Машина Ненависти - Николай Трой

Его взгляд скользнул по машинам скорой помощи, полицейским седанам. А эти, элитные «майбахи» и «мазератти», явно депутатские, недаром на крышах синие ведра мигалок.

— Что вас так прижало? — со злым удовлетворением спросил Данил. — Чего паникуете, людишки?

Обводя объективом камеры двор, он вдруг заметил кровь на асфальте, даже в рассветной серости октября ее невозможно ни с чем спутать. Присмотревшись, увидел желтую ленту, какой-то мелкий мусор.

Это же стекло!

Одним движением он вздернул объектив камеры, увеличил разбитый зев окна на десятом этаже…

И тут вспомнил, откуда знает этот адрес.

Internet Hate Machine! Для них он его нашел.

С утроенным интересом он обводил цифровым взором двор. Пожалел было, что не может подключиться к их внутренней сети, вот бы глянуть, что в самом доме делается, но тут же забыл об этом.

Громадные мужики в костюмах, с лицами, напоминающими ангелов или актеров голливудских псевдо-боевиков, в поспешности распахнули двойные двери подъезда. Neo_Dolphin тут же сосредоточился на этом квадрате.

Сердце встрепенулось, а по позвоночнику скользнул предательский холодок, когда в проем вынесли закрытые простыней носилки. Данил уже хотел было направить камеру вслед им, но тут понесли вторые. Потом третьи. Правда, на этих уже распростерлись люди без накрытых лиц, что значит — живы, но интереса это не умаляло.

Холодея, Данил бросил считать раненых после двадцати, а люди в белых халатах все продолжали тащить носилки. Снова и снова.

«Сколько же их?..»

В предрассветном дворе появились мрачные бодигарды, злобными взглядами обводили территорию, ища, на кого выплеснуть ярость. Их хозяева прятали лица в ладонях, у них вздрагивают плечи.

Глядя на эту кавалькаду разрушения, Данил ощутил злую радость, словно от хорошо сделанной работы.

«Получите-распишитесь! — только и подумал Данил. — Вот и вам свой дом тысячи трупов!»

Глава 15

Фас!

Москва, 11 октября

Звонку посреди ночи Волошин почти не удивился. Он мгновенно распахнул глаза, и, еще не сняв трубку, понял, что произошло нечто страшное.

— Да?

Голос, кажется, принадлежал одному из телохранителей Хозяина. Из тех, посвященных, знающих о существовании Устранителя Проблем.

— Дом Виктора. Ситуация критическая. Выезжайте немедленно!

— Еду.

Некоторое время Волошин продолжал лежать, глядя на квадрат света на потолке от уличных фонарей. В голове было пусто и холодно, как всегда бывает, когда долго ждешь чего-то страшного, и вот оно случается. Так и он ждал, интуитивно понимал, что должно произойти нечто, и вот…

Волошин поднялся, пошел голышом по квартире, зажигая свет в каждой комнате. Осенняя тьма почему-то особенно подходила под ночной звонок, и нужно было избавиться от ее гнетущего присутствия.

Слишком торопиться к дому Виктора он не пытался. Если звонил не Хозяин, и ситуация «критическая», если не дают подробностей — бежать сломя голову не нужно. В конце концов, он не телохранитель, он Устранитель Проблем, а проблемы устраняются уже после того, как они появились. Скорость его приезда никому не поможет. Сейчас главное все сделать по уму.

После недолгого ледяного душа Волошин надел чистое белье, потом шагнул к письменному столу. Его пальцы легли на ручку выдвижного ящика, слегка огладили. Почти беззвучно сработало папилляторное устройство и щелкнул, открываясь, скрытый замок. Волошин достал из ящика пачку документов, сделанные Хозяином почти на все случаи жизни. Заключительным аккордом стало появление сверхлегкого FN Five-seveN. Любимый пистолет Волошина, способный пробить бронежилет навылет. Да и обойма радовала — вмещает тридцать латунных друзей.

Взвесив пистолет, Волошин на всякий случай достал и уже положительно зарекомендовавший себя австрийский Glock-17.

Собираясь, один в пятикомнатной квартире, Волошин вспоминал жену. Ей категорически не нравилась его работа. Внезапные вызовы, часто из отпуска, даже из заграницы; ночные отлучки, оружие в доме, громадная зарплата за непонятные дела. Терпела она только из-за детей, сейчас трудно вырастить ребенка со счастливым детством. Но потом она узнала, и дернул же его черт проговориться, кто ему приходится Хозяином.

В течение суток она уже покинула их дом. Просто забрала детей, и исчезла.

