Наблюдатель - Артем Сошников

двоюродного брата тело будет захоронено на кладбище в Павлеевке, в одной могиле с родителями».

— Вот суки, — процедил Антон. — Издеваются.

Он сел на край кушетки, уперся локтями в колени и начал ломать голову над тем, что же теперь с ним сделают. Наверное, вынудят отказаться от тендера или уволиться. Убивать не станут. Все-таки на дворе XXI век, «вегетарианские времена». Ну или еще проще. Подбросят в квартиру наркотики и посадят в СИЗО. И следующего командировочного тоже, и третьего — до тех пор, пока холдинг не поймет, что соваться в их регион не стоит.

Антон перебрал в уме десятки вариантов разной степени паршивости, полежал на матрасе. Когда телефон показал десять вечера, в двери повернулся ключ. Внутрь вошли старик Валентиныч и седеющий Сергей.

— Ты получил письмо, Антон? — с ходу спросил старик.

— Получил.

— Твой брат прилетит через несколько дней, как только морг выдаст тело.

— Слушайте, ну скажите уже прямо, без этих ваших сказок. Что нужно? Отказаться от тендера? Так мы и так не выиграем, Гафизова нас не пропустит. Зачем вы меня прессуете? Я сегодня же улечу в Петербург и никогда не вернусь.

Старик кивнул:

— Выговорился? Нам твои тендеры неинтересны. Мертвым деньги не нужны, нам их тратить особо не на что. Тебе они тоже скоро станут безразличны.

Но Антон решил разобраться с проблемой немедленно:

— Окей, посадите меня на самолет в Петербург, хоть до салона провожайте. Я улечу и передам холдингу вашу позицию по этому вопросу. Мы из разных миров. Мы живем в рыночных реалиях, холдинг не станет связываться с… неофициальными сделками.

Сергей хохотнул. Не глядя на Антона, он обратился к старику:

— Слушай, Валентиныч. Я, может, в другом мире жил, хоть и помер относительно недавно, но я одного не пойму. Он где таких силовиков-затейников видел?

— Может, он нас за бандитов принимает, откуда ты знаешь.

Сергей повернулся к Антону:

— Кто мы, по-твоему, а? Бандиты или эфэсбэшники?

Антон не растерялся. Вопрос был явно с подвохом. Бандитам однозначно понравится сравнение с силовиками, а вот силовикам с бандитами — вряд ли.

— Силовики.

— И бандиты, и силовики давно бы тебе паяльник в жопу засунули, и все, — подвел итог Сергей.

Старик заложил руки за спину:

— Ну или, как ты любезно описал ранее, задушили бы ваш холдинг сверху. Зачем в таком случае нам понадобился ты? Мы не за этим тебя тут держим.

— А зачем?

— Затем, что ты умер и тебе уготована интересная роль. Новая роль, которую тебе предстоит принять и освоить. Понимаешь?

— Да, понял.

— Что ты понял? — переспросил Сергей.

— Что я мертв и принял оффер от новой компании.

— Не, ничего он не понял.

Валентиныч разочарованно пожевал губами:

— Вижу, что не понял. Точнее, не поверил.

— Ему надо как тому фотографу, на деле доказать.

— Давай не здесь.

Старик направился к выходу.

— Эй! Вы хотя бы скажите, что нужно сделать, чтобы выйти отсюда. Позвонить кому? Я позвоню. Бумажку написать? Ну?

— Завтра выйдешь, — пообещал ему Валентиныч. — А пока посиди.

Антон остался один. Время застыло, и он от скуки стал рассматривать комнату. На тумбочке лежала книга, он взял ее в руки и прочел вслух название. «Время и жизнь». Качество у книги было паршивым, ее будто отпечатали на принтере и собрали самостоятельно. Антон открыл первую страницу и прочел наугад:

«По одной простой причине: жизнь есть усилие во времени (и, кстати, Пруст так ее и определял; прекрасное определение жизни — когда я столкнулся с ним, я даже воскликнул от восторга), то есть время — это такая вещь…»

Кто такой Пруст, Антон точно не помнил, но сейчас это не имело никакого значения. Раз на столе лежит потрепанная книга, значит, предыдущего пленника держали здесь долго, явно не один день.

Антон кинул книгу на тумбочку обложкой вниз. Читать при таком свете сродни преступлению. Посадить глаза — раз плюнуть.

* * *

Танк Т57 Heavy Стас любил больше всего — по урону в минуту он значительно превосходил другие танки на десятом уровне. Стас хотел бы посмотреть на T57 Heavy вживую, но отыскать в России американский танк пятидесятых годов было нереально. К счастью, люди придумали виртуальный мир, и Стас управлял «хэвиком» в игре World of Tanks.

Товарищи по клану знали его как dlavr-41. Стас выбрал себе ник в честь Дмитрия Лавриненко, самого результативного танкового аса Второй мировой. Лавриненко дослужился до Героя Советского Союза, а Стаса не взяли в военное училище из-за плоскостопия. Мама обрадовалась диагнозу: недавно отполыхали девяностые, и сын, по ее мнению, бесплатно избежал дедовщины, издевательств пьяных офицеров и грядущей третьей чеченской войны. То, что он втайне мечтал дослужиться до полковника, никого не волновало.

Прошли годы — и вот Стас сидел напротив полковника запаса Безносюка. В отличие от танковых асов Второй мировой, этого офицера Стас презирал. В холдинге Eternum Безносюка знали все: в былые времена он устраивал новичкам стресс-интервью, на которых вызнавал факты биографии, лез в личную жизнь и всячески выводил кандидатов из себя.

— На самолет он не сел. На связь не выходит уже четвертые сутки. Поганая ситуация. Чую, что поганая… — баритоном проговаривал Безносюк.

Антон был офлайн весь понедельник, но никто не обратил на это внимания: мало ли, все же директор, занятой человек, застрял в министерстве или сосредоточился на делах холдинга. Во вторник Антон не подключился к еженедельному синку, Стас отправил ему сообщение в слаке, но оно так и осталось непрочитанным. В среду Стасу позвонил директор по продуктам холдинга Кирилл Абрамов и спросил, куда запропастился Антон. Они не могли дозвониться до него уже три дня. Телефон Антона действительно был выключен. Стас изложил ситуацию как есть, и в офисе тут же появился Безносюк. После сегодняшнего дня Стас убедился окончательно — если звонят из холдинга, добра не жди.

Стас познакомился с Безносюком неделю назад. Ну, как познакомился. Стас с Антоном шли на обед и встретили Безносюка у турникетов. Стас поздоровался вторым, Безносюк сжал его ладонь и не отпускал больше двух минут, однако все это время разговаривал только с Антоном. Договорив, поплыл к лифту, так и не удостоив Стаса взглядом.

Сейчас Безносюк был подшофе. Он расстегнул две верхних пуговицы на рубашке и по-хозяйски кинул галстук на стол. Глаза его блестели.

— Как-то еще с ним пытались связаться?

— Мессенджеры… Ну, знаете вайбер? У него, правда, телеграм стоит, но это как…

— Я в курсе, что такое мессенджеры. Он пьющий?

— Да я бы не сказал. Выпивал, наверное, по выходным.