Галерея Академии Венеция - Н. Геташвили

Прежде всего картины, гравюры и рисунки художника обнаруживают особую пристрастность к таинственным инверсиям, фантастическим мотивам. Они не заметны на первый взгляд, так как способ передачи пространства, архитектуры, пейзажа вполне подчинен реалистическому видению. Но знающему реальность становится ясно, что это фантазия, каприччо. И в данном городском виде присутствуют постройки, которые никогда не существовали.

Справа изображено так называемое готическое здание. Однако наименование не вполне корректно, потому что странная готическая аркада опирается на колонны, не имеющие отношения к готике, массивные, с кудрявыми капителями. За ней же — объединенное лестничными маршами и вовсе классицистическое палаццо. И пристройка, и обелиск перед ней «поросли» живой зеленью. Некая загадочность полотна, которое живописец не раз копировал, может быть объяснена масонской символикой.

Однако совершенно очевидно, что зритель прежде всего замечает живописные достоинства полотна: виртуозную аранжировку цветовой гаммы, свободных, плотных мазков на первом плане и акварельно-нежных в изображении глубины дальнего пространства.

Гаспаре Траверси (1732–1769) Раненый. Около 1750. Холст, масло. 101x128

Гаспаре Траверси — один из самых оригинальных и тонких неаполитанских художников XVIII века. Он был хорошим психологом и рассказчиком, поэтому его композиции наполнены разнообразными нюансами человеческих переживаний. Живописец работал над религиозными композициями: сцены из жизни Марии в церкви Санта-Мария дель Аиуто в Неаполе в 1749, ветхозаветные сцены в церкви Сан-Паоло Фуори де Мура в Риме в 1752 и другие. В итальянской столице художник жил с 1750. В жанровых картинах из повседневной жизни Траверси, по свидетельству итальянского историка искусства Роберто Лонги, следовал характеру драматургии с реальными персонажами неаполитанского комедиографа Б. ди Линерери, чрезвычайно популярной до воцарения на театральном Олимпе венецианца Карло Гольдони.

«Раненый» — показательный пример для понимания почерка живописца в таких композициях. Действие происходит всерьез: раненый действительно страдает, ему сочувствуют милая дама и другие члены семьи (возможно, отец и мать), остающиеся в тени заднего плана, пытается помочь щеголеватый доктор и уже готовит лечебное снадобье аптекарь. Целиком заполненное пространство все же рельефно высвечивает снизу из тени плотный «узел» из трех фигур на первом плане. Однако сама ситуация написана и композиционно показана зрителю так, что ироническая подоплека авторского замысла тотчас же обнаруживается — и птичьим выражением лица лекаря, и вынужденной позой страждущего. В простодушие художника как бытописателя верится с трудом.

Джованни Антонио Гварди (1699–1760) Эрминия и Вафрин находят раненого Танкреда 1750–1755. Холст, масло. 260x261

Поэма Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим» о Первом крестовом походе и его героических участниках стала источником сюжетов и тем многочисленных полотен европейской живописи. Так, например, в XVII веке этот же сюжет из 19-й песни использовал Никола Пуссен. В издании 1745 ее проиллюстрировал гравюрами Пьяццетта.

Джованни Гварди писал свой цикл именно по этим графическим композициям. Изначально его работы украшали виллу д'Эсте, а впоследствии разошлись по разным музеям и частным коллекциям. На полотне изображен момент, когда принцесса Антиохии Эрминия находит горячо любимого героя Танкреда, пленницей которого она была, раненым после его смертельной битвы с воином султана Аргантом, труп которого помещен на первый план. Преданный оруженосец возлюбленного, Вафин, мусульманской одеждой напоминает зрителю о своей опасной разведывательной вылазке в стан врага.

Драматизм ситуации, подчеркнутый взволнованностью небесной сферы, бегом облаков, развевающимся плащом, пересекающимися диагоналями в построении композиции несколько стушевывается явной театральностью происходящего, балетной позой горюющей царевны.