Конечно, ему не составило труда их найти, но разговаривать с ним попытались через адвоката. Вспомнить стыдно… То был один из немногих случаев, когда Волошин утратил самоконтроль. Схватил этого лощеного типа с адвокатской корочкой, отволок в уборную и долго макал головой в унитаз, всякий раз окуная так, что бедняга разбивал голову о керамику, потом ему диагностировали сотрясение мозга и наложили пятьдесят швов на лицо и голову. А эта дура, будто назло, закрылась детьми, причитая, что их отец чудовище и цепной пес. Так они его и запомнили: взбешенного, покрытого чужой кровью.

Волошин не мог сказать, почему именно сейчас вспомнил супругу. Вроде бы давно уже смирился, что она ушла, а он сделал выбор и остался верен Хозяину. Волошин даже стал забывать ее лицо. Но почему-то сейчас дико, до рези в сердце, захотелось все бросить и полететь к ней.

Однако вместо этого Устранитель Проблем вложил один пистолет в карман пальто, другой сунул за ремень джинсов, и вышел из квартиры. Он знал: чувствуй ты что угодно, но Хозяина нельзя бросать. Никогда. Не при каких условиях. Он всегда во главе угла.

* * *

Невесть откуда взявшиеся гибэдэдэшники попытались его остановить и направить в обход Остоженки, пришлось показать одно из поддельных удостоверений. От него стразу же отстали, но эта встреча окончательно убедила Волошина, что произошло действительно что-то из ряда вон выходящее.

У дома Виктора творилось что-то невообразимое. Десятки карет «скорой помощи» с выключенными мигалками, полиция, депутатские кортежи. Двор наполнен тенями, крепкие бойцовские фигуры вперемешку с полицейскими.

Пройдя временное КПП у калитки, Волошин двинулся к дому. Шел неторопливо, тщательно запоминая лица и отмечая фамилии. Все эти люди могут стать врагами, нужно держать ухо востро.

— Здравствуйте!

Из тьмы появился полузнакомый мужчина, через секунду Волошин вспомнил его фамилию: Евсюкин. Неплохой парень, начальник внешней охраны Хозяина.

— Что происходит? — разлепил губы Волошин.

Евсюкин выругался вполголоса, сделал знак отойти. Уже в глубине двора зашептал:

— Сегодня ночью у Виктора была вечеринка в доме.

— З-знаю.

— Сами видите, в списке приглашенных…

— Без имен, — остановил Волошин. — Сейчас. Но позже дашь мне полный список.

— Понял… в общем, там какой-то п…

— Не ругайся, не л-люблю.

Понадобилась минута, чтобы Евсюкин мысленно отвел душу, а, когда заговорил снова, Волошин услышал в его голосе дрожь:

— Сорок пять раненых! Сорок пять, мать… простите…

— Виктор?

Лицо начальника охраны перекосилось, он дернул головой:

— Выбросился из окна.

Холод. Холод в душе. Будто ствол Макарова к затылку приставили.

— П-почему? Драка?

Евсюков снова покачал головой:

— Не похоже… но выглядит он так, будто его привязали к машине и так катали с полчаса по МКАДу… вы бы видели: есть места, где кожи вообще не осталось.

— Что случилось с остальными?

— Да хрен его знает! Говорят, вошли внутрь, а там кровавая вакханалия, будто друг на друга кидались…

— Т-так, — Волошин закрыл глаза. — Найдите дилера, кто сегодня п-продавал наркотики, а все, что осталось из препаратов внутри — на анализ.

— Сделаем!

— Еще нужны записи с камер наблюдения, п-показания охраны, список гостей.

— Так точно!

— Заставь всех м-ментов сдавать отчеты каждые два часа тебе п-первому. Добудь экспертизы врачей.

— Понял, начинать?

Волошин подумал еще немного, оглядывая двор, осведомился:

— Как Хозяин?

— Сказал — работать.

— Он здесь?

Евсюков покачал головой:

— У него какие-то проблемы с конкурентами, сказал, что не приедет. Нельзя карьеру под удар подставлять. Он только занялся новой кампанией.

«Реликт, — подумал Волошин. — Но, все-таки появиться на людях придется. Москва теперь месяц гудеть будет. Столько имен…»

— Ладно, р-работай.

* * *

Полицейских не пускали внутрь пентхауза. Вызвали лучших специалистов в криминалистике: из органов, частных, из спецчастей. Подняли всех кого могли. Улицу перекрыли, наставили кордоны, пригнали рабочую технику, создавая видимость дорожных работ. Журналистов не было, что лишний раз доказывало, кто здесь главный.

К рассвету, наконец, стали пускать родственников и врачей рангом пониже, для черновой работы. Волошин поспешил уйти, чтобы не видеть слез и не слышать стонов. Правда, успел приказать Евсюкову (тот был уже весь в мыле), чтобы команде по слежке за конкурентами дали зеленый свет. Пусть до последней секунды снимут всех, чьи дети замешаны в ночной оргии. Это пригодится.