Не Dolce Vita - Ангелина Маслякова

В очередной раз убедившись, что слова женщины в этой стране ничего не значат, я откинулась на спинку кресла и попыталась смириться с неизбежным.

Машина резко затормозила у забора нашего дома. Я, не дожидаясь, пока нам откроют ворота, вошла в калитку и, пройдя мимо присевшей в реверансе служанки-филиппинки, поднялась к себе в комнату.

Распахнув дверцу шкафа, я выбрала белое платье, расшитое стразами Сваровски. «Местные шейхи и их жены оценят блеск тысячи переливающихся камней», — подумала я, подходя к зеркалу и прикладывая платье.

На несколько минут я замерла у зеркала, внимательно всматриваясь в свое отражение. Затем подошла поближе и провела рукой по волосам. На меня смотрела женщина с грустными, уставшими глазами. Я была все так же красива, но увидела не веселую беззаботную девушку, а женщину с непростой судьбой. Было неожиданно и поэтому вдвойне неприятно увидеть себя такой поникшей.

Собственное отражение меня так расстроило, что на глаза навернулись слезы. Жалость к себе нахлынула с такой неимоверной силой, что я не сдержалась и разрыдалась. Ноги меня не держали, колени подогнулись, и я села прямо на пол. Слезы текли рекой, смывая нанесенный в машине макияж. Но меня ничто не могло остановить, требовалось выплакаться. В душе накопилось столько боли, горечи и обиды, что продолжать терпеть и носить в себе эти чувства было нельзя. Они разъедали мою душу и сердце.

Минут через пять бурный поток слез сменился всхлипываниями, и, как это ни странно, мне стало легче. В душе не осталось ни злости, ни обиды — только пустота, которая, по крайней мере, давала безболезненно жить.

Я медленно поднялась с пола и направилась в ванную, чтобы смыть следы своей слабости. Надев сверкающее платье, которое весило, по крайней мере, килограммов пять, я быстро, насколько мне позволял его узкий крой, спустилась к машине.

Было восемь часов вечера, и изнуряющая жара постепенно спадала, уступая место легкому теплому ветерку. На улицах Маската появились люди, которые вышли из домов вдохнуть свежего воздуха. На зеленых газонах, разбитых вдоль дорог, мальчишки играли в футбол в ярких футболках с именами их кумиров. Девушки и женщины, сбившись в группы, словно стайки черных ворон, что-то весело обсуждали и хихикали, поглядывая в сторону молодых людей.

Жизнь в этом арабском городе текла неспешно и размеренно. Каждый день был похож на вчерашний, а завтрашний день ничем не будет отличаться от сегодняшнего. Никто никуда не спешил, все смиренно принимали свою судьбу, потому что на то была воля Аллаха.

Вдали показался дворец султана — огромное величественное здание, один вид которого вызывал волнение и благоговение одновременно. Мысль о том, что мне надо будет туда войти одной, заставила сердце ускорить ритм. Я даже пожалела о том, что не поехала сразу, с Антоном. С ним я бы чувствовала себя спокойно и уверенно. Его присутствие в такие моменты всегда придавало мне сил.

Машина плавно притормозила у массивных резных ворот, и дверь моментально распахнулась. Учтивый филиппинец помог мне выйти из машины и склонился в низком поклоне. Я всегда чувствовала себя неловко, когда люди сгибались передо мной до земли, но здесь подобное — норма. Азиаты, получившие работу, готовы не просто кланяться, но ходить за работодателями на коленях. Каждый раз с ужасом я представляла себе их жизнь там, на родине. Если они готовы терпеть здесь любые унижения и лишения, то какая же жизнь их ждет дома?

Выйдя из машины, я неуверенно огляделась. Никого, кроме стоящего в полусогнутой позе филиппинца, не увидела и слегка занервничала, поскольку не знала, куда мне идти.

Уже хотела было обратиться к филиппинцу, но тут заметила спешащего к нашей машине европейского вида молодого человека в смокинге.

— Мадам, мои извинения! — с французским акцентом, улыбаясь, обратился он ко мне. — Охрана мне передала о том, что вы подъехали, но дворец так велик… Мне потребовалось некоторое время, чтобы добраться до вас.

— Все в порядке, — улыбнулась я в ответ.

Я почувствовала себя спокойнее рядом с человеком одной со мной расы и говорящим на знакомом мне языке.

Мой спутник указал жестом дорогу, и мы не спеша двинулись по бесконечным коридорам великолепного дворца. Я словно попала в сказку, которую трудно себе даже представить. Этот искусно спланированный и возведенный современный дворец своей мощью и величественностью мог поразить воображение самого искушенного человека на свете. Количество искрящихся хрустальных люстр заставляло жмуриться, все полы были устланы бесценными иранскими коврами, на которые страшно наступать, стены блистали всеми красками золотистого спектра. Но как ни странно, несмотря на вычурность интерьера и крикливые детали, в целом внутреннее убранство дворца казалось логичным и гармоничным и совершенно не раздражало глаз.

По мере нашего продвижения в глубь дворца начал усиливаться гул голосов.

— Мы уже почти пришли, мадам, — учтиво осведомил меня провожатый.

Я лишь молча кивнула в ответ и ничего не стала говорить, потому что меня вновь охватило беспокойство. Пока я любовалась сказочными красотами дворца, мне удалось абстрагироваться от своих мыслей и перестать нервничать. Но стоило подойти к залу, где собрались все приглашенные, как волнение с новой силой нахлынуло на меня. Мое состояние объяснялось очень просто: я не имела понятия, как себя вести среди абсолютно незнакомых людей — в чужой стране, где нормой считаются совершенно иные правила поведения, нежели те, которые привычны мне. Я не знала здесь абсолютно никого, не знала, как с кем здороваться и вести беседу. Антон так запугал меня местными строгими нравами и порядками, что я в нерешительности замерла у входа в зал, боясь туда даже войти.

Яркая многоликая толпа медленно передвигалась по залу, словно водный поток, обтекая то один кружок увлеченных беседой людей, то другой. Практически все присутствующие были мужчины. Арабы все до одного оставили своих жен дома, и одинокие женские фигуры принадлежали женам немногочисленных представителей европейского континента.

Наверное, я стояла в нерешительности слишком долго, потому что на меня в недоумении стали посматривать арабские шейхи. От растерянности я залилась краской и была уже готова развернуться и убежать отсюда, как неожиданно увидела, что ко мне сквозь толпу уверенной походкой направляется Антон. Он широко улыбался, глядя только на меня, явно давая понять всем, кто я.

Антон подошел ко мне, поцеловал руку и тихо прошептал на ухо:

— Чего ты испугалась, глупышка?

— С чего ты взял? — смутилась я, оттого что он меня в очередной раз раскусил.