Старая Москва в легендах и преданиях - Владимир Муравьев

Но Добрыня не послушался запрета матушки, поехал на Оку-реку, там и налетела на него «змея лютая».

Таким образом, действие переносится с Киевщины в среднерусские земли, на Оку, в область обитания вятичей. Поэтому вполне закономерно, что вдова богатого купца после смерти мужа из села переехала в вятический город – Москову.

В былине «Добрыня и Маринка» идет речь о молодых годах Добрыни, когда он «зачал» ездить, то есть прогуливаться, по городу.

И наказывает Добрынюшке матушка:

– Ай же ты, Добрынюшка, свет Никитинич!Езди, Добрынюшка, по каменной Москвы,Улочками езди и переулочками,И езди, Добрынюшка,во далече-далече во чисто поле…

И далее продолжает:

Когда будешь, Добрынюшка, близ города Киева,И заедешь ты, Добрынюшка, во Киев-град,Езди, Добрынюшка, улочками,Езди, Добрыня, переулочками,А не езди ты, Добрынюшка,Во тыя улочки Маринские…

Маринка в былинах «Добрыня и Маринка» – молодая горожанка, красавица, живущая одна в богатом тереме, собирающая к себе на вечеринки красных девиц и молодушек, но идет о ней и дурная слава: известно, что есть у нее «полюбовник млад Тугарин Змиевич», что обольщает она добрых молодцев, а обольстив, превращает их в «гнедых туров и рыскучих оленей», поскольку она еще и колдунья.

Добрынина матушка называет ее не иначе, как злодейкой и ненавистницей.

Сюжет о Добрыне и Маринке такой же древний, как и сюжет о борьбе со Змеем. В былинах, записанных в XVIII–XIX веках, этот сюжет предстает в осовремененном виде, но в его основе лежит древний славянский миф о борьбе богатыря со злым божеством – богиней Марой. В славянской мифологии Мара – богиня злой судьбы, провозвестница смерти, несчастья, гибели, она могла увести с собой того, кому явилась. Людям она являлась в виде привидения, женщиной с распущенными волосами.

В современных народных поверьях сохраняется образ мары – злого духа, но не столь могучего, как в древней мифологии, сейчас ее называют также кикиморой.

Далее в былине «Добрыня и Маринка» рассказывается о том, что «забыл Добрынюшка наказаньице матушкино» и «заехал во тыя улочки в Маринские».

Действие переносится в Киев. Но, думается, что здесь, в былине, начинающейся с точного указания на Москву, неожиданный перенос действия в Киев произошел под мощным влиянием всего корпуса былин, для которых Киев является обычным местом действия.

Кроме того, из дальнейшего повествования выясняется, что Добрыня до поездки в Маринкины переулочки знал Маринку и даже собирался на ней жениться, поэтому более логично предположить, что она живет в том же городе, что и он.

Итак, Добрыня, забыв «наказаньице матушкино», заехал в переулочки Маринские. Далее следует описание хором Маринки:

У злодейки Маринки ненавистницыПостроены терема высокия,Просечены окошка косявчатыя,И поставлены колоды белодубовы,Наличники положены серебряныя,И на каждом окошечке голубь со голубушкою.

Добрыня достал из колчана стрелу, натянул тугой лук, пустил каленую стрелу в окно терема.

Старинный обычай сватовства путем стрельбы из лука известен у многих народов. Он описан в древних прениях марийцев (мери – дославянского населения бассейна Оки), а в русском фольклоре в сказке про Царевну-лягушку.

В это время у Маринки был гость, лежал в постели «мил друг» поганый Тугарин Змиевич, и стрела Добрыни поразила его насмерть.

Добрыня послал за стрелой-ответом к Маринке своего слугу, Маринка стрелу не отдала, сказала: «Кто стрелочку стрелил, пускай сам сюда придет».

У Добрыни бело тело распотелося,А богатырское сердце разгорелося,И скочил Добрынюшка тут со добра коняИ побежал во теремы высокие.

Когда же обнадеженный Маринкой Добрыня ушел, то коварная злодейка:

Брала свой нож булатный,И куда ступал Добрынюшка Никитинич,Знать-то гвоздики шеломчатые,И подскоблила следы Добрынюшкины,И спустила Добрынюшку оленем рыскучим в чисто поле.

