним обществом.

Лидия задохнулась, как при пробуждении от холода или ушата ледяной воды. Бледный мужчина одной рукой вынул из ее судорожно сведенных пальцев самодельное оружие, а другой поднял на ноги. Сила пальцев, сомкнувшихся на локте Лидии, не оставляла сомнений в том, что их владелец может при желании пережать ее руку до кости. Решетка за его плечом была открыта, хотя она не уловила ни малейшего движения со стороны ниши. Оставалось предположить, что в течение нескольких предыдущих мгновений Лидия была в состоянии шока.

И вот теперь он стоял перед ней в белом саване — стройный, надменный и безупречно вежливый. Невысокий. Его глаза, располагавшиеся на одном уровне с ее глазами, мерцали бледной желтизной с коричневыми крапинками, какими обычно покрывается со временем сухая древесина.

Он прижал ее к каменной стене, а когда заговорил, свет керосиновой лампы блеснул на острых клыках.

— Однако с тех пор, как законных королей изгнали во Францию, а взамен пригласили немецких еретиков с их колбасниками и вешателями, нет больше в этой стране ни манер, ни общества. — Гнева в его тихом голосе Лидия не услышала, лицо также оставалось бесстрастным, но хватка не ослабевала по-прежнему. Его руки были подобны мрамору — руки мертвеца. — Всегда считалось, — продолжил он, — что если женщина врывается в дом к спящему мужчине, то, стало быть, она в беде.

В беде был Джеймс. Позже Лидия осознала, что только поэтому и осмелилась прийти сюда. Ее давняя встреча с Исидро была тогда вызвана опасностью, одинаково грозившей им всем. Теперь же все складывалось иначе.

— Я должна была поговорить с вами. Я пришла сюда днем, так что другие не узнают…

Он отпустил ее руку, но лесенка была такой узкой, что они стояли на расстоянии объятия. Лидия отметила, что от тела Исидро не исходит ни тепла, ни запаха. В складках савана, правда, мерещился легкий запах старой крови. За исключением тех мгновений, когда он говорил, тело его хранило полную неподвижность. Ни дыхания, ни жеста.

Она поправила очки.

— Лорд Исидро… дон Симон… мне кажется, мой муж в опасности. Мне нужен ваш совет.

— Ваш муж, сударыня, получил все, что я мог дать ему. Мало того, я оставил его в живых… — Желто-зеленые глаза рассматривали ее отрешенно и холодно. Не кошачьи, но и не змеиные, эти глаза не могли принадлежать и человеку. Ресницы — белые, под стать волосам. — И вновь готов, позволив вам уйти отсюда, вернуть ему сокровище, которого он явно не заслуживает.

— Граф Эрнчестер работает на иностранное правительство.

Черты дона Симона Исидро не дрогнули. Лицо его, словнo бы выточенное из слоновой кости, не выразило ни гнева, ни презрения, оставшись задумчиво-умиротворенным.

Такое впечатление, что за несколько столетий он разучился испытывать сильные чувства. Голос также остался ровным и тихим. Дон Симон Ксавьер Христиан Морадо де ла Кадена Исидро был единственным вампиром, с кем довелось встретиться Лидии, и она невольно спрашивала себя: все ли они такие?

— Пройдите наверх.

Он вернул ей оружие и двинулся по темным и влажным ступеням каменной лестницы, высоко подняв керосиновую лампу. Видневшиеся из-под савана ноги были босы. Клубилось позолоченное желтым светом дыхание Лидии, а владелец безымянного дома, казалось, не чувствовал холода.

Четыре кота, материализовавшиеся в судомойне, замяукали, требуя еды, но Лидия обратила внимание, что ни один из них не рискнул приблизиться к вампиру на длину его руки. Исидро поставил лампу на стол и, коснувшись насосика, выровнял пламя. Было чрезвычайно трудно заметить, как и когда он движется. Отдельные и мгновенные зрительные образы не складывались воедино, как во сне. Вот порхнули белые руки рядом со стеклянным колпаком лампы, и вот уже вспыхнул газовый рожок, и мягкое его сияние обозначило небольшой ястребиный нос, длинный подбородок и тени в уголках рта. Исидро открыл ледник и, обратившись к котам по-испански, поставил им миски с мясом и молоком. Затем отступил подальше. Лишь после этого коты осмелились подобраться к еде.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});