Возвращение к истоку - Сергей Зайцев

На фоне полуденного солнечного сияния, бившего как раз со стороны кратера, контур гуманоидного робота Дыма был словно овеян огненным ореолом, почти полностью стершим типовой маскировочный окрас робота — горная долина. «Прямо знак с небес», — подумала Шайя, когда-то в детстве увлекавшаяся фантастическими историями о былинных героях. Воин Света против сил Тьмы. Отвлеченная мысль угасла, едва зародившись. Свет мигнул и пропал, солнечный диск заслонила искусственная туча, накрывшая уже все небо над кратером.

— Наблюдал когда-нибудь извержение вулкана, Дым?

— Нет. А что?

— Да очень похоже. Видела как-то, в записи. Но эта штука — искусственного происхождения. Если бы пробудился местный вулкан, мы бы почувствовали.

Туча за несколько минут организовалась знатная. Процесс ее формирования и в самом деле очень напоминал структуру, сопровождающую извержение вулкана, когда масса вулканического пепла выбрасывается на несколько километров вверх при взрывном расширении магматических газов. Кое-где в черноте даже мелькнули короткие молнии, дополняя картину. Но не было ни землетрясения, ни взрывного рева и гула недр, ни пламени и вулканических бомб, рушащихся с небес, ни огнедышащих лавовых потоков, перехлестывающих края Древнего кратера. Лишь безмолвная, непроницаемо черная, пронизываемая короткими молниями туча. По оценке ИскИна она разрасталась вширь со скоростью около пятидесяти метров в секунду. И помехи в эфире с ее ростом усиливались. Очень быстро. Опасно быстро. Дым прав: помехи исходят от нее.

— Шарахнуть бы по ней электромагнитным зарядом, как эти сволочи только что сделали с нашей «мошкарой», — позволил себе вслух помечтать Дым.

— У нас нет ЭМ-ракет, — напомнила Шайя.

— Вот именно, — аватар Дыма в виртуальном окошке скорчил унылую физиономию. — Поэтому единственное возможное решение — постараться не ввязываться в бой. Кем бы они ни были, нам с ними не справиться, их слишком много. Мы не знаем их возможностей и можем оказаться легкой добычей.

— Дым, не забивай эфир без нужды.

— Отставить нотации, Огонек, — тон пилота «Спринтера» сразу изменился. Пренебрежительное замечание Шайи, похоже, задело его самолюбие. — Следуй за винтокрылом, прикрывай. А я пока здесь подежурю. Как отойдешь на пятьсот метров, двинусь следом. Надеюсь, все обойдется. Не исключено, что действия иноров истолкованы неправильно и не несут враждебных намерений. Мало ли по какой причине они здесь оказались.

— Надейся.

— Может, все-таки удачи пожелаешь?

— Не раскисай раньше времени, Дым. Никто еще не умер.

— Черствая ты душа, Огонек.

— Какая уж есть.

Осторожно спустившись по каменной осыпи, куда «Миссионер» забрался, чтобы пропустить «Толстяка», Шайя выбралась на дорогу поровнее и пристроилась в хвост винтокрыла, быстро выровняв скорости. Грузовоз шел уже под шестьдесят, на пределе, а для «Миссионера» запас скорости еще оставался изрядный, при необходимости робот мог разгоняться до ста… По ровной местности. В условиях горного рельефа не всегда получалось двигаться даже в крейсерском режиме, не говоря уже о максимальной скорости, и так приходится смотреть в оба, огибая опасные скальные выступы. Когда-то сель или лавовый поток, пронесшийся по ущелью в сторону долины, более-менее выровнял дно горной складки, но он же притащил с собой массу гигантских валунов, разбросав в живописном беспорядке. Постоянно патрулируя ущелье, пилоты роботов давно определили оптимальные маршруты движения, но неспешный шаг сейчас не годится, так что придется осваивать бег с препятствиями.

Противник нападать пока не торопился. Хотелось бы знать, что сейчас творится в этом кратере, но тратить еще одну разведракету нет смысла. В этой противотуче она, скорее всего, просто сгорит, не успев развернуться и выдать даже биты информации. Может, позже, когда удастся обогнать ее расширяющийся фронт…

Полкилометра быстро остались позади, видеосенсоры засекли движение «Спринтера», припустившего следом. Наверное, Дым прав, драки не будет…

На тактической карте вспыхнули сразу десятки точек целей, и количество их лавинообразно нарастало, устремившись к отступающему «Спринтеру».

Не обошлось.

— Вижу противника, — спокойно сообщил Дым. — Остаюсь для прикрытия. Огонек, предупреди Хогана.

ГЛАВА 7

Сомаха

Я беззаботно шагнул в турникет первым…

Раздался странный звук, стойка словно бы обреченно вздохнула, и все электронные табло турникета погасли.

— Это еще что за новости… — Один из таможенников удивленно уставился на экран терминала.

— Подождите минутку, у нас неполадки, — извинился второй, натянув на лицо дежурную маску вежливости.

Я присмотрелся к нему внимательнее, уловив что-то знакомое. Ну точно — этот, как его… Гус? Н-да, начинаю забывать лица людей, среди которых прошло мое детство. Особенно тех, кого знал мало. Да и Гус здорово изменился. Был лопоухий пацан с соседней улицы, а сейчас — дородный, ширококостный парень с загорелым после жаркого лета лицом, в зеленой форме таможенной службы, с соответствующей амуницией: кобура с игольником на левом предплечье, нейродубинка на поясе. Немудрено, что не узнал сразу.