Со следующей строки действие былины продолжается в Москве:

И проведала его родитель-матушка,Честна вдова Офимья Александровна,Что обернут сын оленем рыскучим во чисто поле,И зачала искать по каменной Москве докторов,Чтобы отвернуть Добрынюшку добрым молодцем,Но не нашла в Москве докторов…

Затем следует опять киевская вставка, не оправданная ни сюжетом, ни смыслом:

И поехала во славный во Киев-град,И нашла она бабушку задворенку,И смолилась она да от желаньица:– Ай же ты, бабушка задворенка!Отверни-тко ты Добрынюшка добрым молодцем.И возговорит бабушка задворенка:– А возьми-тко ты меня саму да в каменну МосквуИ на ту ли Горку на Вшивую.

Дальше местом действия сюжета становится Вшивая горка. Бабушка говорит Офимье Александровне:

– Принеси-ко ты Добрынюшкин тугой лукИ принеси-ко ты да калену стрелу.

Оказывается, оружие Добрыни находится в Москове, значит, убегал он в чисто поле оленем из Москова. Получив лук и стрелы, старушка натянула тугой лук, пустила стрелу, а сама приговаривала:

– Ты летай-ко, моя стрелочка, по чисту полю,Доищи-ко ты Добрынюшка Никитича,Оленя рыскучего в чистом поле:Пусть бежит во матушку в каменну Москву,На ту ли на Горку на Вшивую.– Этая бабушка задворенкаСделала Добрынюшку добрым молодцем,И сама говорит таково слово:– Ты возьмешь ли, Добрынюшка,Маринку за себя замуж?И возговорил Добрынюшка Никитич:– Не надоб мне Маринки на широкий двор.Этая бабушка задворенкаОбвернула злодейку собакою:– Ты бегай-ко, злодейка, век и по веку,Отныне и до веку.

Такова былина о Добрыне Никитиче и о древнем Москове, когда жили в нем и богатыри, и колдуны, и стояли на его улочках и в переулочках терема высокие.

В переулках Таганского холма как не вспомнить старинную былину!

* * *

Окрестности Яузских ворот – древнейшая часть Москвы, место первого городского поселения, аналогичное заповедной Старокиевской горе. Но наша гора в отличие от киевской не исследована археологами, не объявлена заповедником, хотя эти места хранят тайну основания Москвы, могут рассказать о жизни древних москвичей и подтвердить предположения и догадки историков-москвоведов об истинном возрасте нашего города, давно перешагнувшего свое тысячелетие.

Здесь наша Троя…

В поисках библиотеки Ивана Грозного

Поиски так называемой библиотеки (или Либерии, как ее часто называют на латинский лад) Ивана Грозного насчитывают уже четырехвековую историю. Самые первые известные нам сведения о поисках относятся к 1600–1601 гг. Именно тогда прибывшие с польским посольством в Москву на торжества по поводу воцарения Бориса Годунова канцлер Лев Сапега и ученый монах Петр Аркудий имели поручение Ватикана собрать сведения о библиотеке московских государей, состоящей из греческих рукописей.

О результатах своих розысков Лев Сапега писал папскому нунцию в Краков из Можайска 16 марта 1601 г.: «В деле светлейшего кардинала Сан-Джоржо, возложенном на достопочтенного Петра Аркудия, – справиться у москвитян о некоей греческой библиотеке, – я приложил в этом деле крайнее старание, но, как я слышал от самых главных сенаторов, никакой такого рода библиотеки в Москве не было. Сначала-то они, по обычаю своему, хвастали, что очень много греческих книг у их патриарха, но когда я тщательно настоял, то решительно отрицали, чтоб у них была какая-либо знаменитая библиотека». Петр Аркудий в доказательство справедливости сообщений о том, что библиотеки нет и не было, приводит такое соображение: не мог, мол, византийский император вверить драгоценную библиотеку на сохранение московскому князю, который, являясь данником татарского хана, «жил в столь великом и почти постоянном страхе».

Но донесения Сапеги и Аркудия, хотя и категоричны, не очень-то доказательны, они скорее свидетельствуют о стремлении их авторов убедить адресатов, что исполнение возложенногс» на них. поручения невозможно по объективным причинам, и раз навсегда избавиться от него. Видимо, они имели для этого веские причины. (Историк А. А. Амосов в примечаниях к публикации работы Н.Н. Зарубина «Библиотека Ивана Грозного и его книги» (1982 г.) замечает: «Можно предположить, что, несмотря на отрицательный итог своих поисков, Аркудий не разуверился в существовании Московской библиотеки. В этом отношении весьма интересным является то обстоятельстве», что Аркудий был учителем следующего искателя библиотеки – Паисия Лигарида»). Однако Петр Аркудий правильно определил первую и главную задачу проблемы: получить доказательства самого существования библиотеки. К этому постоянно возвращались все последующие ее искатели, стоит эта задача и сегодня. От того или иного ее решения зависят дальнейшие шаги: искать или не искать.