Закон вне закона - Валерий Гусев

Тут я прервал:

- За глоток спиртного - с патрулирования снимать, угостившего - лишать лицензии.

- Согласен. Теперь - о нищих. Рынок - самое их доходное место. Разогнать надо...

- Минутку. Кто может дать информацию по этому контингенту?

- Разрешите? - поднялся Волгин. - По моим данным, семьдесят пять процентов нищенствующих - профессионалы. работают от некоего Гришкина по прозвищу "Дай-мильен".

- Мильена за решетку. Нищих освидетельствовать и зарегистрировать. Трудоспособных - в Зону, на подсобные работы за питание, кров, одежду. Тем, кто побирается на хлеб, выдать временные лицензии. Позже мы введем статью в городской бюджет для их нормального содержания.

Опять встал Волгин.

- Алексей Дмитриевич, если конфисковать доходы Дай-мильена, можно этот вопрос не откладывать. Думаю, на полгода средств хватит.

- Добро, хороший совет. У вас все? - спросил я Хлопчика, который старательно делал отметки в блокноте по исполненным пунктам.

- Последнее: вымогательство. Построже надо искоренять. Люди боятся, платят. Потому - защиты нет.

Я не стал ему напоминать - по чьей вине "защиты людям нет".

- ...Сегодня ребята задержали одного. Частый гость. Как на работу ходит.

- Хорошо, разберемся. Вы насчет рабочих что-нибудь выяснили?

- Так точно. Переговорил, список составил. Многим у станка лучше, чем за прилавком.

Вот что значит - человек на своем месте. Ишь, управляется.

- Завтра к девяти жду их на собеседование, - напомнил. - Теперь вот что, - это Волгину. - В ближайшее время сформируйте и направьте в колонию толковых дознавателей. Пусть хорошенько разберутся. Неоднократных убийц, убийц без смягчающих, рецидивистов, насильников - не держать. ликвидировать. На сегодня все. Свободны.

- Товарищ полковник, - доложил дежурный, - толпа к нам ломится.

- Что за толпа?

- По поводу рэкетмена, что сегодня задержали.

- Это кстати. Попроси их немного подождать. А рэкетмена- ко мне.

Сержант ввел парня. Крепкого. Не головой - плечами, сразу видно.

- Садись, труженик, отдохни. Время у тебя есть.

- Не пыли, начальник.

Я поймал вопросительный взгляд сержанта: врезать? ответил глазами: погоди.

- Как кличут тебя, подонок? - не в моих правилах молча сносить оскорбления.

- Не твоя печаль. Нам знакомство не водить.

Из деревни, кажется, парень. На заработки подался.

- Это почему же? - огорчился я.

- Меня поутру выкупят.

- А за сколько?

- Это разговор. Пятьсот баксов возьмешь?

- Смеешься, однако. Дешево себя ценишь. Ты глянь в зеркало: крутой, красивый, в плечах разворотливый. Я за такого меньше лимона не возьму.

Соображал он туго. Нахмурил лоб в усилии: он же мне втрое больше предложил.

- Лимон баксов, - помог я ему догадаться.

- Не понял, дядя.

- Сейчас поймешь. Сержант, пригласите сюда пострадавших. Только не всех, а то нам их не сдержать.

Вошли несколько человек. Накаленные, решительные. С жаждой немедленной мести. Почувствовал народ, что обстановка меняется.

- Вот он!

- Попался, сучонок!

- Он со своими мордобоями мое кафе разгромил! официанток насиловал! На столах!

- Достаточно, - приостановил я поток праведного гнева.- Пройдите, пожалуйста, в дежурную часть, сделайте ваши заявления. А я сейчас завершу с ним работу... Врубился? - спросил я, когда разгневанные вышли.

Не врубился. Испугался, но не врубился.

- Так что, отдаст твой хозяин лимон баксов за твою поганую жизнь, от которой никакой пользы, кроме вреда?

Молчит, мелкой дрожью ходят пальцы.

- Ладно, парень, иди. Тебя люди на улице ждут. А я своих ребят попридержу малость, чтобы там успели с тобой разобраться. А потом мы подберем, что от тебя останется, и на свалку свезем. Сержант, снимите с него наручники и проводите во двор.

- Нет! - завизжал крутой парень. - Нельзя!

- Что? - удивился я. - Не любишь, когда тебя бьют? любишь сам бить? Ну разок-то попробуй. - Первый разок, наверное, но последний наверняка. - Иди, иди, некогда мне.

Он грохнулся на пол, забился в истерике. Вроде припадка. Сержант пнул его в бок:

- Проси начальника, мудак. Он один тебя спасти может.

- Сядь, - приказал я. - Отвечать коротко. От кого работаешь?

- От Пельменя.

- Сколько у него быков?

- Двенадцать.

- Оружие?

- Нет, нет, начальник. Только дубинки и прутья. Мы ж не убиваем, оправдался, - мы ж только калечим.

- Сам Пельмень куда выходит?

- На Заречье.

- Где он засел?

- У него здесь дом свой. Набережная, двадцать два.

- Вооружен?

- Пушка есть. Большая.

- Охрана?

