Эффект энтропии - Вонда Макинтайр

– А что это за страшный след на борту «Аэрфена»? – спросил Зулу. – Надеюсь, все обошлось благополучно.

Хантер отвернулась в сторону, помолчала и ответила:

– Для корабля более или менее благополучно, но я потеряла двух замечательных… может быть, самых замечательных людей из моего экипажа.

– Капитан, простите… я не знал…

– А вам и не надо знать! Достаточно того, что добровольцы, рвущиеся попасть на службу в истребителях знают, на что они идут.

Она вдруг показалась Зулу очень человечной, лишенной каких бы то ни было божественных качеств, а потому очень усталой и еще более достойной восхищения. Чтобы хоть как-то заполнить наступившую неловкую паузу, он встал и налил ей еще одну чашечку кофе. А она спросила:

– Откуда вы, мистер Зулу? Мне очень хотелось самой узнать это по вашему акценту, но он у вас настолько неясный, что я вынуждена пасовать.

– У меня вовсе не неясный акцент, а никакой, сплошная неразбериха. Я жил во многих местах, но большую часть своего детства провел на Шинпае, – он и не заметил, что употребил неофициальное название.

– Шинпай! – воскликнула Хантер. – Ганьютцу! Я была там!

– Да, мэм, я знаю об этом. И я там был в то же самое время, что и вы. И ничего не забыл. И никто не забудет вас на Ганьютцу.

Пришел и его черед отвернуться в сторону, чтобы справиться с внезапно подступившим волнением. Он не мог рассказать ей и о своей благодарности, и о благодарности многих людей – к горлу его подступил комок, на глазах выступили слезы. И он боялся насмешки с ее стороны над непростительной для офицера чувствительностью. Но она, кажется, поняла его и очень просто сказала:

– Благодарю вас, мистер Зулу.

Он молча повернулся к ней, рассматривая ее потемневшее лицо, ее потускневшие глаза. А она с болью заговорила:

– В нашей профессии – вы должны помнить об этом! – иногда накатывает чувство опустошенности, и ты начинаешь думать, что все эти нелепые конфликты, все эти ни с того ни с сего затеваемые драки, в которых ты теряешь лучших друзей, затеваются во имя или во славу каких-то безликих людишек и ничего не значащих, пустопорожних правил и инструкций. А все это не имеет никакого значения для жизни, никакого, черт побери! Важно только то, что ты делаешь для простых, просто живущих, людей!

– И это важное вы делали и делаете, мэм, – смог наконец проговорить Зулу.

* * *

Джеймсу Кирку пришлось опустить на землю неудобные ящики с биоэлектронными кристаллами, чтобы достать свой коммуникатор.

– А нельзя ли как-нибудь избавиться от всего этого, мистер Спок?

– Конечно, можно, капитан. Но я не думаю, что вы захотите еще раз посетить Алеф Прайм.

Кирк пробормотал что-то нечленораздельное и проговорил в микрофон коммуникатора:

– Кирк – «Энтерпрайзу».

– «Энтерпрайз». Зулу слушает, капитан.

– Спок и я готовы к переносу, мистер Зулу.

И через несколько минут Кирк, Спок и груда разнокалиберных коробок материализовались на транспортной платформе «Энтерпрайза». Кирк сошел первым, чтобы приветствовать Хантер на борту своего корабля, – она сопровождала Зулу по пути к транспортаторному отсеку.

– Я вижу, вы уже знакомы с мистером Зулу, – сказал он. – А это мистер Спок, мой первый офицер.

– Мистер Спок, – заговорила Хантер. – Наконец-то я встретила вас, спустя много лет после того, как впервые услышала о вас.

– Польщен, – коротко ответил Спок. А Кирк заметил, как Зулу медленно и неохотно пошел прочь от них.

– Мистер Зулу, – поторопился он окликнуть рулевого. – Вы обедали?

– Обедал? – переспросил Зулу, удивленный таким необычным вопросом. – Боюсь, капитан, что мой организм потерял ориентацию во времени, пока мы шесть недель крутились на веревочке вокруг того образования. И я не помню, когда в последний раз ел в обеденное время.

Кирк улыбнулся:

– Я знаю, как вы себя чувствуете, мистер Зулу. Сейчас я покажу капитану Хантер корабль, а затем она, я, мистер Спок отобедаем на платформе обозрения. Хантер, я хочу, чтобы мои офицеры познакомились с тобой. Мистер Зулу, не смогли бы вы узнать, кто еще есть на, борту?

И вместе с другими офицерами присоединяйтесь к нам.

– С радостью, – ответил Зулу. – Спасибо за приглашение, капитан.

