Приказано влюбить (СИ) - Хабарова Леока

 - Артур Абрамович! - Дверь шарахнулась об стену, едва не слетев с петель, и в кабинет вихрем влетел молоденький тощий интерн. - Ваш пациент сбежал!

* * *

Женю накрыло в процедурной. Точнее, уже на выходе. Санитар, которому досталось от парня по самое не хочу, коротко и ясно обрисовал ситуацию: боец послушно сдал анализы, вышел в коридор и застыл как вкопанный. Когда его попытались сопроводить в кабинет, вырвался и дал дёру.

 - Ваш псих мне чуть башку не проломил! - пожаловался санитар. - Он во-он туда побежал.

Артур из очкарика-умника мгновенно мутировал в лихого, волевого и жёсткого капитана корсаров.

 - Готовь аминазин с кордиамином в одном шприце, - скомандовал он. - Быстро. Ребят ко мне срочно. Бегом!

Санитар рванул выполнять распоряжение, а сам доктор Шрай ухватил Ленару за запястье.

 - Сюда! - Он потащил её вниз по обшарпанной лестнице со сколотыми ступенями. - Скорее!

Они спустились на цокольный этаж и добрались до запасного выхода - кособокой двери с проржавевшими петлями.

Сабитова мысленно матюгнулась: ни малейшего намёка на охрану. От слова совсем.

Хватило взгляда, чтобы понять: боец выбил дверь плечом (или с ноги) и рванул к свободе.

Бедовый парень... Бедовый.

Как же это так тебя переклинило, подарочек? Какая шестерёнка в голове не в ту сторону повернулась? Почему?

Ленара подумала о запасах на чёрный день. В сумочке имелся галоперидол в ампулах, шокер и, разумеется, табельный пистолет. Что конкретно придётся использовать, она не знала, но готова была ко всему.

Мало ли.

 - Если он перемахнёт через ограду, может выскочить на шоссе! - Артур взмок от пота и тяжело дышал. - И тогда пиши - пропало!

Подвальная дверь вывела во внутренний двор больницы, запущенный и мрачный. Среди осколков, окурков, пакетов, использованных презиков, шприцов, пустых бутылок и жестянок, буйно колосились вётлы с корявыми цепкими ветками. Их заросли вплотную подбирались к стене из красного кирпича. Стена сыпалась от времени, хотя кое-где ещё удавалось прочитать о героях былых времён.

Панки - хой!

Цой - жив!

Мама Анархия!

Ванёк - пид@#ас!

И всё в том же духе...

Женя мчался к этой стене. Аккурат к тому месту, где кирпич облупился так, что казалось, будто неведомое чудище надкусило ограду, словно голодный студент - бутерброд с докторской колбасой.

Там и только там можно было перелезть трёхметровый замшелый забор...

 - Уйдёт! - охнул Артур. Молодой психиатр стал красным, точно свёкла. Ленара даже не подозревала, что у него так тухло с физподготовкой.

Слабак!

 - От меня ещё никто не уходил, - заявила она и подняла с земли увесистый влажный булыжник.

 - Ты что, хочешь в него камнем запустить? - голос доктора Шрая противно сорвался на фальцет.

Сабитова смерила носатого эскулапа тяжёлым взглядом и метнула снаряд.

Булыжник ухнулся в грязь в метре от клиента... и несчастный Тихонов тут же рухнул, как подкошенный. Накрыл голову руками и замер.

Артур посмотрел на неё с одобрением, но сказать ничего не успел: в заброшенный двор хлынули медбратья и втроём накинулись на бойца.

Евгений боролся, как лев. Мычал, брыкался, дал одному санитару в челюсть, другому харкнул в морду...

В какой-то момент взгляд парня мазнул по Ленаре, и она похолодела. В голубых глазах не было ни грана безумия. Только страх.

"Он вполне вменяем и соображает, что делает", - поняла Сабитова, но было поздно: клиента скрутили, и Артур всадил бойцу иглу в предплечье. Тихонов глухо зарычал, а осознанный взор его поплыл, затуманился.

Спустя миг Женя обмяк в стальных объятиях санитаров.

=17. Старший сержант Евгений Тихонов

Носатый врач всерьёз вознамерился оставить его в больнице. Настаивал. Кричал. Доказывал что-то. Но Непонятная Лена не позволила. Как ей удалось переубедить хлыща в белом халате, оставалось загадкой. Да и не в том Женя был состоянии, чтобы анализировать ситуацию: увезла, и слава Богу.