- Один живет, не боится. Собак держит. Простишь, начальник?

- По всем эпизодам через суд пройдешь. Если не расстреляют - в Зону. А там посмотрим.

Сидел бы ты, дурень, в своей деревне, пахал бы землю, водку бы пил да девок портил. Твое счастье, что не ты один в своих винах виновен...

Когда его увели, я послал наряд на Набережную.

- Возьмете Пельменя. Обыск с конфискацией. Без особых формальностей, под протокол. Осторожнее, ребята, он вооружен и у него собаки.

- Мабуть, кого другого пошлешь, - улыбнулся Пилипюк,- а то боязно.

- Иди, видеть тебя не могу. Борщом твоим обожрался.

Ладно, на сегодня хватит. А то все переделаю, а завтра со скуки помирать?

Я зашел к Волгину.

- Тебе внеочередное повышение в должности вышло, - обрадовал его. Назначен начальником Горотдела. Занимай мой кабинет. А я со своим штабом переезжаю в Замок. Собирайся на новоселье. Ты приглашен. А Лялька где гуляет?

- Она уже там. Взяла пятерых лучших бойцов обустраиваться. И Майор там. Как бы она и его шваброй не вооружила.

- Поехали. Майора выручать.

Замок сиял огнями. Будто там бал начался.

У ворот скандалила с бойцами Лялька. Они забрасывали в грузовик тюки с постельным и столовым бельем и в чем-то перед ней оправдывались.

- Новости! - орала Лялька на всю округу. - Не знают, где прачечная! Спецназ называется!

Охрана у ворот лыбилась во все свои пасти.

Я подхватил Ляльку под мышку и потащил ее в Замок. Попой вперед. Она извивалась, как червяк на крючке. Даже кусаться пробовала.

- А что они, Алексей Дмитриевич! - визжала она где-то сзади. - Для себя не хотят! Я такой стол организовала, а они свой сухпай лопают... Ладно, сама пойду.

Мы вошли в здание. Везде кипела работа. Бойцы таскали койки, драили полы, двигали мебель.

- Это ваш кабинет, - подвела меня к двери, распахнула. - Нравится?

Как сказать... Лялька не ошиблась. Хаживал я в этот кабинет в свое время, донимал его тогдашнего владельца. порезвились тут бандюки, однако, порастащили все роскоши, поломали и побили, что растащить не сумели. Ну да ведь мне роскоши ни к чему. Некогда ими пользоваться. Главная роскошь в том, что кабинет был готов к работе. Даже стопка бумаги лежала на письменном столе. Это слева. А справа - автомат. А на угловом столике бутылки с водой, пепельница с сигаретами. И никакого бандитского духа - все вычищено, проветрено. только и следов, что дырки от пуль вокруг портрета старинной дамы. И в самом портрете - тоже. Упражнялись боевики-разбойники.

- Вот здесь приемная. Здесь я буду сидеть.

И тут все готово для работы. И тут приятная атмосфера - аура такая, молодой красивой девушки. И деловой, главное.

Деловая и красивая потащила меня дальше.

- Здесь вы жить будете.

Тоже очень мило. Уютно, по-домашнему. Даже захотелось бросить все и упасть лицом в подушку.

- Здесь ребята расположились. А моя комната вон там, в далеком конце. Это чтобы вы служебным положением в мой адрес не вздумали пользоваться. Вон санузлы, запоминайте. А Майор сейчас в подвалах работает. Там спортивные секции откроются: стрельбы стоя, лежа и... это... вися. А также рукопашного боя, каратэ всякой. Это наша столовая будет.

Не будет, а уже есть. Стол накрыт, закуски расставлены, бутылки запотевшие манят.

Что значит человек на своем месте!

- Идите в душ, переодевайтесь - и к столу.

Тут, кстати, и Пилипюк вернулся. Доложил о проделанной работе и слинял на кухню.

Началась, словом, нормальная жизнь.

Когда я переодевался, опять ворвалась Лялька. Уже при параде.

- Эту рубашку надо выбросить, Алексей Дмитриевич. Она вас старит. Я завтра вам что-нибудь куплю. А как я? - стала в позу.

- Короче не нашла? - кивнул я на ее юбчонку.

- Я подросла вчера. Вот она и села.

Объяснила, стало быть. Два раза.

- Мы с вами в банкетный зал под руку войдем, ладно? торжественно.

И чинно. И под аплодисменты.

Лялька приняла их как должное, без ложной скромности. С заслуженной гордостью. Шла к двум свободным местам, оставленным во главе стола, держа меня под руку и милостиво улыбаясь, кивала присутствующим. Налево и направо.

Мы расселись. Лялька толкнула меня в бок, шепнула:

- Вам первое слово. Встаньте.

И тут подсказывает.

Я послушно поднялся с рюмкой в руке.

- Друзья! Мы с вами взялись за трудное дело. Первые шаги сделаны. Отступать теперь нельзя. Да и не так мы воспитаны. Не скрою, были сомнения: справимся ли? Но два обстоятельства укрепили меня. Первое - я видел вашу работу. Второе - наше дело правое, а значит, как говорят уроки истории, победа будет за нами!