Алессандро Лонги (1732–1813) Семейство прокуратора Луиджи Пизани. Около 1758. Холст, масло. 255x340

Портреты кисти Алессандро, сына Пьетро Лонги, принадлежат разным жанрам. Среди них можно встретить совершенно объективистские, камерные погрудные изображения живописцев, которые он делал для своей книги, посвященной венецианским мастерам (серия была названа «Собрание портретов знаменитых венецианских художников»). Более подробную композиционную программу с пояснительными атрибутами он использует в строгих портретах, представляющих вместе с первой группой человека времени Просвещения (например, драматурга Карло Гольдони, медика Пьетро Пеллегрини). Все они обнаруживают способность Лонги к точной и проникновенной психологической характеристике. Большие парадные портреты также удавались талантливому и разносторонне одаренному художнику.

Репрезентативный портрет семьи прокуратора Луиджи Пизани объединяет в себе идеи семейной добродетели и официозной представительности. Дож Алвизе Пизани явно горд своим потомством — сыном-прокуратором, занимавшим одну из самых почетных должностей в чиновничьей иерархии республики, плодовитой достойной невесткой Паолиной Гамбарой, их четырьмя прелестными отпрысками. Справа — двое вельмож, лица которых отмечены чертами фамильного сходства. Это сыновья Альвизе, братья Луиджи, Эрмолао IV Джованни Франческо и Эрмолао II Франческо. Из праздничного семейного круга своим строгим черным одеянием выделяется аббат Джованни Грегоретти, протягивающий ребенку крендель, словно гостию — церковный хлебец в таинстве причащения. И без того многофигурный портрет кажется переполненным за счет включения аллегорических фигур, символизирующих плодовитость, разумную деятельность и супружескую верность.

Антонио Каналь (Каналетто) (1697–1768) Каприччо с руинами и воротами Портелло в Падуе 1750–1760. Холст, масло. 61x76

Свой творческий путь венецианец Антонио Каналетто начинал театральным декоратором, следуя по проторенной отцом, тоже театральным художником, Бернардо Каналем, дороге. Известно, что живописец пользовался «камерой-обскурой» — оптическим прибором, позволявшим очень точно запечатлевать различные панорамные виды. Однако очевидно, что первоначальная театральная практика выработала в нем тонкое чувство аранжировки пространства, замечательное умение использовать перспективу.

Работы Каналетто производили фурор, а богатые путешественники, желавшие сохранить память о Серениссиме, получить «экспортный вариант венецианского мифа», своими бесчисленными заказами сделали его богатым человеком. Однако соседние города в области, принадлежащей Венецианской республике, также были предметом внимания художника. С 1746 по 1756 мастер жил и работал в Англии.

Термин «каприччо» стал популярным в Италии с конца XVI века. Противопоставляя себя уже утвердившемуся натурализму караваджизма, некоторые художники ратовали за свободу фантазии. Таким образом, в упомянутом жанре стали возможны соединение реального и выдуманного мотива, причудливые руины, игра света и тени, иногда фантастические образы.

Когда-то ворота Портелло служили въездом в город Падуя. Каналетто сочетает античные и готические руины, покрывая старые постройки проросшим на них кустарником. Так он иллюзорно связывает воедино природные мотивы и искусственные объемы строений. В его искусстве появляется излюбленный образ: изображение величественного небесного пространства с бегущими облаками, которые отражаются в текучих водах.

Оба пейзажа, данный и считающийся парным к нему «Каприччо с античными руинами и строениями», также из собрания Галереи, были столь популярными, что их часто копировали.

Антонио Каналь (Каналетто) (1697–1768) Перспектива с портиком 1765. Холст, масло. 131x93

Во время пребывания в Риме в 1719-1720-х Каналетто создал декорации для опер Доменико Скарлатти. Известно также, что именно здесь он пленился искусством голландских ведутистов (живописцев, которые специализировались на видах городов) и бамбочанти (так называли мастеров из разных стран, работавших в Риме и писавших городские уличные сценки). Бамбочанти в отличие от голландских жанристов никогда не допускали в своих композициях насмешку и сарказм. Из их искусства Каналетто извлек уроки работы в свободной, эскизной манере, а также точной передачи перспективы.

Данное позднее произведение художника с венецианским портиком, выходящим в очаровательный дворик, с точно прописанными деталями и магическим освещением, служило наглядным примером, учебным пособием в области перспективы, но первоначально было выполнено как квалификационная работа самого Каналетто и предназначалось для занятия должности профессора Академии живописи и скульптуры.