«Вождь, не шали», — одернула по внутренней связи Зайда, останавливаясь сзади.

Старая кличка. Вождем меня когда-то в шутку окрестили друзья, за пристрастие использовать режим «Бога» в ролевых гэпэшках. Теперь так называла только Зайда. Для всех остальных я официально был покойником.

«Я не специально, Зайда. Просто забыл».

«Верни все, как было».

«Запросто».

Воспользовавшись тем, что взгляды обоих таможенников устремлены на экраны терминалов, я как бы невзначай прикоснулся к стойке, электроника сразу ожила, возвращаясь в рабочий режим. Действительно, моя вина, забыл отключить фантома — псионический настрой, который отрабатывал последние два года. Благодаря ему чужие сканеры, пытавшиеся получить информацию обо мне и моем имуществе без моего ведома, выходили из строя, программное обеспечение зависало. Специфика моих развивающихся способностей.

— Все в порядке. — Гус сразу оживляется и поднимает на меня взгляд, приветливо улыбаясь — на этот раз немного искренней. — Проходите.

Я сбросил по лоцману на терминал таможенников личку — небольшой файл с идентификационными данными для регистрации, прошел по ту сторону турникета. На свое счастье дотошно досматривать нас таможенники не стали. Не люблю я показушного служебного рвения. Устроил бы им веселуху с аппаратурой, позамыкал бы все к чертовой матери. Но ребята молодцы, на своем месте. Зайду тоже пропустили без лишних вопросов, содержимое кейса, просвеченное на экране сканера, их не заинтересовало. Ничего интересного там и не было.

Мы прошли через небольшой зал ожидания, вышли из здания и остановились на примыкавшей к нему территории транспортной стоянки. Отбрасываемая зданием тень осталась в шаге за спиной, мне хотелось постоять на солнышке, погреться в теплых ясных лучах. Машина, которую мы ждали, уже показалась в пределах видимости — быстро растущая смазанная синяя точка посреди серо-зеленой ленты дороги, до нее еще метров семьсот. Оптической утилитой лоцмана изображение можно приблизить, глянуть на пассажиров, но я не видел необходимости.

— О чем задумался? — интересуется Зайда, покосившись на меня, видимо, что-то в выражении моего лица ей не понравилось.

— О чем задумался… — Я беспечно пожимаю плечами. — Мне вот интересно, что думаешь о жизни на Пустоши ты, вечная бродяга?

— Почему ты спрашиваешь? — Она ставит кейс на бетон, выпрямляется, тоже с удовольствием подставляя загорелое лицо солнцу.

— А мне интересно — ты собираешься всю жизнь летать с Кассидом?

— Пока меня все устраивает. А ты что же, решил нас покинуть?

— Еще нет, я всего лишь поинтересовался твоими планами на будущее.

— Но раз об этом зашел разговор, значит, ты начал их строить. И эти планы никак не связаны с нашим внешником?

— Я же говорю — не знаю. Тебя это расстраивает?

— А ты что, хоть раз видел меня расстроенной?

— Очко в твою пользу, — я смеюсь. Мы часто так пикируемся, отвечая вопросом на вопрос, это уже превратилось в своеобразную игру.

— Но Кассид определенно придет в ярость, если захочешь уйти, — добавляет Зайда. — Ну так как, решил вернуться к корням, осесть и завести семью?

— Да нет же, я просто придуриваюсь. Кстати, один из таможенников — мой давний знакомый. Не узнал. Еще одна маленькая проверка прошла успешно.

— Как и с Петром. Это нормально. Все еще беспокоишься без видимых причин?

— Нет, конечно. Просто забавно. Забавно быть бикаэльцем, не являясь им на самом деле.

Про себя я усмехаюсь уже не так беспечно.

В сводного племянника Зайды Димбай я превратился не только по документам, внешность у меня соответствовала — как у полукровки-бикаэльца. И Зайда теперь моя официальная тетка. Чужую шкуру я ношу чуть больше года, уподобившись кассионийцам с их пристрастием к моде по биоперестройке внешности. Теперь я выше ростом, у меня смуглая кожа и крепкие мышцы — крепче прежнего. Доказать теперь, что я — Сомаха Олиман, весьма непросто, в организме перестроено все, что подвергается идентификации в первую очередь. Голосовые связки, сетчатка глаз, рисунок папиллярных линий, лицевые кости черепа, состав крови, даже генетический анализ подтвердит, что я — другой человек. Наносинтезаторы, запущенные в кровь и ткани, изменили генетическую формулу. И не только — все изменилось. Перспектива, мироощущение, отношение окружающих. Рослый человек всегда безотчетно выделяется взглядом в толпе, даже если взгляд на него брошен вскользь, мимоходом. Поначалу мне такой повышенный интерес даже нравился, потом привык, перестал обращать внимание. Вряд ли я теперь буду стареть так же быстро, как обычный человек. И, возможно, проживу не меньше, чем среднестатистическая бикаэлка, а живут они без всяких ухищрений медицины до трехсот лет. Очень дорогая операция, основанная на бионанотехнологиях. Оплатил ее Кассид. Да и сделано такое комплексное изменение тоже исключительно по знакомству, через Кассида, в какой-то закрытой конторе на его горячо любимой Кассионии.