Генри Морган - Виктор Губарев

Было уже 5 октября, когда мы увидели крепость (Сан-Педро-де-ла-Рока, в просторечье именуемую Эль-Морро. — В. Г.). Бриз подул поздно, и ветер был слабым; было уже 4 часа пополудни, когда мы смогли подойти к гавани; но, продвинувшись на пол мил и, мы встретили ветер с суши, который не позволил нам войти, и это вынудило нас принять быстрое решение и немедленно осуществить высадку под батареей в 2 милях к востоку от гавани — в единственном месте, пригодном для высадки и прохода к городу на всем том скалистом побережье. Поскольку враг весь день ожидал нас в форте, мы не встретили никакого сопротивления; люди, что были в нем, бросились к городу, чтобы предупредить о нашей высадке. К тому времени, когда весь наш отряд высадился на берег (числом до тысячи человек. — В. Г.), наступила ночь. Это место — скалистое и узкое, так что мы были вынуждены выслать разведчиков в лес, чтобы показывать дорогу остальным; тропа была столь узкая, что по ней можно было двигаться лишь по одному; дорога была такая трудная, а ночь такая темная, что мы были вынуждены делать остановки и зажигать огни, после чего наши проводники с головнями в руках двигались дальше по тропе. С большим трудом, перед самым рассветом, мы обнаружили плантацию на берегу реки, примерно в 6 милях от места нашей высадки и в 3 милях от города; там, освежив себя водой, встретив день и найдя лучшую дорогу, мы весьма энергично двинулись к городу. Враги, получив сообщение о нашей недавней высадке и зная, что дорога негодная, не ожидали от нас столь быстрого появления и не успели подготовить против нас засады».

Губернатор города дон Педро де Моралес возглавил 170 солдат гарнизона и несколько десятков ополченцев, укрывшихся на холме Санта-Ана с двумя пушками; еще примерно 500 человек находились в резерве под командованием дона Кристобаля Арнальдо де Исаси, бывшего испанского губернатора Ямайки. «Мы выдержали их залп из пушек, — продолжает свой рассказ Мингс, — и принялись выбивать их с занимаемой позиции, и собственными силами, а также при помощи дона Кристовера, который тут же дал дёру, мы разгромили остальных, преследуя их разными путями через город, хозяевами которого стали; 6 небольших судов и лодок, находившихся на плаву, были взяты нашими солдатами… К концу дня, когда наши солдаты устали, мы расположились на отдых, чтобы решить, что делать дальше».

На следующее утро несколько отрядов общей численностью до пятисот пиратов, волонтеров и солдат были отправлены прочесывать окрестности, а сотня моряков вернулась на корабли с приказом войти в гавань и обстрелять крепость Сан-Педро-де-ла-Рока. Испанский гарнизон, насчитывавший лишь три десятка деморализованных солдат, не стал удерживать ее и поспешно бежал. Грабеж города продолжался до 19 (29) октября, но не принес большой добычи — основные ценности (включая 25 тысяч песо королевских сокровищ) губернатор и жители успели вывезти в деревню Каней и иные населенные пункты провинции еще до взятия Сантьяго.

«Злые деяния этого города в отношении Ямайки так разозлили солдат, что мне пришлось немало похлопотать, чтобы удержать их от сожжения церквей, — сообщает далее Мингс. — 15-го дня мы ездили то в крепость, то оттуда, до 19-го числа занимаясь разрушением фортов и вывозом тех пушек, которые имели возможность забрать с собой. На тамошнем складе находилось 17 пушек, в крепости и на батарее внизу — еще 17, пороха — 1000 бочек; от всего этого наши люди в ходе передвижений и работ так устали, что не хотели взять их с собой, мечтая об отдыхе; 700 бочек было использовано для подрыва главной крепости, остальные — для подрыва окрестных домов и батарей. И, воистину, все было разрушено до основания. Она [крепость] была построена на скалистом обрыве, стены на горной стороне — примерно 63 футов высоты. Имелись также небольшая часовня и дома, рассчитанные на проживание 1000 человек. Мы были вынуждены сбросить некоторые пушки с обрыва в море, так как не смогли унести их».

По данным Уильяма Бистона, общавшегося с участниками похода, в боях погибли лишь шесть корсаров; еще 20 человек умерли от болезней или пропали без вести (скорее всего, были захвачены в плен). Материальные потери испанцев составили миллион фунтов стерлингов. Помимо серебра и вина, а также двухсот ящиков сахара, мелассы, шкур и табака, захваченных на окрестных плантациях, флибустьеры забрали с собой несколько церковных колоколов, партию негров-рабов и семь испанских судов.

21 (31) октября в Порт-Ройял прибыл шлюп с известием об успешном грабеже Сантьяго-де-Кубы, а на следующий день туда пришла почти вся флотилия.

После возвращения кораблей Мингса на базу лорд Виндзор изъял «все каперские поручения у приватиров и попытался подчинить их известным обычным правилам, выдав им [новые] каперские грамоты для захвата испанцев и доставки их на Ямайку».

24 октября (3 ноября) на заседании Совета острова было зачитано официальное разрешение короля лорду Виндзору покинуть Ямайку. Через четыре дня сэр Чарлз Литтлтон, «подходящее и достойное лицо», был объявлен исполняющим обязанности губернатора.

Адмиралтейский суд острова признал все захваченные в Сантьяго-де-Кубе корабли законными призами и изъял адмиральскую десятину. Затем специальные уполномоченные по призам разделили трофеи согласно обычаю. Шесть призов продали с молотка на аукционе, а седьмой передали Роберту Эйвису, фригольдеру из Порт-Ройяла, «за особые заслуги». Корабли продали за 390 фунтов стерлингов 10 шиллингов, а их груз сахара и мелассы — за 729 фунтов стерлингов 7 шиллингов и 6 пенсов. Из них вице-губернатор сэр Чарлз Литтлтон изъял 72 фунта стерлингов 18 шиллингов и 6 пенсов для лорда-адмирала Англии, 200 фунтов стерлингов — как королевскую долю за использование военного фрегата «Центурион» и 105 фунтов стерлингов 4 шиллинга и 6 пенсов — за использование военного фрегата «Гриффин». Все, что осталось после этих вычетов, было разделено между флибустьерами. Если Генри Морган находился среди участников похода, то часть призовых денег должна была попасть и в его кошелек.

«Этот успех успокоил людей, — записал в своем дневнике Бистон, — „Центурион“ оставался в гавани, но все приватиры [вновь] ушли в море за добычей…»

Был ли Морган в их числе? Вполне возможно.

Удачный поход на Сантьяго-де-Кубу вдохновил власти Ямайки на разработку нового антииспанского проекта. 11 (21) декабря 1662 года Совет Ямайки постановил: «Торговля с подданными короля Испании должна быть налажена силой, и [новое] покушение следует предпринять в западной стороне — на берегах Кубы, Гондураса и залива Кампече».

9 (19) и 10 (20) января 1663 года примерно полторы тысячи солдат и флибустьеров разместились на борту двенадцати кораблей, которые в воскресенье 11 (21) января отплыли под командованием Кристофера Мингса в сторону Мексиканского залива. Командующий, как обычно, поднял свой флаг на «Центурионе». Заместителем Мингса, возглавившим флибустьерский контингент, на первом этапе экспедиции был Адриан ван Димен Сварт. Он шел на «Гриффине», команда которого насчитывала порядка ста человек. Помощником Сварта был Геррит Герритсзоон по кличке Роки (в сочинении Эксквемелина сей злодей фигурирует как Рок Бразилец).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});