Как только Кирк, Спок и Хантер, нагруженные ящиками с оборудованием, покинули транспортный отсек, Зулу поспешил к панели управления и включил канал связи:

– Зулу – Флин. Ответь на вызов, командир. Последовало долгое молчание, и он уже собирался повторить вызов, когда услышал голос Мандэлы:

– Флин слушает.

– Мандэла?

– Хикару, ты один у пульта?

– Да, один, – ответил он, слегка удивленный ее вопросом.

– Хорошо. Срочно перенеси нас. Я тут не одна, со мной двое из моих людей.

– Он услышал нетерпение в ее голосе и поспешил исполнить неожиданную просьбу. А когда Мандэла вместе со своими «людьми» появилась на платформе, Хикару тупо уставился на три взъерошенные, ничем не похожие на офицеров Звездного Флота, фигуры.

Ближе всех к нему разместилась Снанагфаштали (все звали ее укороченным именем Снарл). Она стояла на четвереньках, как хищник, вышедший на добычу, и ее вздыбленная шерсть поднялась густой гребенкой от затылка до самого хвоста. А темно-бурая окраска шерсти выглядела в отблесках луча транспортатора густыми пятнами крови. Да и низкий голос ее походил на рычание.

– Нам надо вернуться! – изрыгала Снарл. – Я положила глаз на этого молокососа!

Мандэла громко рассмеялась и поправила:

– На того, а не на этого, – волосы командира свисали вниз, как распущенная грива, что придавало ей сходство с диким животным. – Но не забывай, что у него плохие манеры – он хотел вызвать команду безопасности Алефа. Нам бы не поздоровилось. Поэтому мы улетучились оттуда.

Мандэла говорила таким счастливым голосом, какого Зулу не слыхал со дня ее появления на «Энтерпрайзе».

Третий представитель этой веселой компании, Дженифер Аристидес, стояла молча, потупя вниз глаза, безвольно опустив широченные могучие плечи. При росте в два с половиной метра, при ее широкой кости она казалась вылепленной из одних мускулов. А может быть, так оно и было. Землянка по своему происхождению, она генетически была запрограммирована для жизни на планетах с пониженной гравитацией, а нашла себе место на «Энтерпрайзе». Мандэла подошла к ней с одной стороны, Снарл притерлась с другой.

– Пошли, Дженифер, – мягко, но настойчиво сказала Мандэла. – Она взяла огромную ручищу женщины-гиганта в свою и помогла ей сойти с платформы. Дженифер оглядела своими серебристыми глазами всех присутствующих и заплакала.

– Я не хотела драться, – призналась она с видом несправедливо обиженного ребенка.

– Я знаю, – успокаивала ее Мандэла. – Они заслужили того, чтобы ты расколола их безмозглые головы или чтобы Снарл превратила их морды в кровавое месиво.

– Я не имею права злиться, если кто-то называет меня уродиной, – хныкала Дженифер.

– А я имею! – встала на ноги Снарл.

– Но я не хочу попасть в беду.

– А я с бедой как с водой, – промурлыкала Снарл. – Она, видите ли, не хочет. Вы тоже не хотите, командир? Боитесь, что капитан рассердится?

– Это я виновата, – продолжала хныкать Дженифер.

– Прекрати, Дженифер. Я была рядом и видела, что произошло. Так что не волнуйся. По крайней мере, не бойся Кирка.

Снарл ухватила Дженифер под руку.

– Пошли, подруга, – и они покинули транспортный отсек.

Мандэла резко встряхнула головой, отбрасывая назад свои волосы.

– Что произошло? – спросил Зулу.

– Да нашлись скоты, которые устроили себе потеху, оскорбляя Дженифер. Снарл оскорбилась больше нее, а тут и я подоспела. Спасибо, что вовремя переправил нас.

– Так вы ввязались в драку?

– Хикару, – со смехом сказала Мандэла, – неужели я выгляжу так, словно возвратилась с тихой прогулки?

– Ты не ранена?

– Нет. Да и другая сторона не очень пострадала. С обеих сторон все решала сноровка. И я хотела бы, чтобы ты видел это. Он глянул вслед ее подчиненным и произнес:

– Не хотел бы я оказаться на их месте. Когда это дойдет до капитана Кирка, он взбеленится.

Мандэла ехидно глянула на него, прищурив свои страстные зеленые глаза, резко ответила:

– Если Кирку не нравится мое поведение, я готова выслушать его с глазу на глаз, – ярость закипала в ней с каждым произнесенным ею словом. – Но если речь идет о моих подчиненных, то это – моя работа, мои достижения и мои упущения.

Гнев ее так же внезапно исчез, как и появился. Она собрала свои распущенные волосы в тугой пучок на затылке и оставила их в покое. А Хикару на краткое мгновение закрыл глаза, чтобы не назвать себя дураком за то, что он отказался от нее, сколько бы это между ними ни продолжалось.