А остальное - всё равно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Всё равно, что за окном мелькают фонари, и дворники гоняют по лобовому стеклу мелкую морось.

Всё равно, в каком направлении мчит красная иномарка.

Наплевать. На всё наплевать.

Ничего не важно.

Ничего не нужно.

Евгению казалось, будто мозги превратились в кисель, а его самого засунули в тугой ватный кокон.

Но так лучше. Всё лучше, чем вспоминать и бояться.

А теперь страха нет. Совсем.

Ни стыда, ни страха...

Ничего не осталось. Ничего...

"Расслабься! - смачный шлепок. Сальный взгляд. Шквал ненависти. Нож у горла паренька-первогодки, который смотрит глазами-блюдцами и, похоже, от страха даже не дышит. Шершавая пятерня сжимает ягодицу, и внутренности скручивает тугим узлом от омерзения и стыда. Бескрайнего, неописуемого стыда, который в разы ужасней смерти. К горлу подкатывает ком. По щекам катятся позорные слёзы. Хочется кричать, но рот зажат чужой ладонью. - Ты запомнишь меня надолго, дружок"...

И Женя запомнил. Да так, что никак не забыть теперь...

Евгений не мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что не ошибся, и человек, мелькнувший в конце коридора - действительно ОН, тот самый, кого надо забыть, но...

Рисковать не особо хотелось. Страх затопил, подобно цунами, и Женя думал только об одном - бежать. Бежать, как можно дальше, и не оглядываться. Спрятаться так, чтоб не нашли. Не нашли и не вернули. К нему.

Но его догнали, усмирили и вернули. Правда, не к нему, а к ней. К загадочной девушке, которую он совсем не помнил...

Варина подруга молчала. Женя видел её сосредоточенный взгляд, плотно сжатые губы и пальцы, крепко стиснувшие руль.

О чём она думает? Жалеет, что не оставила его, дурака, в больнице?

Наверняка...

Хотелось объяснить всё, но... разве можно о таком рассказывать? Вообще в принципе?

Нет! Нет! Нет!!!

Никогда. Никогда и никому! Уж лучше сдохнуть!

Надо молчать, чтоб никто не узнал.

Евгений прислонился лбом к прохладному стеклу. Сглотнул.

Надо молчать...

Непонятная Лена покосилась на него. Красивая она, хоть и странная.

"Зачем я ей? - безучастно думал Женя, созерцая унылый пейзаж. Город кутался в зябкие сумерки, а асфальт блестел от дождя. - Она вон какая... шикарная. К чему ей понадобился моральный калека, не способный... Да вообще ни на что не способный!".

Ауди остановилась, и Варина подруга заглушила мотор.

Высотка упиралась в хмурое небо, угрюмо глядя на мир тёмными глазами окон.

У подъезда снова курил мутный типок в тельняшке. Он как-то странно посмотрел на них и щелчком отбросил окурок. Женя дёрнулся, когда понял, что здоровяк зашёл в подъезд следом.

Что ему нужно?

Соблазн вжаться в стену был слишком велик и, если б не Лена, Евгений так и поступил бы.

 - Пойдём. - Варина подруга мягко подтолкнула его к лифту. Громила же свернул к лестнице и, перемахивая через две ступени разом, рванул наверх. Женя проводил типа хмурым взглядом исподлобья.

Непонятная Лена, похоже, действительно обладала даром телепатии. По крайней мере, его, Женины, мысли она угадывала безошибочно.

 - Не волнуйся, - сказала благодетельница. - Это наш сосед с восьмого.

Сосед. Всего лишь сосед...

В лифте опять нахлынул страх, но не острый и жгучий, а вязкий, основательно затупленный веществами. Женя облегчённо вздохнул, когда железные створки наконец разъехались.

 - Иди, умойся, - скомандовала Лена, закрывая входную дверь. Ключи она небрежно бросила на тумбочку в прихожей. - Умойся и приведи себя в порядок, хорошо?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хорошо...

Холодная вода отчасти вернула способность соображать. Не так чтоб совсем чётко, но всё-таки. Хоть как-то.

Евгений с каким-то лютым остервенением плескал пригоршни на лицо, фыркал и отплёвывался. В итоге намочил всю одежду.

Вот блин.